Ренегат космического флота - Геннадий Борчанинов

все, а только генералы и… — затараторил Глинский-Васильев.

— Понял, заткнись, — хмыкнул я, легонько шлёпнув его по щеке бластером. — Во дворце есть ещё кто-нибудь?

— Н-нет… То есть, да! Его Сиятельство Димитриевский-Крейц, — охотно поделился информацией он, не отрывая взгляда от моего бластера.

О, к этому мерзавцу у меня личные счёты. Давние.

— Где, — тем же мрачным тоном произнёс я.

— Ох… Он… Он в покоях Его Величества, — сказал Глинский.

Его вспотевшая от стресса лысина блестела как намазанная маслом, он заискивающе глядел снизу вверх, ожидая от меня милосердия. Лежащий рядом труп графа Мусина располагал к сотрудничеству сильнее, чем любые уговоры и ультиматумы.

— В покоях? Ах он сука, — протянул я.

— Вот наглец, — фыркнула принцесса.

Пойдём, значит, за ним.

— Мичман, вот этого арестовать, на корабль, — приказал я. — Мертвеца не трогать.

— Есть, — отрывисто ответил Заварзин.

— Вы трое, за мной, — я наугад выбрал бойцов, чтобы они сопровождали нас к покоям, и мы вышли обратно в галерею.

Бывшие императорские покои находились на втором этаже дворца, и Елизавета повела нас к ним.

— Вы, наверное, теперь считаете меня кровожадным чудовищем? — спросил я у неё.

— Нет, господин командор, — улыбнулась принцесса. — Даже если и так, то вы наше чудовище. На нашей стороне.

Сомнительный комплимент. Но это правда. Безжалостен я только к врагам.

Снаружи громыхали выстрелы, «Гремящий» оборонялся из орудий ПКО и лазеров. К площади подгоняли бронетехнику, но против боевого эсминца она была бесполезна. Возможно, ядерный взрыв смог бы повредить наш корабль, но устраивать такое в центре столицы не осмелились даже наши противники.

До императорских покоев мы добежали беспрепятственно, все защитники дворца словно испарились. Дверь оказалась закрыта, но я выбил замок выстрелом из «Кракена» и ворвался внутрь.

Чтобы тут же расхохотаться.

Димитриевский-Крейц лежал на роскошной кровати в наушниках, маске и ночном колпаке, даже и не подозревая о том, что на планету спустился космический корабль, а дворец захвачен. Спал безмятежным сном праведника.

Я не отказал себе в удовольствии вытряхнуть его из постели.

— А, что⁈ — воскликнул граф, срывая с себя маску для сна.

Бывший губернатор Зардоба выглядел откровенно жалко в одной ночной рубашке, из-под которой торчали кривые и тонкие волосатые ноги.

— Возмездие, — осклабился я и ударил его по голове рукояткой бластера.

Граф снова отправился в крепкий сон, а я приказал бойцам взять его.

— Нехай бы сам топал, — проворчал один из них, но тут же осёкся под моим свирепым взглядом.

— Уходим, — приказал я.

Теперь нам требовалось взять здание генерального штаба и разбить остатки сопротивления. Дворец безусловно наш, но столица ещё нет, и пока сопротивление не подавлено, мы не можем говорить о победе.

— Мичман, — вызвал я Заварзина. — Одно отделение остаётся здесь, остальные — уходим. Встречаемся у крыльца.

— Есть, — отозвался он.

Мы отправились на выход, к площади, где уже немного улеглась пыль. «Гремящий» по-прежнему отстреливался от наседающих волн гвардейцев, которые становились всё реже, но сам перейти в атаку не мог. Ситуация патовая.

В небе вдруг засверкали огни, белые вспышки сияли посреди бела дня. Я не сразу понял, что так выглядит космический бой, но кто может драться в космосе, если мы на земле?

— Артур! Что там такое происходит⁈ — запросил я информацию у старпома.

— Господин командор, «Титан» и «Кронос» друг с другом сцепились! — доложил Магомедов. — «Арес» тоже в бою!

Кто из них дерётся за совет, а кто — за нас, я не знал. Но я почувствовал, как по загривку пробежал неприятный холодок.

Глава 26

Новая Москва погрузилась в хаос. Сражение проходило и на земле, и в небе, до нас доносились отголоски стрельбы где-то неподалёку, что-то гулко бахало за пределами столицы, так, что эхо далёких разрывов слышалось как будто со всех сторон.

Мы стали искрой, поднесённой к пороховой бочке. И, к моему удивлению, наших сторонников тут оказалось больше, чем я ожидал. Даже не тех, кто молчаливо поддерживал, а тех, кто вышел против совета регентов с оружием в руках.

— Старпом, поднимай всех! На борту только артиллеристы и связь, всех остальных сюда! — приказал я.

Кажется, для штурма главного штаба нам потребуется гораздо больше сил, чем один взвод охраны.

— Есть! Кого старшим с ними? — ответил Магомедов.

Он-то останется ответственным за корабль.

— Андерсена, — определился я.

Лейтенант Козлов в стрелковом бою не справится с таким количеством народа. У остальных отсутствовал необходимый боевой опыт.

Оружие на эсминце имелось для всех, не только для взвода охраны. Даже у техников и уборщиков, за каждым было закреплено личное оружие. Выдавалось только в самых исключительных случаях, и такой, кажется, наступил.

У нас пока выдалась небольшая передышка, минутка затишья. Мы укрылись под боком «Гремящего», который надёжно закупорил все входы и выходы на Дворцовую площадь. Не будь здесь эсминца, сюда подогнали бы пару-тройку бронетранспортёров и взяли бы нас тёпленькими.

Вскоре из шлюза начали спускаться офицеры и операторы, в простых комбинезонах, а не в бронескафандрах, с табельными пистолетами в руках. Вести их в бой вот так вот… Это скорее технический персонал, это не солдаты, и в бою они могут играть только вспомогательную роль, но для массовки сгодится. Наше главное оружие сейчас — это не лазеры и плазма, наше главное оружие — боевой дух. Самое важное для нас — сломить волю противника, а для этого не обязательно стрелять наповал во всё, что видишь.

Собственно, для победы нам осталось только взять здание генерального штаба и развешать на столбах оставшуюся часть регентского совета. И тогда все проблемы решатся сами собой.

Я осторожно выглянул из-за корабля. Здание генерального штаба, убранное в однотонное платье из строительной ткани, выглядело мирным и спокойным. Если бы не стоящий рядом с ним в арке сгоревший гвардейский броневик, перегородивший дорогу всем остальным. За бронемашиной можно было заметить движение, гвардейцы подбирались поближе, но выйти непосредственно к площади не могли. Наши орудия стреляли на поражение.

И если мы побежим к штабу прямо так, нас перещёлкают, как в тире. Приз — мягкая игрушка.

Я взглянул на эсминец, возвышающийся над нами стеной. Нужно прикрытие, без него никуда. И желательно не просто подавить противника огнём, нужна завеса. Дымовая или какая-нибудь ещё.

— Запрашиваю восьмую башню, —