Имперский колонист - Владимир Кощеев

друг другу, — чуточку нервно сглотнув, зашептала она. — Ты умён, силён и в будущем станешь одним из влиятельнейших дворян Российской Империи. А я красивая, молодая и целеустремлённая. Если мы станем парой, Ярослав, мы сможем добиться большего. Вместе. И я пойду за тобой, куда бы ты ни пожелал. Сделаю всё, что ты захочешь.

Я взял её за подбородок и погладил его большим пальцем.

— Знаешь, в чём-то ты права, Полина, — негромко проговорил я. — Я уже увидел, что ты действительно молодая, красивая, соблазнительная, — я коснулся пальцем её губ, и она уже собиралась поцеловать его, но я сместил руку ей на шею. — И очень целеустремлённая.

Взгляд Смирновой поплыл, глаза заволокло и её немного вело вслед за мной, как кобру вслед за заклинателем, играющим на своей дудочке. Забавное сравнение, но в цель — опасная змея была в моих руках, я мог бы сделать с ней всё, что пожелаю. Вот только после этого придётся разбираться с ядом.

Краем глаза я заметил, как на небольшом экране, висящем у меня перед глазами, Семён Тихонович вдруг пошёл к двери в сад. Ну, учитывая камеры в беседке, картинка складывалась однозначная — сейчас Полина задерёт подол, открывая мне доступ — белья-то на ней нет! — и тут вламывается её брат, который устраивает сцену. Наверняка в саду есть проход «для своих», чтобы не идти несколько минут от дверей, а напрямик попасть в беседку.

Улыбнувшись, я отступил на шаг от Смирновой. Она поняла происходящее по-своему и коснулась края платья.

— Раз ты согласен, Ярослав, закончи, что начал, — возбуждённым, прерывающимся голосом прошептала она. — Пожалуйста…

И такая нотка просящая, словно заблудилась в пустыне и увидела меня с флягой вожделенной влаги. Полина чуть потянула платье вверх, открывая мне обзор на ажурную резинку чулок. Гладкая кожа так и просилась, чтобы её коснулись мои ладони.

— Прости, Полина, — покачал головой я, отступая на шаг. — Но между нами ничего не будет.

Ей потребовалось несколько секунд, чтобы разогнать туман в голове и осознать, что именно я сказал. В глазах девушки, только что готовой отдаться мне целиком, мелькнуло сначала удивление, а затем его сменила даже не злость, а ярость. Пылающая, обжигающая безо всякой магии.

— Что⁈ — выдохнула она.

— Семён уже мчится сюда, торопится засвидетельствовать, что я воспользовался твоей слабостью, — совершенно спокойно проговорил я. — А значит, за моей сестрой уже никто не присматривает. Так что, извини, ты замечательная и всё такое, не будь ты дворянкой, уже бы кричала в голос посреди этой беседки, но для меня семья на первом месте.

И, не дожидаясь реакции, я вышел из беседки. Ровно в тот же момент, когда её брат вышел между зарослями кустарника. Его довольная рожа настолько меня рассмешила, что я не удержался от улыбки.

— Князев! — воскликнул он, и его пальцы сжались в кулаки. — Что ты сделал с моей сестрой⁈

Я усмехнулся и показал ему на свои часы.

— Ты правда хочешь, чтобы я прошёл в бальную залу и активировал запись, которая уже отправилась в облако Князевых, перед всеми вашими гостями? — спросил я.

— Ярослав!

Полина выбежала из беседки и поспешила встать между нами.

— Не надо! — прижав кулачки к моей груди, умоляющим тоном затянула она. — Прошу тебя, не надо. Пожалуйста…

В уголках её глаз собралась влага. Интересно, её правда напугала возможность ославиться слабой на передок перед благородным обществом, или опять игра?

— Всё в руках твоего брата, Поль, — поправив искусно выбившуюся из её причёски прядку, ответил я. — Либо он забывает о существовании моей сестры, либо…

Она бросила злой взгляд на Семёна, а тот, стиснув зубы, зло выдохнул:

— Мразь…

— Это говорит мне тот, кто заставил собственную сестру предать слово, изменив жениху с первым попавшимся дворянином, — спокойно проговорил я. — Полина, отойди, пожалуйста, чуть-чуть в сторонку. Не хочу, чтобы ты пострадала.

— Нет! — вскрикнула она, когда я подвинул её, но было уже поздно.

Кулак Семёна уже летел мне в лицо.

Вот только на нём блестел золотой перстень с гербом рода. И это украшение взорвалось, ломая кости в кисти и прошивая насквозь плоть. Семён взвыл, хватаясь за покалеченную руку, его колени подогнулись, и он рухнул в траву.

Полина дёрнулась, но не к Семёну, а от него, как от прокажённого.

— Нет-нет-нет, — как заведённая, повторяла она, не в силах поверить в случившееся. — Нет-нет-нет.

Я взял её за руку и, загородив раненого брата собой, прижал девушку к себе.

— Всё закончилось, Поль, — проговорил я, гладя её по волосам. — Он больше не причинит тебе вреда.

Она всхлипнула и, ослабнув в моих руках, повисла на мне. Рубашка на груди быстро промокла, а я продолжал поддерживать сестру, впавшую в истерику. За моей спиной медленно поднялся Семён.

Я оглянулся на него и показал свой лик смерти. Несколько секунд Смирнов не мог отвести взгляда от черепа, заменившего мне лицо. А после бросился прочь, даже не оглядываясь и не думая о том, что, вообще-то, оставил собственную сестру в руках чудовища. Тоже мне дворянин.

— Он сбежал, — сообщил рыдающей девушке я. — Можешь больше не плакать.

Поверил ли я в то, что за всем стоял Семён? Да ни разу, у него же на лице написано всё, о чём он думает. С другой стороны, Полина — прирождённая актриса, готовая поступиться многим ради шанса на лучшее будущее.

Но своей цели я добился — к Дашке он теперь на пушечный выстрел не подойдёт. Полина тоже меня тащить в койку не захочет — видео-то никуда не делось, и я могу поставить точку в этом вопросе в любой момент.

Она подняла лицо, глядя на меня, и я не мог не признать, как чертовски красиво Полина умела плакать. Такое редко кому удаётся, но я даже залюбовался этим невинным ангельским личиком с дорожками слёз на щеках.

— Ярослав… — прошептала она.

— Тш-ш-ш, — приложив палец к её припухшим губам, улыбнулся я. — Всё позади. И мы с тобой забудем о том, что случилось сегодня в этом саду, да? И о том, что твой брат может находиться рядом с моей сестрой — тоже забудем. Ты согласна?

Она несколько секунд смотрела в мои глаза, я не спешил убирать палец от её губ, и