Позывной «Оборотень» - Ерофей Трофимов

– Многое. Эта сволочь очкастая над нами измывалась так, что до сих пор волосы дыбом встают, как вспомню.

– А в группу как попал?

– Просто. Команде вводили вакцину, помогали адаптироваться, потом отправляли на задание с приказом об обязательном возвращении в исходную точку. Там выживших подбирали и снова отправляли на базу. Для дальнейшего изучения. Короче говоря, крысиные бега. Или теория мистера Дарвина в усечённом варианте. Выживает не сильнейший, а самый везучий, или невезучий, это как посмотреть.

– Ясно. В общем, всё то же самое. Вот только зачем? Для чего всё это? – задумчиво протянул Никита.

– А тебе-то зачем эта головная боль? – не понял Умка.

– Особист сказал, что наш с вами заклятый друг попался и завтра во второй половине дня будет на базе. Так что, если есть что сказать, рассказывай. Я эту сволочь всё равно утоплю. Или в трибунале, чтоб под расстрел подвести, или в дерьме, когда сам до него доберусь, – твёрдо ответил Никита, глядя собеседнику прямо в глаза.

– Интересная новость. Ладно, тогда слушай. Тебя в полнолуние на живое мясо тянет?

– Не то слово.

– У нас такой сильной тяги нет, но без мяса обойтись не можем, хотя охотой на зверя какое-то время прожить можем. Дальше, у тебя трансформация проходит очень болезненно?

– Да.

– У нас вполне терпимо. Даже на ноги через пару минут встать можем.

– Повезло. Я после метаморфозы минут десять отдышаться не могу. Но только в обратную сторону.

– В смысле, когда из зверя? – осторожно спросил боец.

В ответ Никита только кивнул.

– А сам трансформацией управлять можешь?

– Могу, но в середине лунного цикла всё очень тяжело проходит.

– Вот значит как. Выходит, он свою вакцину на нас отрабатывал. Изменения вносил.

– Выходит так. Я только одного никак не пойму. Какая связь между нами и фазами луны? Вот уж действительно сказка про оборотней, – проворчал Никита.

– Думаю, он и сам этого не понял.

– Почему ты так решил?

– Ну, раз он решил эксперимент продолжать и вакцину усовершенствовать, значит, первые результаты его не устраивали.

– Тоже верно. И что делать планируете? – с интересом спросил Никита.

– А что тут сделаешь. Нам всем одна дорога. На Дальний Восток. Оккупантов выбивать. Среди обычных людей нам жить нельзя.

– Да уж, собрался цирк уродов, – не удержался Никита. – Но сначала я с этим гадом посчитаюсь. За всё мне ответит, мразь.

– Думаешь, особисты тебя к нему подпустят?

– А кто их спрашивать будет? Главное, момент первого броска правильно выбрать, а дальше спасать уже нечего будет, – усмехнулся Никита так, что вздрогнули даже сидевшие рядом бойцы.

– И некому, – неожиданно поддержал его боец по кличке Росомаха. – Братишка прав. Это нужно остановить любым способом, чтобы такое никогда больше не повторилось. Так что, если вы откажетесь, я сам с ним пойду.

– Ты за кого нас держишь, морда водоплавающая?! – вдруг вызверился Умка.

– Не ори, – спокойно ответил Росомаха, пропустив мимо ушей высказывание про водоплавающего. – Парень прав, и это не обсуждается.

– А кто сказал, что он не прав? – огрызнулся Умка, успокаиваясь. – Прав, от и до. А раз прав, значит, закруглять эту поганую историю мы все вместе пойдём. Так что особисты могут утереться. Будет кому этих ребятишек за жабры подержать, чтоб не дёргались.

– Ну, вот и ладушки. Что делать планируешь? – повернулся Росомаха к Никите.

– План война покажет, – проворчал Никита, раздумывая над услышанным. – Завтра видно будет. Пусть сначала привезут эту тварь сюда. Сходим в штаб, посмотрим, послушаем, ну, а там как пойдёт. Думаю, лучше всего будет их на выезде перехватить. Чтобы и Волкодаву не навредить, и лишней крови избежать. Мы её и так слишком много пролили.

– Это верно, – вздохнул Росомаха.

– Ладно, мужики. Давайте отдыхать, – вздохнул Никита, медленно поднимаясь.

– Погоди. Расскажи, как у тебя все было, – вдруг попросил Рысь.

– Ты ведь первым был. И почему ты вдруг вне проекта оказался? – добавил Умка, поддерживая приятеля.

– Да в общем-то ничего нового, – вздохнул Никита, усаживаясь на место. – Вернулись с задания, передохнули пару дней и получили новую команду. В пожарном порядке всем собраться и на эту базу. Сами понимаете, зачем, почему, нам никто объяснять и не собирался. Свисток, пятую точку в горсть, и полетели. А тут этот друг наш, с мензурками. Без лишних разговоров получили по уколу и по койкам. По большому счёту процедура привычная. Кто его знает, что за прививку сделали и как она на организме скажется. А раз прививка, значит, опять работа в дальних краях. А оказалось, и прививка непростая, и работа не работа вовсе, а самый настоящий эксперимент. И главными действующими лицами в этом эксперименте мы. Как нас плющило и корёжило, думаю, никому рассказывать не надо. Сами всё проходили. Трое суток как в тумане пролетели, а вот потом, когда в себя пришли…

Никита замолчал, в очередной раз переживая тот, свой самый первый день, когда понял, что перестал быть обычным человеком. Когда осознал, что возможность нормально мыслить вернулась к нему вместе со вкусом человеческой крови на губах. Зябко передёрнув плечами, парень в очередной раз вздохнул и, грустно усмехнувшись, добавил:

– У нас даже психологической разгрузки не было. Как только в себя пришли, и высокое начальство убедилось, что группа способна адекватно реагировать на приказы, последовала отправка. Что называется, проверка в боевых условиях.

– И куда ушли? – осторожно спросил Росомаха.

– Дальний Восток. Разведка скинула данные, что на оккупированные территории выдвинут передвижной командный пункт. Задание простое, как перпендикуляр. Найти и уничтожить. Ушли. А вот обратно только я вернулся. Аж через семь лет.

– Как это? – растерялся Умка.

– Вот так. Ждали нас. На маршруте, перед самым выходом к точке ориентира, нарвались на минное поле. А самое главное, что поле это непростым было. Обработали его. Специально обработали. Химией, которая поисковых собак со следа сбивает. Потому и не учуяли, что под ногами железо. Меня взрывом накрыло. Шкура, как дуршлаг. Спасло только то, что организм к тому времени уже успел измениться. До ручья дополз и три недели из себя осколки зубами выгрызал. Из оружия только кинжал остался да собственные зубы, всё остальное осколками разбило. Может, это от смерти и спасло. Не знаю. Месяц до ближайшей военной части добирался. А когда добрался и по нужному номеру отзвонился, вдруг узнал, что меня больше нет. Не существует. Группа погибла, коды сменили, позывные не принимаются. Командир части так и сказал, чтоб я не справедливости искал, а шёл куда подальше и больше не появлялся.

– В смысле, в той части? – не понял Росомаха.

– Часть переводили, так что не в части, а в жизни. Списали, значит, и нет меня, и нечего отчётность портить, – грустно улыбнулся Никита.

– И что ты делал?

– А что мне оставалось? Ушёл обратно к линии фронта. Нашёл какой-то уцелевший подвал и начал новую жизнь. Благо охотиться можно было вволю. Китайцы вот они, рядом. Я в