Проклятие Персефоны - Рина Харос

ней спиной и рассмотрел комнату из-под полуприкрытых век. Кровать, стол и стул. Все, что нужно. Дверь, которая вела в другую комнату, покосилась и едва держалась на петлях, но я не смог сдержать удовлетворенного вздоха, когда увидел, что меня уже ждала наполненная ванна, из которой поднимался пар, обволакивающий все пространство.

Я быстро скинул с себя одежду и погрузился в воду, блаженно прикрыв глаза. Затем, найдя в себе силы, начал отмывать кожу от въевшейся грязи, чертыхаясь, что нет привычного порошка табака или корицы – прошло столько лет, а я по-прежнему страшился запаха гнили и разложений. Тем тяжелее мне было забыть о ритуале по пути к Восточному Побережью: Эмилия не должна была раньше времени узнать о моей уловке. Только по прибытии на остров я смог вернуться к старым привычкам.

Просидев в ванне не меньше часа и почувствовав, как тело дрожит от холода и покрывается мурашками, нехотя вылез, обтерся полотенцем и голый направился в комнату. Устало рухнул на кровать и, укрывшись одеялом, сам того не замечая, провалился в глубокий сон.

Разбудил меня тихий скрежет когтей и женский смех, доносившийся из ванны, после чего последовала мелодичная песня:

– …И будешь ты проклят, покуда душа твоя не сгниет. И будешь ты проклят, покуда не искупишь грех перед душой погубленной. И будешь ты проклят, покуда не станешь рабом ты.

– Кто здесь? – резко произнес, а когда увидел гостью, тут же судорожно вздохнул: – Ты.

Опершись плечом о дверной косяк, передо мной стояла Эмилия. На ней была лишь диадема, светившая ярким светом. Во взгляде читался вызов и возбуждение.

– Когда ты собирался мне рассказать?

– Рассказать о чем, рыбка?

– Об этой прекрасной вещице, которую ты прятал столько лет. – Повертев на пальце черный браслет, сирена небрежно кинула его на кровать. – Что скажешь, Роджер? Или лучше – Уильям?

– Откуда?..

– Я что-то подозревала… После сражения ты сидел в углу и нервно перебирал пальцами браслет. Цвет волос, который постоянно менялся. Пальто, которое ты надел тогда, в лесу. И, наконец, на корабле ты назвал меня «родная». Но…

– …ты и не заметила, как марионетка оборвала сдерживающие ее нити и зажила собственной жизнью.

Обреченно опустив плечи, я впервые не знал, что сказать. Мотнув головой, сжал ладонями простыню, усмехнувшись:

– Я уж думал, родная, ты не догадаешься. Этот браслет я выкрал у Персефоны, когда заключал с ней сделку. В тот день, когда ты убила себя и Лумьера, море было беспокойным: волны бились о скалы, пенились около берега, вода окрасилась в черный цвет. Я выжидал, когда она придет за мной, к Охотнику, якобы причастному к смерти одной из ее дочерей. Стоило мне сделать еще один шаг к морю, как меня откинуло волной на песок. Персефона явилась мне – бледная, жалкая, едва способная говорить. Не успел я издать и звука, как она утащила меня на дно, но не смогла убить. Казалось, прошло всего несколько мгновений, прежде чем я оказался на Острове сирен.

– Моя кровь.

– Да, твоя кровь спасла меня. Некогда величественный, дворец Персефоны был разрушен: где-то виднелись человеческие кости, покрытые толстым слоем ила. Среди ненужного хлама и барахла я заметил, как что-то блестит и переливается. Пока Персефона была увлечена размышлениями о моей смерти и поисками подходящего орудия, я быстро схватил то, что лежало в руинах. Это оказался браслет из кожи Василиска, обладающий интересной способностью: надевая его, человек обретает новый облик.

«Не только», – сообразила Эмилия, вспоминая, сколько раз приоткрывала завесу и позволяла сирене протянуть нити к сердцу Уильяма, чтобы добиться желаемого, но так ни разу и не увидела того свечения, которое окутывало Роджера, и плетей, тянущихся ей навстречу.

– Как Персефона отнеслась к посягательству на ее коллекцию артефактов?

– Пыталась проткнуть меня трезубцем, но, как видишь, ничего не получилось. Даже шрама не осталось. – Грустно усмехнувшись, Охотник продолжил: – Мы заключили сделку. Я оставляю браслет у себя и помогаю найти истинную Королеву, а Богиня не должна путаться под ногами и строить мне козни.

– И все? – Эмилия удивленно выгнула бровь, явно не веря моим словам. – Я думала, она проклянет тебя на несколько веков вперед, чтобы даже после смерти ты не смог найти покоя.

Пропустив ее язвительные слова мимо ушей, пожал плечами.

– Да, родная, она прокляла меня – долгое время я пытался свести эту чертову метку. Персефона была слишком слаба. Любые ее попытки получить от меня услугу или обещание обернулись бы против нее. Много ли нашлось глупцов, готовых пойти на сделку с Богиней?

– Ты первый.

Я склонил голову в наигранном повиновении и издал короткий смешок.

– Кстати, найти «ту самую девушку» оказалось непросто. Прошло несколько лет, прежде чем я отыскал ее. Чертова старуха грозилась даже занять мое тело, пусть и ненадолго.

Эмилия сделала шаг навстречу.

– Ты мог убить меня…

– Поверь, очень этого хотел. – Роджер издал сдавленный смешок. – Я мог бы придушить тебя еще во младенчестве…

– …если бы смог узнать, где я переродилась…

– …и если бы не чертова метка Персефоны.

– Но ты нашел способ вернуться.

– Твоя кровь призвала меня раньше, чем ты думала, рыбка. И я подумал, а почему бы не поиграть с тобой, притвориться другом, а затем расторгнуть сделку. Я мог убить тебя, родная…

– …еще в детстве, когда сирена во мне была совсем слаба…

– …это входило в мой план после твоего перерождения. Я не собирался мучиться двадцать лет. Какой дурак пошел бы на такое? Надеялся, что твоя скоропостижная смерть разорвет сделку, но…

В комнате воцарилось молчание.

– Где ты пропадал столько лет?

– Когда Сара стала Королевой сирен, несколько лет я находился при ней, контролировал ее силу, давал наставления, выискивал слабые стороны. Я думал, что при помощи ее смогу отыскать тебя, но каждый раз, когда просил Королеву призвать силы, она лишь отмахивалась. А потом услышал зов твоей крови и сбежал. Почувствовал, что ты жива и где-то рядом.

– Твоя метка?..

– Ее больше нет. Я выполнил долг перед загубленной душой.

Эмилия выжидающе смотрела, пытаясь найти в моих словах ложь. Спустя пару мучительных мгновений она кивнула, поверив.

Не в силах больше ждать, произнес хриплым голосом:

– Иди ко мне.

Постояв несколько секунд, Эмилия медленным шагом направилась ко мне, не сводя пристального взгляда. Когда сирена оказалась рядом, я схватил девушку и притянул ближе, положив ее ладони себе на грудь. Эмилия судорожно выдохнула, чувствуя биение моего сердца. Внезапно она освободила руку и потянулась к короне, сняла ее и положила на стол около кровати, после чего снова перевела взгляд на меня,