Сергей Волков - Амулет (Потревоженное проклятие)

Борис пододвинул мне гнутое, оплетенное лозой кресло, сам уселся на кровать, которая даже не скрипнула под искателем.

— Здесь курить можно? — спросил я.

— Форточку только открой! — ответил Борис, пододвинул ко мне керамическую пепельницу. Мы закурили, я все собирался с духом, не зная, как начать.

— Серега, признайся, ты же приехал не просто так? — вдруг осведомился Борис, стряхивая пепел.

— С чего ты взял?

— Да у тебя на лице написано! И потом, не обижайся, но мне кажется, что просто так ты бы ко мне в жизни не собрался!

Я кивнул:

— Вообщем, ты прав! Насчет «не собрался» не уверен, а на счет дела… Вообщем, так: я убил Судакова!

Борис выронил из пальцев окурок, ойкнул, похватил его с ковровой дорожки на полу, сунул в пепельницу:

— Чего ты сделал?!

— Я убил Судакова…

Прошло минут сорок. На улице потемнело, начал накрапывать дождик, шумели деревья вокруг дома. Я рассказал Борису все наше путешествие, не упуская никаких подробностей. Все, кроме одного — я не упомянул о причастности ко всему этому Паганеля.

— Нет, ну надо же! Какая сволочь! — Борис бегал по комнате, размахивая руками: — Выходит, он следил за нами с того берега! Может быть, даже бывал в раскопе, днем, когда мы спали! И как завернул! «Оборудование метеорологическое надо вывезти!»! Тьфу! Слушай, а этот водитель, ну, с которым ты ездил — он не расколется?

— Не должен… Он же взял деньги, вообще, он же понимает, что тоже повязан. Думаю, будет молчать. Ты лучше скажи, что с вашими находками делать? Они лежат у меня дома, и я ума не приложу, куда их девать!

— Так, а что же ты сразу не повез их к Паганелю?

— Понимаешь, Борис… — я замялся: — А нельзя обойтись… Ну, без Паганеля?

— Кинуть хочешь Максима Кузьмича?! — искатель сузил глаза, я заметил, как у него сжались кулаки. «Нет! Ну не может он так притворяться!», подумал я, и решительно достал из кармана сложенный вчетверо «Договор №…»:

— На, читай! Это было в портфеле Судакова!

Борис несколько секунд пристально смотрел на меня, потом чертыхнулся и взял бумагу…

— Ну и что? — недоуменно спросил он через минуту, отложив договор.

— Подписи посмотри…

— А что подписи? Подписи как подписи: Гречников, Логинов… Как Логинов?! Паганель?! — Борис растеряно уставился на лист, словно не веря своим глазам, протер их рукой, потом повернулся ко мне. Я молча утвердительно кивнул.

Немая сцена затягивалась. Искатель отвернулся к окну и застыл, с хрустом разминая пальцы. Я встал, положил ему руку на плечо:

— Борис!

— А-а! Мать-перемать! — он резко повернулся, в глазах блеснули слезы. Борис одним прыжком оказался у груши и принялся ее дубасить руками и ногами, нанося такие удары, что достанься они человеку, у него отлетела бы голова!

Наконец, успокоившись, он повернулся ко мне:

— Поехали! Я своими руками сверну ему шею! Ублюдок! Какая сука — так водить нас за нос! Гнида! Поехали, чего ты сидишь!?

— Погоди… Ты уверен, что мы с ним справимся? Если через его руки проходил такие деньжищи, я думаю, он позаботился об охране своей персоны!

— А мне плевать! Паганель! Кликуху-то себе придумал, как в насмешку! У-у, трупоед, гребена плать! Ты едешь со мной или нет?!

— Да погоди ты! — я рассердился: — Что мы с ним сделаем? Убьем? Нас поймают — это ясно, как божий день! Как мы оправдаемся перед ментами?

Борис схватил со стола договор:

— Ну вот же, вот же улика! Эта — раз! У тебя дома лежат предметы из кургана — это два! Водитель твой, свидетель — это три…

— Ага, а улика номер четыре лежит в кургане на берегу Тобола, и носит фамилию Судаков — это четыре! — оборвал его я.

— М-да… Об этом я не подумал! — задумчиво сказал Борис, успокаиваясь.

Мы снова закурили, и задумались.

— Нет, Паганеля все равно необходимо покарать! И покарать жестоко! Из-за него погибли наши ребята, Леднев! Давай устроим ему несчастный случай! Не знаю, отравим, в конце концов! — Борис решительно стукнул по кулаком по столу.

Я усмехнулся:

— Практически тоже самое говорил Судаков, когда рассказывал о разборках между его знакомыми-кладоискателями. Не иначе, как вас имел ввиду?

Борис напрягся, а потом махнул рукой:

— Ладно… Вот что я думаю: давай наймем киллера!

— Да иди ты к черту! — я вскочил: — Я, защищаясь, застрелил убийцу и подонка Судакова — и то спать не могу спокойно! А ты предлагаешь нанять кого-то, что бы убить Паганеля. Да я после этого повешусь — я не Аль Капоне, я инженер, простой советский инженер! Да! Именно советский! И воспитан своими родителями так, что не могу убивать, пусть даже и подлецов!

— Все сказал? — поинтересовался Борис, вновь сужая глаза. Он походил на рысь, готовую к прыжку, и я невольно внутренне подобрался — мало ли что взбредет в горячую голову искателя.

— А теперь скажу я! — продолжил между тем Борис: — Ментам мы его сдать не можем! Сами убить не можем! Убийцу нанять не можем! Ничего, выходит, не можем?! Вот уж хрен! Ты — как хочешь! Езжай домой, живи спокойно, спокойно спи, ешь, пей… Я все сделаю сам! Все, до свидания!

Искатель отвернулся от меня, опять уставившись в окно. Наступила тревожная, звенящая тишина…

— Серега… — не поворачиваясь, глухим голосом сказал Борис: — Ты это… Извини, погорячился я!

— Да ладно… — ответил я примирительно: — Я тебя прекрасно понимаю. Но и ты пойми меня!

— Слушай! Вы должны были вернуться девятого? — прервал меня Борис.

— Да, командировка была на десять дней!

— Значит, Паганель не ждет груз раньше! У нас еще три дня! Время подумать есть! В конце концов, давай попробуем сдать его Слепцову! Нет, погоди, послушай: мы подсунем Паганелю какую-нибудь вещь из кургана, что бы он ее продал — себе попросим копейки, как будто мы не знаем ее истинной цены! И наведем Слепцова, пусть берет этого шакала с поличным! Ты останешься чистым — Паганель не успеет поднять шум по поводу исчезновения груза и Судакова, он к девятому числу должен будет уже сидеть на Лубянке! Ну, как план?

— Да вроде… А почему ты уверен, что он согласиться что-то продавать для нас?

— Должен согласиться… — Борис помрачнел: — И не для нас, а для тебя! Я-то в раритетах разбираюсь, он может заподозрить! Давай так: мы сейчас едем к тебе, я осмотрю находки из кургана, подберем что-нибудь — Паганель своими глазами их не видел, так что не догадается. Потом ты позвонишь ему, ну, наплетешь что-нибудь, вообщем, объяснишь, что деньги нужны до зарезу, договоришься о встрече. А я позвоню Слепцову и предложу ему Паганеля с потрохами — он должен клюнуть, у майора давно зуб на нас!

— Ну, а потом? Допустим, Паганель согласиться мне помочь. Он берет у меня то, что надо продать, а спустя пару дней отдает деньги — и все! Как ты его возьмешь с поличным?

— Понимаешь!.. М-м-м… Тут надо сделать так, чтобы ты сам встречался с продавцом — в присутствии Паганеля! Ты будешь подсадной уткой!

— Боря, тогда я не понимаю, как ты объяснишь все это Слепцову? Ведь для него формально продавец национального достояния, другими словами преступник, — я!

Борис покачал головой:

— Не боись! Со Слепцовым все будет тип-топ! Ну что, согласен?

Я развел руками — что мне оставалось делать? Борис решительно двинулся к двери:

— Все, тогда поехали!

Он предупредил сестру, мы оделись, вышли из дома, и Борис по дороге к платформе электрички вдруг сказал:

— А ты знаешь, ведь косвенно во всем виноват я!

Я сделал удивленное лицо.

— Понимаешь, Серега! Когда я приехал в Москву, а Профессор с Николенькой остались там, раскапывать курган, я зашел к Паганелю, ну просто так, по дороге, показал ему кое-что из привезенного мною, и рассказал про курган! Зачем, зачем я это сделал?! Никогда себе этого не прощу!

Я положил руку Борису на плечо:

— Ты не виноват, это жизнь — если б знал, где упасть, соломки бы подстелил!

Всю дорогу мы обсуждали наш план, проговаривали детали, строили предположения. К Паганелю ехать нужно было сегодня — иначе у нас не оставалось времени. Поэтому, когда мы добрались до моей квартиры, Борис сразу засадил меня за телефон — договариваться о встрече, а сам отправился в комнату — осматривать сокровища кургана.

Я набрал знакомый номер, и спустя несколько гудков в трубке раздался голосок Зои:

— Ха-аллоу?

«Тьфу ты! Как я мог забыть, что там еще и эта, коллекционерша с юридическим уклоном!». Но отступать было поздно, и я решительно сказал:

— Добрый вечер! Будьте добры, Максима Кузьмича!

— Одну минуточку! А кто его спрашивает? — пропела Зоя.

— Знакомый! — отрезал я, начиная злиться.

— А-а-а!.. — протянула она и ушла звать отца.

— Да-да! — спустя минуту раздался в трубке знакомый басок.

— Здравствуйте, Максим Кузьмич! Это Сергей Воронцов вас беспокоит!