Мой Мир. Начало - Юджин ЮДД

нашу идиллию. Я почувствовал от него скрытую угрозу, и все три волколака немедленно ощерили загривки.

– Эй ты, смерд, как ты смеешь лежать в присутствии графского псаря, – крикнул он.

Ситуация начинала меня забавлять, и я, в каком-то бесшабашном веселье, решил его не сканировать. Наверное, у меня все же в подсознании была мысль, что я просто сплю.

– Поди на хер, графский холуй. Вон лучше у своего коня отсоси. А то видишь, животное мучается.

На коня оказалось настроиться достаточно легко – он был, в отличие от волколаков, просто конем. Маленькая манипуляция – и у него действительно вылез вполне себе большой болт.

Человечек аж поперхнулся от такой наглости.

– Да ты… Да знаешь ли ты, кто я? – начал он брызгать слюной.

– Да, я знаю кто ты. Ты пассивный зоофил.

При этом оба волколака по бокам от меня очень пружинисто припали к земле и замели хвостами. Третий, на котором я лежал, остался на земле, хотя я спиной почувствовал, какие у него железные мышцы под шкурой. Я с интересом смотрел на то, как он выкрутится из ситуации. Он спрыгнул с коня и сделал шаг ко мне. Волколаки были готовы его порвать, что он и почувствовал. Он схватился за свой хлыст, но вдруг отдернул руку и посмотрел на него в страхе и недоумении. В это время конь наклонился к нему и игриво попытался куснуть за ухо - его болт показывал, что этот человечек ему очень нравится.

– Вот видишь, – сказал я ему, – ты не любишь животных. Другой бы на твоем месте помог бы коню.

Я просканировал волколаков – они смотрели на хлыст у него за поясом. И такая была в их взглядах злоба и страх, что я понял – именно при помощи него из этих полуживотных делают настоящих страшных зверей. Правда, я не понял как, но не стал сильно вдаваться в подробности.

Осознав, что псарь не взял в руки хлыст, волколаки медленно, не сводя него глаз, стали брать его в полукольцо. На что способны эти звери, он, видимо, был в курсе поболе других. Человечек побледнел и стал пятиться к коню, чему тот несказанно обрадовался.

– Значит так, сказал я ему – Либо ты немедленно отсасываешь у коня, либо эти милые зверюшки тобой пообедают. Выбирай.

Звери сделали к нему еще по шагу и припали к земле.

– Я почти не могу их больше держать, – поведал я ему. – Выбирай быстрее, что ты будешь делать.

Человечек вдруг взвизгнул, и на его штанах стало появляться безобразное мокрое пятно. Он кинулся к коню и стал неистово ему отсасывать. На весь лес разнеслось счастливое ржание. Шутки ради, я немного передал волколакам эйфорию коня. Надо же, они, оказывается, умели улыбаться!

Никто, кроме меня, не заметил, что именно в этот самый момент на поляну выехали две белоснежные лошади с дамами. Одна была помоложе, а другая постарше. Та, что помоложе, выглядела классической «домашней девочкой-серой мышкой», ничего более, зато более старшая, на вид лет тридцати, наверное, выглядела шикарной, знающей себе цену хорошо ухоженной и следящей за собой женщиной с целым водопадом волос насыщенного желто-золотого цвета, заплетенных в толстую косу. Они и одеты были по-разному – молодая в обычную серую дорожную накидку, а старшая в украшенный золотыми узорами богатый плащ с откинутым сейчас назад глубоким капюшоном.

Они ошарашенно остановились, глядя на такую захватывающую картину.

– Что здесь происходит? – спросила старшая. Волколаки немедленно ощерились и развернулись в их сторону. Дамы заметно побледнели.

– Назад! – приказал я им, и они улеглись около меня, утробно рыча и глядя на женщин.

Я, не вставая, шутовски поклонился и сказал:

– Дорогие дамы! Этот человек действительно любит животных, просто я попросил его, больше не сдерживать себя.

В этот момент конь дико заржал и стал кончать на лицо и в рот несчастного псаря.

– Вот видите!

Младшая просто в голос рассмеялась. Старшая, видимо, лучше умела держать себя в руках, но и у нее в глазах прыгали черти.

– Да, любовь – сложная штука, – философски заключила она.

– Не хотите ли спешиться, дабы провести время в интересной беседе? – спросил я.

Старшая определенно умела держать себя в руках. Она мне даже начинала нравиться. Очаровательно улыбнувшись, она сказала:

– Отчего же нет, правда, Офеля? – и стала оглядываться в поисках лесенки, по которой могла бы спуститься.

Я решил поиграть дальше:

– Вы позволите Вам помочь?

– Буду очень благодарна.

Я был обнажен, и мне ничего не стоило привести член в «боевое» положение. Я встал во весь рост и направился к дамам. Обе ошарашено замолчали и уставились на меня.

– Вас что-то удивило, милые дамы? Я Вас не держу, Вы можете ехать. Просто мне так одиноко на этой поляне.

Младшая нерешительно оглядывалась, тогда как старшая очевидно приняла вызов. Она обернулась к младшей и сказала:

– Дорогая Офеля, ты действительно можешь ехать. Не волнуйся – ты же понимаешь, что мне ничего не угрожает, просто забавно. Поезжай к нашему господину и скажи ему, что я очень сожалею о том, что сказала ему при выезде, будто охота скучна. И я прошу его, как только он закончит свои важные дела в виде пира, приехать к нам, на эту поляну. Вы же к нему не пойдете, как я понимаю, – обратилась она уже ко мне.

– Безусловно. Кстати, дорогая Офеля, не заберете ли Вы с собой Вашего псаря? А то он мне, признаюсь, преизрядно надоел. В обществе людей он лишний.

– К-к-конечно, – немного заикнувшись, ответила Офеля.

– Да, и не забудьте передать Вашему господину, что из этого человека получится теперь отличный конюх.

При этом конь счастливо заржал, а волколаки улыбнулись. Или мне показалось? В любом случае градус их любви и преданности мне вырос еще на десяток пунктов.

Теперь я решил просканировать обеих дам. Офеля – почти прозрачно белая. Она еще чистая книга, как ни удивительно в этом грязном мире, а вот вторая… Вторая была интересна. У нее была бледно-желтая аура с переливами. А внизу был маленький, но весьма яркий желто-золотой шарик.

Когда Офеля вместе с несчастным конюхом покинула нас, я подошел к старшей даме и подал ей руку. Она грациозно протянула мне свою, и в момент соприкосновения произошел коннект. Она вздрогнула, а ее глаза удивленно расширились. Я прервал контакт, так