Гром Раскатного. Том 4 - Дмитрий Лим

только это беспокоит? — я убрал руки от Екатерины, размял плечи и кивнул. — Вот ведь нашёл, о чём волноваться.»

— Тут, как сами решите. Хозяин — барин, как говорится. Но у вас я жить не буду, уж поймите. Поэтому предлагаю временный переезд вашей дочери в мой дом.

— Я… — замялся Распутин. — Не знаю…

— Ну думайте, короче, — я пожал плечами, взял рюкзак и закинул его Илье. — Вообще, Катя скоро должна очнуться, но слабость у неё будет пока на постоянной основе. До следующего курса терапии. Так что, пусть не напрягается, да и из дома не выходит, а то мало ли, сознание потеряет. Не хотелось бы.

Я махнул рукой Илье, зазывая его за собой, коротко кивнул Семёну Семёновичу и пошёл на выход. Уже будучи на первом этаже, стоило мне открыть дверь, как Распутин окликнул меня. Подошёл, сопроводил до машины и спросил:

— Вот вы же, Георгий, в Училище учитесь, верно?

— Верно.

— И как вы будете помогать Кате в вашем доме, если сами находитесь в другом месте? Так сказать, на службе? — он нахмурился. — Вам же ещё учиться… месяцев пять, да?

— Пять? — усмехнулся я. — Не, упаси Великая Электрожаба. Неделю от силы, я тут на экстерн собираюсь, так что долго в стенах заведения не пробуду.

— Ладно, я всё равно подумаю, — он протянул мне руку.

— Что будете делать с Пуришкевичами? — я задал очень важный вопрос. — Всё же, это нападение на род, причем очень мерзкое.

Вот тут Семён Семёнович напрягся ещё сильнее. Не выпуская моей руки, он хаотично соображал, прикидывал варианты, но по итогу поник. Чуть-чуть.

— Мы не можем напасть на Центральную больницу, чтобы я оторвал голову Эльдару, но мои гвардейцы готовятся к штурму его особняка. Я объявил официальную войну и зарегистрировал её причины. Так что, нам никто не будет мешать. Жалко только, у нас не выйдет дотянуться до Эльдара, пока он лечится.

— А, да тут не переживайте, — я усмехнулся. — Эльдар Зарикович не выйдет из больницы своими ногами. Так что, не стоит волноваться о нём. Говорят, он серьёзно болен.

Я оставил последующий вопрос: «почему?», без ответа. Не стал сразу раскрывать все карты, ещё раз коротко попрощался и уже в машине выдал Илье новое задание, от которого он, конечно, офигел.

— Слушай, Илья, — я зевнул. — Машину оставь там, где брал, а сам забирай грузовик и вези мою пятерку обратно в усадьбу.

— Чего? — он округлил глаза и открыл рот. — Какую пятерку?

— Ну, големов.

— Так их же было трое! — он ещё сильнее выпучил глаза. — Э-э-э, босс, откуда?

— Было три, да сплыло, — хмыкнул я. — Привезёшь их домой, и чтобы пересчитал. Понял?

— Эм, — Илья офигевал от количества роботов. — Големов по осени считают. Слышал такое?

Я усмехнулся, повторил ему, чтобы он поставил «Тегеслу» к банку, а сам в машину и… завис.

— Блин, мне же в Училище надо, а не к больничке, — я замялся, вышел из авто и захлопнул дверь.

Вернулся к резиденции Распутиных, дождался, когда придёт Семён Семёнович и попросил, чтобы его гвардеец вернул машину её владельцу, а кто-нибудь другой — подбросил меня до Училища.

Екатерина Семеновна Распутина.

— Ну не знаю, Екатерина, — Георгий в белом костюме навис над ней. — Это всё же уже взрослые игры.

Он приблизил к ней своё лицо и…

Черт. Это был сон!

— Проснулась, доченька? — заботливый голос отца зазвучал где-то рядом.

Катя открыла глаза, прищурилась от яркого света, а затем попыталась полностью повернуться на голос. Но стенки медицинского блока не давали этого сделать.

— Тише-тише, не торопись делать резких движений.

Привыкнув к свету, Екатерина всё же смогла сесть. Расчесывая слипшиеся волосы, она чувствовала слабость и…

— Пап, — она повернулась к Семёну Семёновичу. — Что случилось, почему я… — она осмотрела «кровать». — В этой коробке?

— Пуришкевичи, сволочи, — прошипел Семён Семёнович. — Отравили тебя с помощью артефакта.

— Артефакта? — искренне удивилась она. — Какого артефакта?

— Который доставили тебе под видом подарка, — озлобленно протянул её отец. — Ну ничего, гвардия уже окружила их дом, и скоро от рода Пуришкевичей не останется ничего! А их глава рода, Эльдарушка, — тут Семён кровожадно рассмеялся. — Вот-вот сдохнет от передозировки лекарств. Этого старого хрена даже реанимация откачать не может!

— Ладно, — невнятно ответила Катя. — А что это вообще было, — она увидела сомнение отца, не понимающего её слов. — Ну, что меня так… так выключило?

— Чумной ток, — прошептал Распутин.

— Чумной ток? — Катя уже слышала о такой мерзости. — И что, целитель меня успел вылечить, получается?

— Если бы целитель, — немного грустно и загадочно произнес Распутин. — Раскатный тебя спас, это он тебя вылечил…

— Гоша? — она округлила глаза и еле заметно улыбнулась. — То-то он мне снился.

— Ага, — хмыкнул отец. — А ещё теперь ты будешь у него жить.

Катя даже не сразу поняла смысл его слов. А когда поняла, только и сделала, что открыла рот от удивления.

* * *

Вернувшись в казарму, я надеялся на небольшой отдых. Всё же, денёчек сегодня вышел слишком богатым на приключения. Но даже здесь, в мужском бунгало, мне не дали отдохнуть.

Митюшкин, кстати, напрочь наплевав на все внутренние правила, обжимался с Хировой, сидя у себя на кровати. Ветераны войны, хах.

— Борзометр, конечно, у вас зашкаливает, — я не мог пропустить действия Ольги и Герасима без комментария. — Вот придёт взводный, и вам быстро шею надерёт.

— А ему точно в ближайшие пару часов не до нас, — усмехнулся Митюшкин. — У нас Устранители в административном корпусе сидят, решают они там что-то.

— Не знаешь, что именно? — на всякий случай уточнил я, и получил в ответ отрицательное покачивание головой. — Ну и хрен с ними.

— А, вспомнил, — Митюшкин немного оживился. — Взводный заходил за полчаса до твоего приезда, искал тебя зачем-то.

Я сел, повернулся к сладкой парочке и уточнил:

— То есть, он видел, что Оля здесь, в мужской казарме?

— Ну да, — одновременно кивнули оба.

— И ничего не сказал?

— Неа, —