Сэнди Митчелл - Последний рубеж

— Какие-то проблемы? — спросил я, ощущая как ладони начали зудеть, таким образом, как обычно моя паранойя предсказывает любую явственную угрозу.

— Конечно же, нет. Все в порядке, — уверил меня Мирес, слишком громко и страстно, чтобы мы поверили, как он надеялся. Я еще раз взглянул на члена экипажа, ударившего по консоли снова и смотрящего на мигающие диски с явным облегчением.

— Вот так вот, — сказал он, зажевав дымящую палочку в уголок рта, и прижал большой палец, на удачу[26]. Увидев этот жест, я нажал на комм-бусину в ухе.

— Насчет перехода, — передал я на командном канале, — лучше приготовьтесь, он может быть жестким.

Что ж, я не ошибся насчет этого. Едва я закончил говорить, когда знакомое чувство тошноты, которое всегда сопровождает переход между варпом и материальным миром, захлестнуло меня, заставив задыхаться. За годы и бесчисленные путешествия между мирами, я достаточно привык к этому дискомфорту, но в этот раз я ощущал нечто совершенно иное; как будто на бесконечное мгновение меня обернуло что-то душившее, затем внезапно оторвалось, позволив мне снова вдыхать. Самое ближайшее, что приходило на ум — мгновение когда "Длань мщения" вырвали из варпа подлые псайкеры орков, но, по крайней мере, в этот раз меня миновала чудовищная головная боль, которая сопровождала это ощущение.

— Какого черта это было? — потребовал ответа Мирес, гневно поднимаясь на ноги и сделав пару шагов в сторону несчастного Колина. — Хочешь, чтобы груз подумал, что мы не можем нормальным образом вытянуть свой корабль?

Внезапно он осознал, что только что сказал и примирительно взглянул в мою сторону.

— Без обид.

— Без проблем, — лживо уверил я его. Зуд ладоней усилился, хотя поначалу я не понимал, почему меня не отпускает тревога. Пикт-экран снова показывал звезды, вместо бегущих рун, так что мы наконец-то вышли из варпа; я предположил, что одна из ярких точек света была солнцем, на орбите которого мы сейчас находились, далеко за гранью его гравитационного влияния, но с этого расстояния оно мало чем отличалось от всех остальных звезд. Пораженный очевидной мыслью, я просмотрел проецируемое изображение, ища признаки чего-то враждебного, что последовало за нами, но если кто-то там и был, то был достаточно умен, чтобы не лезть в поле зрения смонтированных на корпусе имаджиферов.

Не уловив следов внешней угрозы, я начал изучать окружающую обстановку более детально, начав с Миреса, который продолжал устраивать разнос своему неудачливому подчиненному со всей страстностью и изобретательностью в выражениях, что вызвало восхищенный кивок моего помощника. В другой раз я бы нашел это представление интересным, однако вряд ли у меня было время остановиться и оценить его словесное изящество. Мои руки непроизвольно легли на оружие на поясе.

— Это не моя вина, — запротестовал Колин, наконец-то умудрившись втиснуть слово пока Мирес сделал паузу, чтобы вдохнуть, — поле Геллера отказало, когда мы проходили.

— Оно упало? — поспешно спросил я. Я сталкивался с демонами раньше, и у меня не было желания снова пережить это; инцидент на Адумбрии был слишком свеж в моей памяти.

К моему облегчению, Колин покачал головой.

— Просто немного колыхнулось.

В его голосе слышался гнев, отражая настроение капитана.

— Я говорил тебе, что уже несколько месяцев как нужно переосвятить печати.

— Превосходно, — тонкие бисеринки пота стали видны на лбу Миреса, когда он начал понимать, насколько близко его безответственность подвела всех нас к проклятью.

— Я вызову экклезиарха, как только мы пришвартуемся.

— Так-то лучше, — ответил Колин тоном преданного подчиненного, наконец-то протолкнувшего решение, которое не намеревались исполнять, — но я все еще хочу сойти с корабля, как только мы попадем в док.

Несколько матросов кивнули, явно склонные пойти с ним.

— С варпом шутки плохи.

— Вы уверенны, что ничто не последовало за нами оттуда? — настаивал я, мой собственный инстинкт чувствовал что-то чудовищно неправильное и отказывался принимать уверения матроса, после небольшого колебания тот кивнул, решив что-то сделать, чтобы успокоить мои страхи.

— Полный отчет статуса, — сказал Мирес, сделав запоздалую попытку выглядеть как капитан, и после небольшой паузы, офицеры кинулись исполнять, некоторые неохотно, некоторые с рвением подчиненных, заметивших внезапно освободившуюся вакансию в командном звене.

— Вот, — сказал Мирес, когда последний из них закончил свои литании тарабарщины, — не о чем беспокоиться. Все в порядке.

— А что насчет остальных постов? — спросил я. — Никто не наблюдает за ними.

— Потому что это не важно, — ответил Мирес, раздраженно показывая на ближайшего сервитора, который с целенаправленным усердием продолжал вертеть штурвалы и тыкать рычаги, несмотря на развернувшуюся на мостике маленькую драму.

— Думаете, я оставил бы их на попечение этого существа, если бы они были важными? — он мог явственно прочитать ответ на моем лице, поэтому продолжил, хотя считал этот вопрос чисто теоретическим, обратившись к сервитору напрямую.

— Сигма семь, отчет.

— Все системы функционируют с допустимыми параметрами, — пробубнило существо через встроенный вокс-кодер, и Мирес повернулся ко мне с ухмылкой "я-говорил-тебе".

— А что насчет другого? — спросил я, первый раз обратив на него все свое внимание. Как и его приятель, этот был таким же ветхим, как и можно было ожидать, металлоконструкция окислилась, компоненты из плоти демонстрировали явно нездоровую бледность. Вместо того чтобы тупо уставиться на кафедру перед собой, казалось, что он дрожит, словно его охватила лихорадка. Я мгновенно достал свое оружие и Юрген как всегда последовал за мной, нацелив свой лазган на сервитора.

— Стой! — напугано заорал Мирес, до того как кто-то из нас нажал на спусковой крючок, — с ним всегда такое происходит, — Жарен, стукни по нему.

Ближайший член экипажа, явно положивший глаз на должность Колина, подошел к сервитору и подчинился, съездив существу по усиленному черепу выщербленным гаечным ключом, несомненно, предназначенным именно для этой цели. Дрожь пропала, хотя наполовину живой конструкт и не подумал вернуться к работе. Он просто застыл на месте, его деформированная голова медленно поворачивалась, чтобы просканировать мостик, пока Жарен топтался у него за плечом, очевидно размышляя, повторить ли ремонтную операцию или нет.

— Возобновить назначенные обязанности, — медленно и громко произнес Мирес тоном, который необходим, чтобы проинструктировать большинство сервиторов.

— Ввод инициирован, — забубнил вокс-кодер, в то время как его голова повернулась направо, насколько могла, существо начало медленное движение в другую сторону. Меня никогда особенно не пугали сервиторы, в отличие от тех, кто находил их глубоко тревожащими, но отмеренные, неторопливые движения казались почему-то осторожными, как будто шаркающая конструкция из плоти и технологии оценивала нас.

— Какой ввод? — потребовал ответа Мирес. Он повернулся к Колину.

— Ты назначил этой чертовой штуке другое задание, не спросив меня?

— Зачем мне это? — огрызнулся Колин, разворачиваясь, дабы с раздраженной озадаченностью посмотреть на сервитора. — Расшифровать ввод.

— Ввод продолжается, — ответила машина, и порази меня Трон, если я преувеличиваю, но могу поклясться, что услышал в этом приглушенном механическом голосе вспышку эмоций. Эхо презрения и злобной радости. Игнорируя Миреса и не обращая внимания на все, что он мог сказать по этому поводу, я нажал на спусковой крючок лазпистолета.

За время своей долгой и бесславной карьеры, я не могу сказать, что мне часто приходилось в упор стрелять в сервиторов. Большинство тварей, которые хотели убить меня, были из плоти и крови (или из чего-то похожего: конечно, если не считать некронов, или каких-то диких жителей варпа, которые в обычном смысле слова были не совсем живыми), но я не раз сталкивался с боевыми моделями, запрограммированными искромсать на ленточки мою униформу вместе с телом под ней. В этот раз все было проще, я направил прицел в одну из множества уязвимых точек в основании черепа, куда был воткнут нервный модулятор. (Система, которую обычно бронируют на боевых моделях, но на гражданских оставляют открытой для техобслуживания; хотя я сомневался что этому, на борту "Огней Веры", такая компоновка принесла пользу). Выстрел поразил цель, выдав убедительный фонтан искр, брызг крови и смазки.

— Какого черта вы делаете?! — заорал Мирес, в то время как Жарен завизжал как потрясенный гретчин и с отвисшей челюстью от удивления отпрыгнул назад, глядя на пятна на его рубашке.

Вместо того чтобы упасть, сервитор развернулся лицом ко мне, в его глазах загорелся злобный интеллект, разрушенный механизм, кажется, сжижался и сливался с омертвевшей плотью.