Алексей Бобл - Пуля-Квант

- Войтковский моя фамилия.

- Ага. - Ученый почесал макушку.

Поверх защитного костюма Григорович накинул ват­ник, такая непривычная комбинация одежды вызывала улыбку. Он бы еще валенки и ушанку нацепил.

Дверь распахнулась, внутрь заглянул военстал - ко­мандир смены охранения:

- Сергей, даю твоим зайцам еще полчаса времени, чтобы свернули все работы в четырнадцатой лаборато­рии. Вертолет ждать не будет!

Григорович повернул голову к двери. Прямой нос, резко очерченные скулы, на щеке полоска пластыря. Он отложил листок - я только сейчас заметил, что кисть забинтована, - снял очки и заговорил:

- Отмель, ты прекрасно знаешь, что в моем блоке меньше людей, чем у остальных. - Поежился от холо­да и, дотянувшись до масляного обогревателя, щелкнул тумблером. - А я должен завершить не только демон­таж ценного оборудования, но и монтаж установки! А…

- А это кто? - Отмель кивнул в мою сторону. - Напомни…

- Дверь прикрой. - Григорович взял со стола отложенный лист. - Холодно. Его вчера прислали.

С ума они там, в Кривом Роге, сошли - парню де­вятнадцать.

Офицер шагнул внутрь, затворил дверь. Высокий, широкоплечий, на поясе кобура с пистолетом, на жиле­те ровным рядком кармашки с магазинами, пара сиг­нальных ракет и Г-образный фонарь. Какая-то едва уло­вимая точность в каждом движении, легкая аура агрес­сивности - от офицера веяло уверенностью. Хотелось вытянуться по стойке смирно, щелкнуть каблуками…

Я подобрался. Взглянул на длинные пустые стелла­жи вдоль серых стен. Сейчас научный блок напоминал пустой склад. Мусор на полу: обрывки проводов, куски картона, в дальнем углу корпус неизвестного мне агре­гата - брезентовый полог сполз, обнажив выпуклый дисплей, разлинованный сеткой, верньеры настройки с белыми цифрами на шкалах.

Дверь распахнулась, вошли двое.

- Сергей Константинович, мы… - первый кивнул на агрегат в дальнем углу.

- Забирай скорее, - велел Отмель, прежде чем Григорович ответил, и отошел к стене, чтобы не мешать, присел.

- Забираем.

- Дверь закрывай, - раздраженно добавил Григо­рович.

Офицер стянул вязаную шапку, положил на колено и стряхнул талый снег. Взъерошил волосы, поправил усик микрофона, прижал наушник пальцами - видимо, слу­шал какое-то сообщение. Брови сдвинулись к перено­сице, губы сжались.

- Да, Карп, добро на посадку. Я в блоке «В», буду через три минуты, без меня не начинай. - Отмель зыркнул на меня, перевел взгляд на Григоровича. - Аномалия?.. Руку как повредил?

- А, это… - Григорович покрутил у лица забинто­ванной кистью. - В системном блоке ковырялся, по­вернулся неловко, он на пол полетел - я ловить…

- Ага, а лицо? Бандитская пуля? - Отмель усмех­нулся.

- Нет, - серьезно сказал Григорович, нацепив на нос очки. - Когда брился. - И снова уткнулся взгля­дом в листок на столе.

- Ладно, Сергей Константинович… - Отмель под­нялся, постучал по циферблату наручных часов. - Гра­фик… график срываешь. Орлов со своими через час улетает, а твои до сих пор шастают по лагерю. Вот бе­ри этого мальца и грузи свою четырнадцатую. У тебя двадцать минут еще, не более. Третий борт на подлете, а у меня площадка занята. Чтобы всех отправил, кто в проекте не задействован. Все, начинай!

- Да какого!.. - Григорович в сердцах хлопнул по столу, листок выскочил из пальцев, вспорхнул в воздух. Фигурка девочки-ниндзя, подпрыгнув, закачалась, уче­ный нервно подхватил ее, поставил на место. Потом за­пахнул полы ватника, сгорбился и сказал: - Пойми ты, мне контрольные измерения снять необходимо, монтаж прервать не могу, а у меня зарядника нет. Ког­да и кто его доставит?..

Послышался шорох, я обернулся. Лаборанты та­щили агрегат между стеллажами, волокли по полу с хрустящим звуком, словно по крошке битого кирпи­ча. Пришлось посторониться, привалиться плечом к стойке…

- …вот так, - донеслось издалека.

Резкая боль пронзила колено. Я заорал, взмахнул ру­ками и сквозь слезы разглядел перед собой добродуш­ное лицо.

Сталкер-одиночка. Из распахнутого ворота куртки струится пар.

В голове пронеслись последние события: взрывы, ка­бина грейдера, полчища псевдособак, лопоухий води­тель и кровь, толчками выходящая из его шеи.

Сталкер смотрел внимательно. Белобрысый - шап­ку куда-то дел. На лбу шрам, оставшийся от плохо об­работанной раны, с шестью красноватыми точками - следами скобок. По одной щеке размазана копоть, на второй свежая ссадина. Он широко улыбнулся:

- Жить будешь. Колено из сустава выскочило, я вправил. Правда, бегать сможешь не скоро.

Я сглотнул. Сталкер подсунул флягу, и я жадно от­пил. Горло обожгло, дыхание перехватило. Спирт! Я вы­пучил глаза, жесткая ладонь вложила мне в разинутый рот горстку снега. Сразу полегчало.

- Как зовут тебя, парень?

- Кирилл… Войтковский, - сказал я, отдышав­шись, и осторожно добавил: - Будто не знаете.

- Откуда? - удивился сталкер. - Чего расте­рялся?

- Так… просто, - пробормотал я, обдумывая все, что привиделось в бреду.

- Оклемался? - Подошедший Лабус присел ря­дом. - Да, дела… - Он смотрел на мою ногу и раз­глаживал усы.

- Что? Что там?! - Я попытался сесть.

Боль опять прострелила колено. Клацнув зубами, я откинул голову, закрыл глаза, сдерживая стон.

- Тихо, тихо, - сказал Лабус. - Пригоршня, на­до шину наложить.

- Сейчас сделаем.

- Черт! Курортник, у нас «трехсотый», его бы за Периметр, в базовый лагерь.

Из-за боли их голоса казались гулкими и отдавались в голове коротким эхом.

- Хреновая ситуация, - определил пулеметчик.

- А у меня вообще дежа-вю, - прозвучал откуда-то сверху голос командира. - Ничего не напоминает? А, Лабус? - Раздался звук осыпавшихся камушков, шаги.

Лабус согласился:

- Есть такое дело, напоминает.

Как много имен прозвучало… Курортник - видимо, командир. А Пригоршня - этот белобрысый со шра­мом, сталкер-одиночка.

В голове окончательно выстроилась череда событий, связавшая меня с новыми знакомыми.

Я открыл глаза. Взгляд уперся в бетонные потолоч­ные плиты, треснувшие, с плохо зашпаклеванными ли­ниями стыков. Покосился вправо - рядом глухая стена с выбоинами в штукатурке, обнажившими кирпичную кладку. Под стеной - внушительных размеров рюкзак, к боковому кармашку липучками прихвачен металличе­ский цилиндр сантиметров пятнадцати в длину, в акку­рат под набалдашниками на концах, чтобы не выпал при ходьбе. Возле рюкзака лежит необычное оружие - ав­томат с подствольником, но спусковая скоба одна, и ма­газин из приклада торчит. На полу портплед с граната­ми и подсумок, обмотанный широким кожаным ремнем. В углу из кирпичей сложено некое подобие минипечки, стены в копоти, на полу остатки золы. Я повернул голо­ву влево и увидел Курортника. Плечо забинтовано по­верх маскхалата, бурое пятно расплывается на повязке. Другой рукой командир придерживал висевшую вдоль бедра винтовку. Он напоминал Отмеля, старшего смены охранения в лагере на Янтаре - те же движения, та же едва уловимая точность, все выверено, и легкая аура аг­рессивности. За спиной военстала несколько оконных проемов - видимо, через один из них он и проник внутрь. В окнах маячил покосившийся забор, за ним - кустарник, лес, все это за пеленой снега.

Посреди помещения высился сугроб, я снова взгля­нул вверх и увидел дыру, расчерченную кривыми пруть­ями арматуры. Сквозь нее падали снежинки.

Почему-то вдруг в душе возникло ощущение уверен­ности: эти люди мне помогут, они не бросят… Никогда не думал, что судьба близко столкнет с военсталами, что вообще в Зону попаду!

Вставший передо мной Лабус наклонился, коснулся моей шеи, нащупал пульс. Кивнув, сказал:

- Сейчас поколдуем, не переживай, малец.

- Подойдет? - В окно просунулся Пригоршня, по­казал длинную палку.

- Ага, - кивнул Лабус, - тащи сюды. Сталкер залез внутрь, на ходу срезая сучки армей­ским ножом.

- Пригоршня, ну а с тобой что делать? - загово­рил Курортник. - В «Гуантанамо» ты, конечно, не же­лаешь. Если б я тебя не знал раньше и на Янтаре мы не встречались, то в лучшем случае сидеть тебе в ка­рантинном секторе на демаркационной линии и дожи­даться отправки в лагерь.

- А в худшем?

- А в худшем - лучше не думать, - вставил Ла­бус и заухал совиным смехом.

Сталкер прекратил остругивать ветку.

- И? - Он поглядел сначала на Лабуса, затем на Курортника.

- И! - передразнил Курортник. - С начальником особого отдела охота встретиться? «Гуантанамо» - са­наторий для сталкера, если сравнивать его с особым от­делом. Так-с… - Командир посмотрел на меня. - На хрена штанину вспорол, Пригоршня? Парню за этот ко­стюм отчитываться перед завхозом научного сектора.

- Ну скажите, что там с ногой? Все плохо? - по­дал я голос.

- А ничего, - отрезал Курортник. - Костюм твой теперь - тряпье. А нога… - Он склонил голову на­бок, словно оценивал. - Нога в порядке. Вот Пригор­шня и потащит к Периметру «груз триста». Так ведь?