Владимир Царицын - Ген мужества

 - И все?

 - Все. А потом если пожелаете, нанесите на лицо этот крем.

 - А одеколона у тебя нет?

 - Вы не поняли, Станислав. Есть у меня и одеколоны и туалетная вода. Но этот крем не для смягчения кожи и не для ее освежения, а для того, чтобы уснули волосяные луковицы.

 - Вот это да! И что, они уснут, и у меня щетина расти перестанет? А если я решу бороду отпустить?

 - Я же сказал: чтобы уснули, - улыбнулся Леонид. – Они будут находиться в спящем состоянии около недели. У всех по-разному - у кого пять дней, у кого семь, а у некоторых целых десять. А потом проснутся и, пожалуйста – отращивайте бороду, усы - что хотите.

 - Здорово! – воскликнул Стас. – Однако парикмахерская наука за три, считай, века значительно продвинулась вперед!

 - Скорее, биология и химия, - уточнил Леня и похвастался, обведя довольным взглядом всех присутствующих: – Этот крем я лично разработал! – Но тут же поправился: - Вернее, доработал: немного изменил его химическую формулу, ввел кое-какие дополнительные компоненты… Увеличил эффективность, так сказать.

 - А ну-ка, ну-ка, дай-ка сюда! – Семен перехватил крем, предназначавшийся Стасу. – Надоела мне эта щетина. Чуть не по два раза на дню бриться надо. А когда тут бриться? Война…

 - Твоя война закончилась триста пятьдесят лет назад, - напомнил Прохор Воробьеву и повернулся к Лене. – А нет ли у вас, Леонид, чего-нибудь такого… - И он предъявил парикмахеру-совместителю свои длинные  пальцы.

 Леня лучезарно улыбнулся и повел рукой вдоль стеклянной полки, заставленной различными пузырьками, тюбиками и баночками:

 - У меня полно всяких средств для самых разных целей.

 Семен хмыкнул и, невзирая на окрик Леонида, что вначале надо щетину убрать, а уж потом кремом лицо мазать, выдавил на ладонь из тюбика изрядную порцию крема. Стас пришел товарищу на помощь и сам втер чудодейственное средство из пузырька во впалые щеки и в острый подбородок железного Воробья.

 - А волосы на голове тоже химическими методами обрабатывать будете? – поинтересовался Орлов.

 - К сожалению, - виновато пожал плечами Леонид, - для такого вида парикмахерских услуг у меня имеется только два вот этих инструмента. – И он достал из кармана своего комбинезона расческу и самые обыкновенные стальные ножницы.

 Помещение, в которое их привел Федор Скворцов, поколебало все представления Стаса о столовых, основанные на его личном опыте пребывания в оных. Запахи отсутствовали напрочь – ни тебе ароматов готовящихся продуктов, ни гари, ни запаха пригорелого масла. Если бы столы располагались рядами, а не в шахматном порядке, то столовая больше была бы похожа на учебный класс. Стас даже глянул на торцевую стену, ожидая увидеть на ней черную доску с полочкой для тряпки и мела, но увидел арочное отверстие с прилаженным к нему транспортером.

 Все-таки на столовую помещение было похоже.

 На транспортерной ленте стояло четыре разноса с дымящимися тарелками. Но ароматов не было никаких.

 - Что у нас на обед? – поинтересовался Стас.

 - Суп, котлеты с картофельным пюре и компот из сухофруктов и свежих ягод, - ответил Федор.

 - Комплексный обед! – хохотнул Филин.

 - Да, - серьезно отреагировал Скворцов, - для всех членов нашего контингента готовится одно и то же. Исключений мы не делаем. Собственно, я бы сказал, что практически всегда готовится одно и тоже. Этот обед можно назвать стандартным.

 - Как это всегда? – не понял Стас. – А по праздникам?

 - Мы не отмечаем праздники.

 - Даже День Победы? – изумился Семен.

 - Какой победы? – спросил Федор.

 - Ну, знаешь, Федя! – Воробьев был вне себя от негодования.

 - Успокойся, Семен. – Стас положил товарищу руку на плечо. – Они другие. Триста пятьдесят лет уже прошло - забыли, видать. Относись к ним как к иностранцам. Американцы же День Победы не отмечают. Там вообще сейчас мало кто знает, что война была. А уж кто за кого и с кем воевал – и подавно. Главное, чтобы мы с тобой, Семен, этот святой день всегда помнили. – И повернувшись к Скворцову, спросил: - А не надоедает вам все время одно и то же есть? Не хочется разве хоть изредка побаловать себя, скажем, шашлычком или пельмешками?

 Федор недоуменно пожал плечами и не ответил – то ли он не знал названий этих блюд, то ли счел ненужным отвечать на глупый вопрос.

 - Понятно, - задумчиво промолвил Стас. – Из еды культа не делаете… Тоже правильно. Ну, давай, отведаем…

 Воскресшие быстро разобрали разносы и приступили к трапезе. Запах у еды был, но очень слабый. Чтобы его почувствовать, нужно было чуть ли не в тарелку нос засунуть.

 - А ничего супчик, - похвалил Семен, сняв пробу,  - наваристый. Только не ароматный ни хрена… Свинина? Говядина?.. Как думаешь, Стасик? Не баранина – точно. Я баранину на дух не переношу, я бы учуял.

 - Не знаю, - ответил Стас. – А какая разница?

 Федор как-то странно поглядел на Воробьева и произнес:

 - Содержать животных под землей проблематично.

 - А на поверхности? – спросил Стас.

 - На поверхности люди не живут. Точнее, в наших краях не живут. Так что, скот разводить некому.

 - Ну, ладно, - не унимался Стас, - а дикие животные? Не охотитесь что ли? Или у вас там пустыня?

 - У нас там степь. А в степи, как вы, наверное, догадываетесь, можно отловить только мелких грызунов и змей. Ну и птичек, разумеется.

 Семен замер с ложкой у рта.

 - Этот суп, например, - продолжил Скворцов, - из змеи. Не знаю, как она называлась…

 Воробьев поперхнулся и чуть не вернул съеденное в тарелку.

 - Из змеи? – прохрипел он, с трудом справившись с рвотными позывами. – Вот сволочи… Отравить хотят.

 Прохор положил ложку на разнос и отодвинул от себя тарелку.

 - Я не француз какой-нибудь, - сказал он, - чтобы всякую гадость есть!

 - Французы змей не едят, - заметил Орлов, медленно и с достоинством продолжая есть суп, – они в основном на лягушек налегают. А вот в Японии и Китае змеиный суп считается деликатесом. Азиаты очень хорошо его готовят. Но и этот супец, между прочим, вовсе неплох. Рекомендую, сударь. – Он подмигнул Сокольскому. - Непривычно, может быть, для первого раза, но вполне съедобно.

 Прохор нехотя взял ложку.

 - Ты там бывал – в Китае и в Японии? – спросил Стас, посмотрев на Орлова. Он тоже не прекратил трапезы, так как прошел суровую школу выживания в экстремальных условиях.

 - Приходилось, - обронил Юрий.

 - А котлеты у вас из какого дерьма намешаны? – зло спросил Семен у Федора.

 - Как всегда, - пожал плечами Скворцов, - из мяса грызунов с добавлением птичьего.

 - Бляха-муха! – сквозь зубы ругнулся Семен и зло глянул на Федора. Тот сделал вид, что не услышал ругательства, однако уши у него покраснели.

 Прохор снова отложил ложку, а тарелку с котлетой и голубоватого цвета пюре задвинул в правый верхний угол разноса, в левом стояла тарелка с нетронутым змеиным супом. Потом он взял в руки пластиковый стакан с компотом, поднял повыше и изучил его содержимое на просвет, внимательно вглядываясь в сероватую гущу на дне. Спросил иронично:

 - Компот у вас не из бабочек, случайно?

 - Из сухофруктов и ягод, - повторился Федор, не уловив иронии.

 - А фрукты где берете? В степи?

 - Ягоды в степи собираем, а фрукты и овощи выращиваем в собственном подземном саду.

 - Ну-ну, - сказал Сокольский и, сделав осторожный глоток, пожал плечами: - Вроде пить можно.

 - Да все здесь съедобное, Прохор, - подбодрил его Стас, который уже уминал котлету с картошкой и запивал компотом. – Все и пить и есть можно.

 - Поживешь тут, и говно жрать будешь, - проворчал Воробьев и с опаской зачерпнул прозрачного бульона с кусочком змеиного мяса. Пожевал. – А ничего, в общем-то, змеиный супчик…

 3. Проблема двадцать третьего века

 После обеда Скворцов пригласил гостей из прошлого в помещение, расположенное по соседству со столовой. Меблировано оно было не в пример тем, в которых они уже побывали: в одной из стен пылал и весело потрескивал искусственный камин, было несколько мягких кресел и два дивана, поставленные один напротив другого.

 - Устраивайтесь, господа, кому где угодно, - предложил Федор и уселся на один из диванов. Воскрешенные последовали его примеру, расположившись на диване напротив.

 - Ну? – нетерпеливо сказал Стас.

 - Сейчас. - Скворцов посмотрел на часы. Открылась дверь и в помещение вошел седой немного сутулый человек лет эдак под пятьдесят. Федор встал: - Господа, знакомьтесь: Иван Николаевич Решетов, президент Островка Надежды.

 Все встали. Решетов подошел и поздоровался с каждым гостем, и каждый представился ему. Рукопожатие Решетова оказалось сильным, ладонь сухой и теплой. Познакомившись с гостями, Иван Николаевич сел в кресло и кивнул Федору:

 - Рассказывай, Федор, все как есть.