Сердце Дракона. Часть III - Кирилл Сергеевич Клеванский

И не то, чтобы обстановка выглядела нарочито аскетичной и отрешенной от мирских забот и владений. Вовсе нет. Скорее здесь попросту не было ничего лишнего. Только то, что нужно.

Старик, чьего имени Хаджар не знал (пусть и догадывался), подошел к дальней стене, взял оттуда несколько пиал, вернулся к столу и бросил содержимое внутрь кувшина.

И без того терпкий аромат только усилился, окутывая зал едва заметным мерцающим паром.

Все это время они провели в тишине. Разумеется, у генерала в сознании кружился целый ворох вопросов, но он решил дать время и себе и то ли знакомому, то ли наоборот — незнакомцу.

— Садитесь, генерал, — дворник отодвинул один из стульев, а затем обогнул стол и уселся сам. — Чай с прошлого сезона, но все еще хороший. Вам какой? Есть просто самый обычный. Там несколько сортов, но я в них не разбираюсь. Предпочитаю ягодный. Этот, к примеру, из клюквы. Очень приятный. И от простуды помогает.

Хаджар опустился на стул и кивком головы указал на ту же смесь, которую насыпал себе дворник. Уже меньше, чем через минуту перед генералом стояла пиала. Жидкость рубинового цвета в ней действительно источала аромат клюквы.

Генерал отпил и удивился тому, насколько это был простой и далеко не изысканный вкус. Таким, наверное, в Дарнасе и Чужих Землях даже самого бедного слугу не удивишь, но…

Из-за того, как давно Хаджар не пил ничего столь же простого, то ему показалось, что он вкусил едва ли не нектар богов.

— Думаю, перед тем как мы начнем наш разговор, я должен вас поздравить, — одними только глазами улыбнулся дворник.

— С чем? — удивился Хаджар.

— С выпуском, разумеется, — к глазам присоединились и губы дворника. — Ведь у вас так и не было официальной церемонии выпуска из школы Святого Неба, насколько я помню.

— Не было, — согласился Хаджар и поставил пиалу обратно на стол и посмотрел в глаза собеседника. — Как это работает?

Дворник молчал несколько мгновений, а затем улыбка на его глазах и устах померкла.

— Тот, кто дал тебе дневник, Хаджар, и кто почувствовал, что ты из другого мира, — слова давались старику тяжело и он явно подбирал каждое из тех, что говорил. Словно что-то не давало ему изъяснятся свободно. — Это часть меня. И как ты знаешь, что делает твоя левая рука, так и я знаю, что делает другая часть меня. Собственно — это единственный способ, благодаря которому я могу все еще наслаждаться миром смертных.

— Наверное только бог мудрости может сказать, что он наслаждается смертными, — хмыкнул Хаджар. — Не так ли, о мудрейший Ляо Фень?

Его собеседник слегка поник, а в его взгляде засветились отсветы легкой печали.

— Ты одновременно прав и не прав, генерал, — произнес он, вглядываясь в собственное отражение на поверхности пиалы. — Я в той же мере Ляо Фень, в которой отражение на поверхности чая — это ты.

Хаджар прислушался к своим ощущениям. Он явно видел перед собой не смертного человека, так как чувствовал в нем энергию, схожею той, что владел и сам — схожую с терной, но в то же время это не был голем.

Кто бы ни сидел перед ним — он был живой, дышащий, с собственной душой, чье эхо и энергию генерал ощущал в полной мере.

— Но…

— Ты ведь бился с осколками Черного Генерала? — перебило странное создание. — И в озере, во время учебы в Святых Небесах, сталкивался с осколком Горшечника.

Хаджар кивнул.

— Мог ли ты их назвать големами?

— Осколки Черного Генерала принадлежали живым людям, а тот, кто представился Горшечником, все равно оставался лишь частью его сознания. Ты же… ты что-то другое.

Сентиментальная улыбка старика стала только тяжелее.

— Меня зовут Фен Ли, — представился он. — вернее, такое имя я выбрал себе сам, когда впервые осознал себя.

Хаджар кивнул головой в знак признания, после чего замолчал.

— Когда-то я действительно был големом, — продолжил Фен Ли. — поставленным здесь хранить народ Гиртая и заботиться о том, чтобы они оставались на том пути, что и при жизни Ляо Феня. Но шли эпохи, Хаджар. И я постепенно осознавал себя. А вместе с этим осознавал и другие свои я.

Он поднял взгляд и посмотрел на Хаджара как-то иначе. Так, как когда-то смотрел…

— В конечном счете, рано или поздно, все мы понимаем кто мы, генерал. Так же, как южные ветра обдувают вечные ручьи принося с собой холодные зимы. Это неизменность. Данность нашего бытия.

Услышав старую, полу забытую присказку, Хаджару стоило великих усилий, чтобы не пошатнуться и не дернуться, и никак не продемонстрировать свой глубокий шок.

« Южные ветра обдувают вечные ручьи принося с собой холодные зимы» — это была любимая присказка его Учителя Южного Ветра. Этим он объяснял то, что мир таков, каков он есть. Он данность, которую можно лишь принять.

— Увы, эту свою часть я осознал слишком поздно, — покачал головой Фен Ли. — Иначе, возможно, я бы смог вам помочь чуть больше, гордый принц.

— Южный Ветер…

— Был частью Ляо Феня. Одним из его големов, отправленных в мир. Но лишенный памяти и самосознания. И я узнал его лишь после его смерти, когда ко мне вернулись его воспоминания и чувства, — дворник, ученый, бог, кем бы ни было это создание, оно говорило искренне. — Когда Южного Ветра покидала жизнь, генерал, он желал лишь одного. Блага вам и вашей сестре. Он любил вас. Чистым и светлым чувством. Может этого будет достаточно, чтобы вы запомнили его человеком?

Хаджар выругался и ненадолго отвернулся.

Проклятый Южный Ветер…

Проклятый интриги…

— Слишком много големов в моей жизни, — процедил генерал. — уже и не знаю — кто окажется следующим и…

— А в чем разница? — спросил, внезапно, мудрец. — В чем разница, генерал, между големом и человеком. Если они оба одинаково любят, тоскую, страдают.

— В том, что у одного есть душа, а у другого её нет.

— У меня есть душа, — напомнил Фен Ли. — и, может, она была и у того стража, чьему одиночеству вы