Антон Корнилов - Рыцари порога.Тетралогия

— Пять, — сказал Кай. — В прошлый раз было лучше. Работай кистью, а не всей рукой. И не спеши.

— Хочется же еще разочек достать!

— Сначала нужно, чтобы движения были верны. А уж потом — чтобы быстры. Понимаешь?

— Ага, — кивнул Эрл. — Давай еще раз!

Кай сорвал еще одну веточку. Но не подбросил ее. Чуть свел брови, к чему-то прислушиваясь. Прислушался и мальчик.

— Матушка! — радостно определил Эрл. — Ее походку я сразу узнаю!

Кай одобряюще кивнул.

— А с ней кто-то еще, — продолжал мальчик, напряженно хмурясь. — Мужчина… Старый… И правый сапог у него это… изношенный… ну, больше изношенный, чем левый… А, это господин Аркарак!

Вскоре на поляне показались ее императорское величество и глава Императорского Совета господин Аркарак. Лития несла в руках небольшой кувшин, накрытый изрядным куском хлеба. Господин Аркарак выглядел озабоченным. Руки его были сцеплены под грудью.

Кай поклонился.

— Сегодня — пять, — сообщил Литии мальчик. — А вчера было лучше — шесть! Но это потому, наверное, что я сегодня не позавтракал. Не хотелось. А сейчас захотелось.

Лития засмеялась и протянула Эрлу кувшин.

— Ну так действуй, — сказала она.

Мальчик приложился к сосуду. По подбородку его побежали молочные струйки. Оторвавшись от кувшина, он взял у Литии хлеб и, усевшись на землю, принялся его есть.

Глава Императорского Совета тем временем заговорил с Каем.

— Мне нужно посоветоваться с вами, мастер Кай… — начал он. — Я говорил уже с ее императорским величеством, но она не успокоила меня.

— Что-то случилось?

— В том-то и дело, что ничего, — вздохнул господин Аркарак. — Все хорошо… все очень хорошо. Подозрительно хорошо, я бы сказал… Наша Империя крепнет и ширится день ото дня. А рыцари Сокровенного Порога защищают умы и сердца людей от Тварей Тайных Чертогов.

— Какие вести из провинций? — спросил Кай. — Как там дела у наших наместников?

— Брат Оттар закончил строительство первой башни Императорского Училища в Крафии, — скучным голосом принялся перечислять Аркарак. — Брат Герб близ Уиндрома достраивает уже третью башню. А брат Аж, сами знаете, мастер Кай, только еще отправился в Кастарию. И как только прибудет, вступит в права наместника. Ну, за него-то можно не беспокоиться. К тому же в Кастарии наслышаны об Училище. Говорят, там ждут не дождутся приезда брата Ажа.

— Так чего же тебя беспокоит?

Аркарак помолчал. Потом выпалил:

— Почему Твари Тайных Чертогов не являются больше к людям? Прошло уже столько времени, а о них ничего не слышно! Это странно, мастер Кай. Растет Империя, и строительство Сокровенной Крепости идет полным ходом. Глупо было бы им дожидаться, пока последняя Крепость будет построена. Тогда у них не останется ни единого шанса! Значит, они должны дать знать о себе — и чем дальше, тем вероятность этого все больше. А эта неизвестность… это ожидание меня просто убивают!

Кай улыбнулся.

— Твари были и будут всегда, — сказал он. — Твари Горного Порога, Твари Северного Порога, Твари Болотного Порога… Твари Тайных Чертогов. Где бы ни жил человек, Твари непременно туда доберутся. Сколько стоит мир, столько длится война с ними. Люди учатся уничтожать одних, но приходят другие, новые… еще более сильные. Не следует томиться ожиданиями — когда они нанесут очередной удар. Важно быть готовыми сражаться с ними каждый день, каждое мгновение. Война, начатая на заре времен, никогда не заканчивалась. Война с Тварями идет и сейчас. В Скалистых горах. На побережье Вьюжного Моря. На Туманных Болотах… Внутри нас. Вот в чем суть, брат Аркарак…

Глава Императорского Совета молчал долго.

— А что вы думаете насчет Маленького Народа? — заговорил он снова.

— Насчет Маленького Народа?

— Да, мастер Кай. Вот уже год как гномы стали покидать свои подземные города и селиться рядом с людьми.

— Сотни лет мы жили с Маленьким Народом бок о бок, — проговорил болотник. — Они нелюди, но они не вредят людям. Я знаю, брат Аркарак, о чем ты хочешь спросить меня.

— Да… — негромко проговорил Аркарак. — Гномы выходят к людям, но еще ни один из них не явился с просьбой принять его в рекруты Императорского Училища. Это мне очень не нравится. А ведь перед битвой в Предгорье Серых Камней им вернули право носить при себе оружие. Маленький Народ представляет собою грозную силу. И как бы… — Он не договорил.

— Как бы эта сила не повернулась против людей? — закончил за него Кай.

— Вот именно, — буркнул Аркарак.

— У любого есть право выбора. И любой может стать человеком. Значит, время выбора для Маленького Народа еще не пришло.

Лития, слушавшая разговор, вдруг рассмеялась. Кай, Аркарак и малыш Эрл повернулись к ней.

— Вы похожи на престарелую фрейлину, господин глава Императорского Совета! — объяснила свой смех Лития. — В каждом темном углу вам видится призрак!

Аркарак нахмурился. А Эрл тут же задал свой вопрос:

— А на кого я похож, матушка?

— На своего отца, — не раздумывая, ответила Лития.

Она сняла платок с его головы и потрепала золотые, вьющиеся волосы мальчика.

— Значит, мне тоже нужно будет носить на лице шелковую повязку, когда я вырасту? — спросил Эрл.

— Я молюсь Нэле Милостивой каждый день, чтобы ничего подобного с тобой не случилось, — посерьезнев, сказала Лития.

Мальчик отложил хлеб.

— А когда отец вернется в Дарбион? — спросил он.

— Не скоро. Ты ведь знаешь, у него столько дел… Теперь он в Белых горах. Сделать Линдерштерн частью Империи, мой мальчик, ох как непросто.

— Он так редко приезжает… Я видел его… — Эрл беззвучно пошевелил губами, — только три раза. Ему с нами плохо, матушка?

— Нет, нет… — торопливо проговорила Лития. — Когда все Шесть Королевств станут единой Империей, твой отец вернется. И больше уже никуда от тебя… не уедет. Он любит тебя, Эрл.

— И я его люблю, матушка, — сказал мальчик, снова принимаясь за еду.

— Ты всегда должен помнить — кто твой отец. Ты рожден наследником великой Империи и каждый день должен доказывать, что достоин быть им.

— А Кай говорит, — жуя, произнес мальчик, — что неважно, кем ты рожден. Важно, как ты воспитываешься и чему учишься.

Лития метнула в болотника быстрый взгляд. И опустила глаза. Должно быть, для того, чтобы Кай не смог увидеть в ее глазах затаенную, давно хранимую тоску.