Княжич, Который Выжил - Григорий Володин

шпионском фильме. Подвальное окно лаборатории. Наклоняюсь, вставляю линейку между рамой и замком — щёлк. Готово.

Внутри — полумрак, запах сухих трав и алхимической пыли. И, конечно же, Гера.

Первым делом шипит на Акталь. Вторым — обвивается вокруг моей ноги, как будто метит территорию. Вот именно с ней и будет проблема. Не даст работать.

— Акталь, возьми камушек из шкатулки… вон той, класной, с замочком. И отдай Геле, — велю я.

Девочка медленно кивает, подходит, выбирает нужный камень. Протягивает змее.

Гера тянет носом, втягивает — и сразу заглатывает камень. Через секунду отвязывается от моей ноги. Медленно, с каким-то показным достоинством, переползает к Акталь и начинает обвивать её вокруг пояса. Та замирает, глаза распахнуты. Не боится, нет, только офигевает.

Я отступаю на пару шагов. Потираю ладони.

— Тепель побудь с ней, — говорю довольно. — Мне плосто нужно было её отвлечь. А то она бы от меня не отлипла.

Акталь поднимает на меня растерянный взгляд. А потом — обиженный.

— Ну, солли, — пожимаю плечами. — Так уж вышло.

Ну да, она мне была нужна для отвлечения. Ничего, потом спасибо скажет, когда поумнеет. А это будет очень скоро.

Разворачиваюсь к полкам. Работа не ждёт.

Достаю ингредиенты. Стул скрипит, когда я пододвигаю его к столу, — всё должно быть под рукой. Один за другим выкладываю: реагенты, флакончики, стеклянные палочки, щипцы, мерные ложки. Всё встаёт на свои места, как в шахматной партии, где я — пусть и не гроссмейстер, но уж точно не новичок.

Делаю всё быстро, чётко, без суеты. Не зря же я ходил с мамой в лабораторию — и не просто таскался хвостом, а с интересом. Впитывал, запоминал: где что лежит, какие реагенты где стоят, в какой склянке что плескается. Тогда я закидывал маму вопросами — по делу и не очень. Потому что уже тогда знал: однажды мне это пригодится. Вот так начну варить микстурку.

Нет, я не мастер зельеварения. Но то, что мне сейчас нужно сварить — я знаю уже дохренища лет. И руки у меня не дрожат.

Я достаю очередную пробирку. В ней — густой синий раствор. Наливаю в другую посудину, и тут… он меняет цвет. На ярко-зелёный. Резко, будто взбрыкнул. Я замираю.

Хмурюсь. Поднимаю бровь. Медленно, аккуратно, как нахватался у одного Алхимика, капаю на тест-бумагу.

Бумага становится синей.

Это не иллюзия.

Раствор действительно изменил свойства.

— Ну ни хрена себе… — шепчу, почти не веря. — Значит, я не только Разрушитель. Я ещё и… Алхимик!

Глава 24

Интересный сюрприз подкинула новая жизнь. Меня бы устроила и только Атрибутика Разрушения. Но нет, теперь еще могу и алхимичить. Честно, никогда не любил Алхимию, ну да, знал кучу секретных вещей, ценил это искусство как одно из важнейших, но не любил. Впрочем, сейчас не до моих хотелок. В принципе, это открывает интересные перспективы. Впрочем, сейчас не время заниматься саморефлексией. Зелье не сварит себя само.

Натягиваю перчатки. Больше никакого контакта с кожей, а то попорчу маме все реагенты, а они как бы больших денег стоят.

Измеряю. Сверяю. Капаю. Перемешиваю. Грею на слабом огне, контролируя пламя как положено — не напрямую, а через стабилизатор. Потом фильтрую — тщательно, медленно, даже чуть дольше, чем надо. Потом — снова подогрев. В какой-то момент смесь начинает булькать в ритме моего дыхания. Процесс идёт правильно.

Проходит час. Может, чуть больше. Всё время — в молчании, под светом ночника и ароматом магической пыли. Почти ритуал.

Наконец — готово. Зелье плотной консистенции, цвет — янтарный, с лёгким отливом. Даже пахнет правильным ароматом.

Осторожно наливаю его во флакон. Закупориваю. Взвешиваю в руке. Хорошо.

Поворачиваюсь — Акталь всё это время спит на стуле, обвитая Герой. Кудрявая голова свесилась чуть набок, кудряшки сползли на щёку. Змея, довольная, свернулась вокруг её пояса и сопит. Не думал, что каменные змеи умеют сопеть, но вот же ж.

Подхожу и открываю крышку флакона, присаживаюсь рядом.

— Соня, проснись, — шепчу, касаясь её плеча.

Она приподнимает голову, хлопает глазами, ещё не до конца понимая, где находится.

— Пей, — спокойно говорю, протягивая флакон.

Акталь берёт флакон в обе руки, как будто боится уронить. Смотрит на меня ещё секунду — как будто хочет что-то спросить, но не решается. Потом делает глоток. Один, второй. Почти половину выпивает — на этом ее останавливаю, и она тихо возвращает мне остаток. Ни слова. Надо же, какое ко мне доверие. Впрочем, оно оправдано. Я ведь жизнь ей спас.

Забираю флакон. Поворачиваюсь, подхожу к дальнему углу лаборатории и бросаю туда камушек из шкатулки — съедобный, с запахом валерианы. Гера сразу же отворачивается от Акталь и, шипя, ползёт по каменному полу — пожрать.

Вот и отлично.

Я беру Акталь за руку, тихо веду её наверх. Она не сопротивляется, только глаза её немного потемнели — зелье уже начинает действовать. Вскоре укладываю её в постель, поправляю одеяло. Она сразу сворачивается клубочком, как волчонок. Несколько секунд — и засыпает.

Теперь очередь Ксюню.

Вторая часть зелья по-прежнему тёплая. Несу её через полутёмный коридор. Девочка спит, обняв подушку и засунув одну ногу поверх одеяла. Хрюкает тихо, как поросёнок, явно снится что-то особенно вкусное. Я касаюсь её плеча.

— Ксю, — шепчу. — Плоснись на минутку.

Она морщит нос, приоткрывает один глаз.

— Сава?..

— Пить надо, — говорю и подношу флакон. — Важное зелье.

Она, не особо соображая, берёт и делает пару глотков. Морщится.

— Голькое…

Зевает.

— Ложись, отдыхай, — говорю, забирая у неё флакон. Сам, не глядя, опускаюсь в кровать рядом.

Можно даже не проверять — Ксюня сейчас вырубится. Так работает зелье. Надёжно, как часы.

Эта микстура не действует на всех подряд, как можно было подумать. Его эффект — не просто магия, а активация того, что уже было заложено. Оно делает человека гениальным — только если в прошлом он уже принимал зелье из склепа Эриксона. Вещь, связанная с определённой архитектурой ядра.

В случае с Акталь же всё совпало идеально. Судя по её форме волчонка, по рангу её сил в такие-то годы, она уже однажды пила нечто подобное. Это и не удивительно — ведь сам рецепт этого зелья был тайной рода Монтесумов. Не знаю, как получилось, что Акаталь употребила зелье в изгнании. Видимо, кто-то из родственников успел напоить её, когда она ещё была совсем малышкой