Джордж Локхард - Гнев дракона

– Итак, меня решили не убивать во сне? – не раскрывая глаз, спросила Тайга. Фаэт вздрогнул.

– Ты всё слышала?…

– Было довольно трудно заснуть под ваши голоса. Хоть я и не понимала слов. Драконесса подняла голову.

– Эльф, если у тебя неприятности по моей вине – просто скажи. Пока мы не прошли точку возврата для дракона, я улечу на берег. Отыщу другой корабль, или сама построю – много ли делов. Фаэт помолчал.

– Странный ты дракон, Тайга. – сказал он наконец. – А иногда даже кажешься нереальной.

– Такая уж тебе досталась попутчица. Эльф улыбнулся.

– Знаешь… – он тяжело сел на палубу и облокотился о сверкающее крыло. – Я прожил много лет. Не раз и не два встречались на моём пути драконы, я воевал в четырёх войнах, и хочу сразу предупредить – были крылатые, встретившие смерть от моих стрел. Тайга молчала.

– Но встретив тебя, я впервые подумал… – Фаэт угрюмо опустил голову,

– …что, вероятно, драконы – как и другие разумные существа – умеют быть добрыми и благородными. Умеют… Умеют любить. Эльф посмотрел в глаза драконессы.

– Ты поразила меня, Тайга. Твои мысли… Когда я держал в руке когтистую ладонь, там, на равнине, я думал лишь об одном: как бы отвлечь твоё внимание и погубить. А ты… Он запнулся.

– А ты думала, как бы мы с орками нечаянно друг-друга не поранили. Тайга через силу улыбнулась.

– Я заставила тебя иначе взглянуть на драконов, эльф? – спросила она негромко. Фаэт вскинул голову.

– Да, – ответил он мрачно. – И на себя тоже. Драконесса мягко улыбнулась.

– Так почему бы тебе не взглянуть новыми глазами и на других существ, почитаемых вами за врагов? Золотой коготь медленно обвёл тёмный океан.

– Посмотри на мир, эльф. Ты чувствуешь его дыхание? Фаэт молчал.

– Взгляни на мир открытыми глазами, и увидишь – мир живой, – тихо сказала Тайга. – Он живёт в каждой своей частичке, Фаэт. От микроскопических организмов моря до могучих драконов – между нами нет разницы. Все мы – частички вечно живого мира. Сверкающее крыло мягко накрыло бессмертного воина, отрезая от забот реальности.

– Коснись меня. Эльф осторожно дотронулся до зеркальной чешуи на груди Тайги.

Пальцы ощутили ритмичное биение могучего сердца, тепло и жизнь.

– Ты коснулся центра Вселенной, Фаэт, – прошептала драконесса. – И у тебя в груди тоже бьется сердце – центр твоей Вселенной. Вселенные рождаются с каждым живым существом, эльф, но никогда не умирают.

Поэтому мёртвых не существует. Совсем. Тайга подняла непостижимо прекрасную голову к бесконечному небу, чуть расправив сверкающие крылья и грациозно изогнув спину. Фаэт невольно проследил её взгляд.

– Звёзды… – шепнула драконесса. – Ты видишь звёзды? Эльф молча кивнул.

– Звёзды похожи на цветы, – тихо сказала Тайга. – Прекрасные цветы, растущие среди бесконечного луга. А мы, пылинки, летающие меж звёзд – мы бабочки. Потрясённый Фаэт молча внимал.

– Бабочки опыляют цветы, перенося нектар и помогая прекрасным растениям жить. Так и мы, летая меж звёзд, разносим семена разума. Драконесса тепло улыбнулась.

– Я бабочка, Фаэт, – шепнула она весело. – Большая-большая бабочка.

А Ринн – мой цветок. Синие глаза Тайги горели добротой и счастьем, чистой радостью жизни. И Фаэт внезапно понял – Тайга счастлива просто потому, что живёт. Она умеет принимать мир таким, какой он есть: вечно живой, сверкающий великолепием, свободный от боли и смерти… Свободный. Так видела мир юная драконесса – прекрасной частичкой свободы.

Красота мира не нуждается в понимании, её нельзя познать разумом; только сердце способно ощутить подлинную красоту. Не связанную ни с чем, не ограниченную никакими понятиями. Просто – красоту.

Свободную. И всей душой Тайга внимала этой красоте. Она ощущала её столь полно, что сама превратилась в частичку абсолютной красоты, стала её символом и воплощением. И Фаэт понял – он сидит рядом с богиней. Не той примитивной и злобной тварью, что создаёт больное воображение людей, неспособных открыть глаза и узреть истинный мир.

Не той мифической сущностью, которой пытаются залатать дыры в собственном разуме жалкие существа, именующие себя верующими… Нет, Тайга была настоящей. Она была той богиней, которой может стать любой, способный открыть глаза и взглянуть на мир без кривого зеркала стереотипов. Она была воплощением красоты и юности, символом всего, что боготворили люди испокон веков. И она умела видеть. Умение видеть – вот и всё, что делает смертного богом. Живой, способный сказать – «Я вижу ночь», и действительно видящий её призрачный шёлк – может называть себя богом. И он не ошибётся, ибо нет и не может быть иных богов кроме нас самих.

– Надо лишь научиться видеть… – прошептал Фаэт.

– Так открой глаза! Тайга радостно засмеялась, распахнув блистающие крылья под звёздами.

– Открой глаза, эльф! Открой! Ощути потоки вечной жизни, наполняющей мироздание! И ты станешь её частицей, бесконечной как мир и молодой как Вселенная! Научись видеть, Фаэт! И эльф увидел ночь.

На утро Фаэт принялся обучать драконессу Общему языку. Дело шло очень быстро – Тайга уже знала язык орков, а способность драконов сотни лет помнить даже мельчайшие подробности любой информации, вошла в поговорку. Весь этот и следующий день драконесса училась. К утру третьего дня плавания Тайга уже свободно разговаривала на Общем. Команда корабля по-прежнему сторонилась крылатой гостьи, между собой эльфы разговаривали только на Фэнья – их родном языке.

Драконесса не могла не признать, сколь красива и совершенна эта речь. Тайга нашла неожиданного слушателя в лице принцессы. Затаив дыхание, девочка часами слушала звонкий голос драконессы, рассказывающей о Дракии и её истории. Часто к принцессе присоединялся Стан, а вечером третьего дня, когда на горизонте уже виднелся слабый призрак земли, послушать историю Прихода Льдов собралась чуть ли не половина команды.

– Тридцать тысяч лет назад, когда драконы были дикими и не знали огня, – таинственный свет горел в глазах Тайги, – случилась страшная катастрофа. В незапамятные эпохи у нашего мира был спутник – такой же, как одна из ваших лун. Спутник величаво вращался вокруг Дракии, и никто не знал, что путь луны искривлен древним катаклизмом, и с каждым годом она всё ближе подходит к планете. Драконесса оглядела слушателей пылающими глазами.

– И однажды, в недобрый год, луна рухнула вниз. Она попала в огромный южный океан, где не было земли – но сила удара оказалась такова, что недра Дракии исторгли пламенный столб высотой в тысячи миль. На месте падения луны из моря поднялся мёртвый континент Хоккай. О борта белого корабля тихо плескались волны.

– Чудовищные волны, получившие имя цунами, промчались по всему миру, стирая в порошок скалы и убивая всё живое. Драконы почти не пострадали – мы испокон веков жили в горах; но животные с равнин, морские жители и многие, многие другие понесли тяжкие потери. Стон и плач поднялся по всему миру. Тайга закрыла глаза.

– Но если бы всё остановилось на этом… Страшный взрыв, породивший континент Хоккай, превратил в пар столько воды, сколько не содержится в этом океане. Пар поднялся в космос, окутав планету толстым одеялом сверкающих ледяных частиц. И тогда пришли Льды. Принцесса дёрнула Тайгу за хвост.

– А почему? – с интересом спросила девочка. – Разве одеяло не греет? Драконесса улыбнулась.

– Ты видела, как хранят пищу в жаркие дни?

– Конечно. Её заворачивают в блестящую ткань и кладут в… – Нала осеклась.

– Умница, – похвалила Тайга. – А знаешь, почему зеркала позволяют сохранять тепло или холод? Она распахнула сверкающее крыло и простёрла его над эльфами.

– Потому что они не пропускают свет… – тихо сказала девочка.

– Нет. Потому что они отражают свет и тепло, не нагреваясь. Тайга подмигнула Фаэту.

– Вот почему драконы могут жить в пустынях – накрывшись крылом, мы получаем прохладу, а по ночам на зеркальной перепонке конденсируется влага – и мы можем пить.

– Я не знал этого, – негромко ответил эльф.

– Слушайте дальше. Драконесса помолчала.

– Солнце больше не грело Дракию. Мириады льдинок в космосе отражали свет, подобно зеркалу. И наступило время Холода. С севера и юга двинулись бесконечные ледники. Тайга опустила голову.

– Те годы стали для нас страшным испытанием. Драконы погибали сотнями, целые племена бросались на скалы, чтобы не видеть смерть своих детей от холода. Тогда на Дракии жило два разных вида драконов; мы зовём наш вид Draco sapiens, и в те годы мир с нами разделяли могучие драконы Protodraco. После отхода Льдов остались только мы, более молодая раса дракийцев. Драконесса тяжело вздохнула.

– Мы тоже погибли бы, как почти все животные той эпохи. Но именно в те годы драконы стали разумными существами в полном смысле этого слова; мы обрели огонь. Эльфы и люди заворожено слушали.