Браконьер 1 - Макс Вальтер

к посёлку, что расположился у реки. А там, надеюсь, получится разжиться лодкой.

Естественно, в саму деревню я заезжать не стал. Бросил машину в молодой берёзовой роще и даже не пожалел времени, чтобы нарубить веток и получше её замаскировать. Хрен их знает, этих уродов. Добра у меня там хватает, и собирать его по новой что-то совсем не хочется. По идее, мне и теплоход этот не впёрся, но задрало любопытство. Опять же, там установлена приличная радиостанция, и живущий на нём человек вполне может владеть какой-то информацией. Да и заночевать в безопасном месте, в нормальной постели, дорогого стоит. А нормально выспаться мне сейчас точно не повредит.

Лёгкой трусцой я преодолел поле и выбрался на окраину деревни. Обыскивать её я не стал, всё равно не собирался здесь останавливаться. Проскочил на побережье и сразу же обнаружил искомое: деревянную лодку, в которой даже вёсла лежали.

Этот факт показался мне подозрительным. Ведь даже в мирное время никто не станет оставлять такое добро. Это же буквально бери — и езжай куда хочешь.

Но всё оказалось куда как проще. Стоило мне приблизиться к посудине, как из неё раздался шипящий голос:

— Долго же ты соображаешь.

Я аж вздрогнул от неожиданности. Но вопреки мнению собеседника, соображал я нормально, и как только забрался в лодку, принялся искать рацию. Она обнаружилась в носовом отсеке, за крохотной, едва приметной дверцей. Там же я отыскал ключ от замка, который скреплял цепь, удерживающую лодку на берегу.

— Только не пальни там случайно, — бросил в рацию я отправился освобождать цепь.

— Скажешь тоже — случайно, — вернулся насмешливый ответ. — Что я, по-твоему, стрелять, что ли, не умею?

— Очень смешно, — скривился я и, сунув рацию в лодку, оттолкнул её от берега.

Запрыгнув в неё на ходу, замахал руками, пытаясь поймать равновесие. На мой кульбит из рации донёсся хриплый смех, но я оставил его без комментариев. Вместо этого взялся за вёсла и погрёб в направлении теплохода.

Сложнее всего оказалось припарковаться. Ну вот нет у меня подобного опыта. Я едва без рук не остался, когда припечатался к железной махине бортом, не успев вовремя убрать весло. За что был снова награждён заливистым хохотом.

— Да чё ты ржёшь, как больная гиена⁈ — психанул я.

— Да потому что ты плаваешь, как говно в проруби. На вот, держи конец. — Мужик сбросил мне верёвку и продолжил командовать: — Суши вёсла!

— Чего?

— Да твою мать, ты ещё и тупой?

— Я сейчас поднимусь и харю тебе разобью, понял⁈ — пригрозил я.

— Ха-ха-ха, серьёзно? — не на шутку развеселился он. — Так, может, тебе и помогать не стоит?

— Да завались ты уже! Объясни толком, что нужно делать?

— Вёсла в лодку закинь, чудовище!

— Ты в глаза, что ли долбишься? А они, по-твоему, где?

— Вот молодец, — похвалил меня гостеприимный хозяин. — Теперь привяжи верёвку к уключине. Знаешь хоть, что это такое?

— Ну уж не совсем я…

— Давай, сухопутный, шевели заготовками. Привязал?

— Ну…

— Баранки гну! Держись.

Общими усилиями мы подогнали лодку к борту. Мужик сбросил мне ещё одну верёвку и наказал привязать посудину к одной из металлических скоб, по которым я вскоре забрался на борт теплохода.

— Ну вот, а говорил, не умею, — ощерился мужик и протянул мне ладонь. — Мичман.

— Брак, — почему-то представился кличкой я.

— Хорошего человека Браком не назовут, — заметил Мичман.

— А я и не говорил, что хороший.

— Да мне, в общем-то, насрать, — отмахнулся он. — Чего тебе?

— В смысле? — опешил я от такой постановки вопроса.

— Ты мне с моста серебром махал.

— И чё?

— Ты на солнышке что ли перегрелся?

— Вроде нет. А ты можешь нормально разговаривать? Без этих своих плоских намёков.

— Ясно, значит, не в курсе ещё, — вздохнул Мичман. — Это плавучая лавка. Так сказать, стихийный рынок. Если интересуют патроны, стволы или ещё что-нибудь, тогда тебе к нам. В качестве оплаты принимаем всё ценное, но предпочитаем жратву и серебро.

— И почему я не удивлён? — усмехнулся я, припоминая собственные недавние мысли.

— Да потому что хочешь жить — умей вертеться.

— А вы сами откуда?

— Оттуда, — неопределённо махнул рукой он. — Да и какая тебе разница?

— На ночлег остаться можно?

— Можно Машку за ляжку и козу на возу, — в очередной раз блеснул бородатой остротой он. — Десять грамм серебра за ночь постоя. Жрать будешь?

— А это в стоимость выходит?

— В стоимость входит только губозакатывательная машинка. Ужин ещё пять грамм, завтрак — трёшка. Если есть желание удовлетворить похоть, это плюс пятнашка сверху.

— Вот это сервис, — ухмыльнулся я.

— А ты чё думал, в сказку попал? Ну и? Рожай быстрее!

— Да я хрен знает, как вы будете от этого куска свои граммы высчитывать… — Я пожал плечами, выудив из кармана кастет. — Но у меня есть предложение получше.

— Не уверен, что оно нас заинтересует, но давай, жги, — разрешил улыбчивый Мичман.

Я скинул рюкзак. Не ту походную громадину, а обычный, повседневный, в который уложил самое необходимое, в том числе и чёрное сердце. Само собой, разворачивать его на солнце я не стал и продемонстрировал Мичману только пропитанное кровью полотенце. Тот окинул его брезгливым взглядом и задал вполне ожидаемый вопрос:

— И что это? — Он вдруг замахал руками, — Стой, не говори, дай угадаю. Это грязная тряпка!

— И этот человек ещё меня придурком называл, — усмехнулся я. — Это сердце выродка.

— Та-ак, — протянул он, всё ещё не понимая ценности моего предложения.

— Да ты дай договорить! — возмутился я. — Оно лечит раны.

— В смысле?

— В прямом.

— Так, народная медицина! Давай-ка вали отсюда по-хорошему. Не заставляй меня выкидывать тебя за борт.

— Пф-ф-ф, — с шумом выдохнул я, закатив при этом глаза. — Давай так. Есть у вас относительно тёмное место?

— Зачем?

— Для демонстрации товара. Просто ты настолько туп, что сам не понимаешь, от чего собираешься отказаться.

Видимо, моя наглость как-то на него повлияла. Мичман немного подумал и кивком пригласил следовать за собой. Нет, я видел, что он всё ещё скептически настроен, но что-то