Хроники Менталиста 2 - Ярослав Чичерин

— Ты вообще понимаешь, что только что произошло? Градов не просто так перчатки надел. Провидцы не используют дар по пустякам — каждое применение способностей отнимает у них месяцы жизни, которые можно восстановить только с помощью эфириума. Всем известно, что капитан бережёт свои силы для особых случаев.

— И что это значит? — Явин нахмурился, пытаясь сложить картинку.

— Это значит, — Соня наклонилась ближе, — что даже папаша Злобина теперь задумается. Заставить провидца использовать дар из-за какой-то подростковой подставы? Это уже не шутки. Старший Злобин теперь и ампулу с эфириумом Градову подгонит для восстановления, и сынка своего заткнёт, чтобы не высовывался. Никто не хочет быть должником провидца — это чревато.

Явин на секунду замер, осмысливая услышанное. А потом вдруг понял.

— Черняев, — выдохнул он. — Всё это подстроил Черняев.

— Разумеется, — кивнула Соня. — Кто-то очень хотел, чтобы ты получил защиту. Заметил, как «случайно» Градов оказался рядом в нужный момент? Он раз в год появляется в столовой младших кадетов, и вдруг — здрасьте, вот он, именно тогда, когда ты в беде.

— Но зачем? — Явин невольно оглянулся, словно пытаясь увидеть невидимые нити, которые кто-то дёргал за его спиной.

— Потому что ты для них ценный ресурс, — просто сказала Соня. — Мы все здесь ресурсы. Просто ты, видимо, особенно редкий.

Явин понимающе кивнул. За этот короткий момент противостояния он начал осознавать, что за его спиной уже идёт какая-то большая игра, и Черняев явно хочет защитить свою фигуру на доске.

— Всё равно спасибо, — повторил он. — Я твой должник.

— Запомни только одну вещь, — сказала она, направляясь к выходу. — Здесь не улица. Здесь за каждым твоим шагом следят. И не только явные враги вроде Злобина. — Она многозначительно посмотрела в сторону преподавательского стола. — Будь осторожен, Тень. И никогда не забывай спрашивать себя, кому выгодно то, что происходит с тобой.

Прежде чем Явин успел ещё что-то сказать, Волкова исчезла среди других кадетов, оставив его с неприятным ощущением, что он всего лишь пешка в чужой игре. И что в этой Академии всё намного, намного сложнее, чем казалось сначала.

Глава 19

Крик Банши

Я лежал на полу второго этажа, прижавшись лицом к щели между досками. Пыль щекотала ноздри, а неровные половицы впивались в рёбра, но я не смел пошевелиться. Внизу, в гостиной профессора, происходило что-то слишком важное, чтобы упустить хоть слово.

— Спасибо, что согласились меня принять, профессор, — голос Марты звучал глуше, чем обычно. — Знаю, это опасно.

— В наше время любая встреча опасна, — ответил Лебедев, внимательно изучая свою гостью. — Чем могу помочь легендарному лидеру сопротивления?

Я заметил, как Марта поморщилась от слова «легендарному».

— Мне нужна информация, — она откинула капюшон, обнажив коротко остриженные волосы и лицо, напряжённое, как натянутая струна. — Об… особенном беглеце. Том, кого Серые ищут с таким усердием.

Профессор откинулся в кресле, и оно протестующе скрипнуло под его весом.

— Особенный беглец, — медленно повторил он. — В городе много тех, кто скрывается от властей.

Нарастающее напряжение между ними было почти осязаемым.

— Не играйте со мной в игры, профессор, — её голос стал холоднее льда. — Вы знаете, о ком речь.

Лебедев неожиданно улыбнулся, словно разговор доставлял ему удовольствие.

— Может, выпьете со мной чаю? — предложил он, указав на чайник.

— Мне не до чая, — отрезала Марта. — Этот беглец очень важен для сопротивления.

Профессор вздохнул, будто разочарованный её отказом, и откинулся глубже в кресло.

— Чем же он так важен? — спросил он с искренним любопытством учёного. — Этот человек Одарённый? Информатор?

Марта заметно колебалась. Она подошла к окну, на мгновение отвернувшись от профессора, словно собираясь с мыслями.

— Он больше, чем просто одарённый, — наконец произнесла она. — Он… символ.

— Символы бывают разные, — заметил профессор, и в его голосе появилась новая нотка. — Иногда символом становится человек с определённой кровью.

Марта дёрнулась, как от удара. Затем медленно обернулась, и её лицо, наполовину скрытое тенью, стало жёстким и настороженным.

В комнате повисла тяжёлая пауза. В другой части комнаты Кристи перевернулась на скрипучей кровати, и я на мгновение замер, боясь, что звук нас выдаст. Но ни Марта, ни профессор, похоже, не обратили на это внимания.

— Я ищу последнего из Белозерских, — наконец произнесла Марта, и каждое слово, казалось, давалось ей с трудом. — Мальчика, которого все считали мёртвым.

Профессор вздрогнул, его глаза расширились от удивления — возможно, слишком театрального, если присмотреться.

— Что? — он подался вперёд, сжимая подлокотники кресла. — Но это невозможно. Вся императорская семья была уничтожена. Младший наследник погиб при штурме дворца.

— Нет, — Марта покачала головой. — Каким-то чудом этот мальчик выжил. И теперь он здесь, в городе.

Профессор потёр переносицу, словно пытаясь осмыслить услышанное. После длинной паузы он задал следующий вопрос:

— Зачем он вам?

— Чтобы спасти его от Серых, — ответила она, не отводя взгляда. — От… императора.

— От вашего отца, вы хотели сказать? — тихо уточнил профессор.

Марта резко обернулась. В её глазах полыхнула такая ярость, что даже сквозь щель в полу я почувствовал её жар.

— Откуда вы… — начала она, но профессор перебил её.

— Я многое знаю, — сказал он почти извиняющимся тоном. — Дочь Демидова против собственного отца. Интересный поворот в и без того занимательной истории.

Плечи Марты опустились, словно с них упал невидимый груз. Она выглядела одновременно разоблачённой и странно облегчённой — как человек, с которого наконец сняли маску, которую он носил слишком долго.

— Да, я его дочь, — сказала она с горькой усмешкой. — И именно поэтому я должна остановить его.

В её глазах стояла смесь ярости и боли — чувства, которые она, очевидно, годами держала внутри. Теперь, когда тайна вышла наружу, что-то в её лице изменилось — словно железный панцирь, который она носила в качестве лидера сопротивления, дал трещину, позволяя мельком увидеть настоящую Марту.

— Знаете, профессор, — она нервно провела рукой по волосам, — легче сражаться с тираном, когда никто не знает, что он твой отец. Когда твоя ненависть не вызывает подозрений.

Она начала расхаживать по комнате, как зверь в клетке. Половицы скрипели под её