Ваше Сиятельство 14 (+иллюстрации) - Эрли Моури

Линкор! Один его залп и «Гектор» разнесет на кусочки! Мы подчинились… — скорбно сказал он. — Да, идем на Рамаду. Всем обещали жизнь. И это… Так Носков решил. Я бы еще поборолся. Был шанс уйти. Хотя они обложили со всех сторон, можно было прорваться, если пойти в лоб на их фрегат, и резко за дирижабли.

— Сдаваться бритишам — это позор! — со злостью вставил Щукин. — Я был против! Сто раз, блять, против! Прозевали. И «Ежа» поздно включили, когда толка от него уже не было.

— Почему не задействовали реактивные ускорители? Почему сразу с дистанции не били ракетами? — вопрошал я, глядя на тактическую сетку расположений и обзорный экран… Глядя и вспоминая, как выкручивался когда-то в другой жизни, будучи капитаном космического рейдера. В данный момент у нас еще имелось время для маневра. Требовалось без резких движений выждать минут пять, до точки, от которой остров с коптящим вулканом будет поближе. — У вас же 8 пусковых для «РСТ-10-мс» бьют на 40 километров! — продолжил я, сердито взирая на Егорова. — У вас, мать вашу, новейшая система наведения «Огненные Небеса»!

— Так не работает, ваше сиятельство! Пришлось спешно переключаться на старую! — оправдался старпом. — Время потеряли, замешкались, а их катера уже тут как тут.

— Извините, Александр Петрович, но «Гектором» управлял идиот! — яростно ставил второй помощник. — Как же приятно, что вы ему дали в харю! У вас, кстати, кровь! Он вас ранил! Не чувствуете, что ли? — Щукин указал на красное пятно на моем животе.

Увы, в этот раз, принимая пули через магический щит, я не отделался синяками. Видно, стальные цилиндрики порвали кожу и верхний слой мышц, но глубокого проникновения не было.

— Саш… — раздался негромкий голом Бондаревой.

Я повернулся, увидел ее. Рядом Худяков и Усманов держали под руки Моравецкого. Тот был избит до неузнаваемости, кровища текла по кителю, на ногах сам стоять не мог, но злости в глазах не убавилось.

— Наташ, бери всех наших, занимайся пленными и временно задержанными. Поддерживайте порядок на корабле. Я буду в рубке. Нужно выводить «Гектор». Броневой и Усманов пока остаются со мной. Да, еще Ольгу Борисовну сюда вместе со Стрельцовой! — спохватился я, подумав, что Ковалевская сейчас прояснит причины, почему не работают «Огненные Небеса». — Бабского бери себе в помощь!

Запищал вызов модуля внешней связи, красными запульсировал индикатор под стеклянным колпаком.

— Это с «Принца», — пояснил Егоров. — Не дураки! Видят, что мы уходим с курса!

— Носок с ними до этого общался? — спросил я, потянувшись к ребристой коробочке микрофона.

— Он самый, — старпом от напряжения даже втянул голову в плечи. — Вы, ваше сиятельство, лучше не берите. Может я? А то…

— Спокойно! — прервал его я и, взяв микрофон, потянул контактный рычажок. — Слушаю, старший помощник капитана Егоров!

— Егоров? Какой Егоров, где ваш Носков? — раздался хрипловатый басок с сильным английским акцентом.

— Это вице-адмирал Хадсон, — потянувшись ко мне прошептал Щукин.

— Увы, унесли капитана Носкова. Целители забрали. Инфаркт у него — лицо пошло красными пятнами! — отозвался я, переглянувшись со вторым помощником — он мне весело подмигнул.

— Почему изменили курс, Егоров? Вы у нас на прицеле. У вас на хвосте наши катера и «Eugene» и «Gloria». Решили сыграть в дурную игру? Молитесь! Пора дать команду на уничтожение! — произнес англичанин.

— Мои извинения, господин Хадсон! У Носкова инфаркт, упал в рубке, была суета! Немедленно вернемся на курс! Держать на Рамаду, да? — мой голос даже задрожал, полагаю разыграть испуг удалось.

— Запомните, Егоров, я очень не люблю непослушание! Немедленно вернитесь на курс к Рамаде! Связь не обрывать! — грозно прорычал Хадсон. — Мы должны слышать, что у вас в рубке! И дайте, черт бы вас, видеосвязь! Мы хотим видеть, что у вас происходит!

— Проверьте почему сбились с курса! — сердито рявкнул я пилотам, при этом, тронув за плечо первого, дал ему знак, встать и последовать за собой. Затем прокричал: — Видеосвязь наладьте с господином Хадсоном! Подключайте видеоканал! — сам же сделал запрещающий знак.

Щукин понял, что я пытаюсь надурачить британцев и тоже начал покрикивать, поторапливать тех, кого на самом деле в рубке не было.

— Видишь тот остров? — полушепотом спросил я Москвина, выведя из рубки и указывая на главный обзорный экран.

— Так точно! — отозвался он слишком громкого.

Я поморщился и также полушепотом спросил:

— Ты хороший пилот? Только очень честно!

— Так точно! Никто не жаловался! С детства за управлением виман! — не без гордости отозвался он.

— Тогда так: по моей команде: «Спаси Артемида!», резко уходишь вниз вправо. Именно резко. Будем применять реактивные ускорители. Тридцатисекундный импульс. Внимательно слушаешь мои команды и корректировки. Задача снизится почти до нуля, облет вулкана и там на максимальном ускорении уходим на юго-запад, — торопливо объяснил я. — Давай! На место! Все это шепни на ухо Долгову! Давай! Времени нет! Бритиши уже нервничают!

В подтверждение моим словам снова запульсировал красным индикатор, раздался раздраженный голос вице-адмирала Хадсона:

— Егоров! Вы до сих пор не выполнили наши требования! Минута на исполнение и будем говорить по-другому!

— Сейчас-сейчас, господин вице-адмирал! — сказал я, вырывая микрофон у застывшего в нерешительности старапома, — меняем пилота!

Нам нужно было выиграть еще минуты три, но я понял, что британцы не дадут этого сделать.

— Я потребовал видеосвязь! Немедленно видеосвязь! Иначе вместо моего доброго лица, вы увидите недобрые улыбки наших ракет! — проорал разозлившийся англичанин.

— Я здесь, Саш, — услышал я за спиной голос Ковалевской.

— Держитесь за поручни! — повернувшись к ней, прошептал я — не знаю, услышала или нет. Затем поднял палец и попросил Щукина: — Дайте видеосвязь!

Он с непониманием глянул на меня.

— Дайте видеосвязь! — подтвердил я.

— Они наверняка знают вас в лицо! — шепотом предостерег Броневой.

— Вот и хорошо! — ответил я, повернувшись к терминалу.

Из мутной глубины экрана начало проступать изображение рубки «Принца Солсбери» и самого вице-адмирала. Едва он разглядел меня, как суровая сосредоточенность в его глазах сменилась удивлением. Нам требовалось выиграть три минуты и, пожалуй, мы уже выиграли хотя бы две.

— Смена