Барон Дубов. Том 5 - Михаил Капелькин

молодые коллеги. Я им подмигнул, а они побледнели. Один остановился, взялся за чёрную коробочку на поясе и принялся в неё что-то быстро говорить. Остальные трое подскочили и заняли позицию между нами.

— Господа полицейские! — изобличающе указал на меня пальцем брюнет из подмышки полицейского. — Этот мужлан вероломно напал на нас! Я требую арестовать его!

— А я требую не совать свои пальцы куда ни попадя, — сказал я, хватая виконта за палец и выгибая его вверх. Погребняк заорал простолюдинским матом и упал на колени.

— Так, отставить драку! — крикнул подошедший полицейский с рацией. — Сейчас приедет начальник и во всём разберётся.

Народ вокруг тихо посмеивался над московскими туристами, пряча улыбки за салфетками или кружками с пенным пивом. Не прошло и десяти минут, как заявился Никита Сергеич. Начальник местного отделения полиции и мой старый друг. Хороший мужик, и выпить не дурак.

— Дубов! — рявкнул он, выйдя из машины, лихо оттормозившейся у тротуара. — Сказал бы, что рад тебя видеть, да врать не умею!

Я хохотнул, улыбаясь ему, а он продолжал гневную тираду, топорща седые усы:

— Ты же должен быть в академии, а опять свалился на мою голову! Что уже натворил?

— Он ничего не натворил, — вдруг ответил мужчина представительного вида. Он расположился за один столик от моего и ел жареную курицу, запивая тёмным пивом. Самым дорогим в этом заведении, между прочим. — Юноши неосторожно проходили мимо, запнулись о сумки с продуктами и очень неудачно упали.

— Да! Так и было! Да я всё своими глазами видел, как вас сейчас, господин начальник! — загалдели голоса вокруг.

Я пожал плечами и произнёс:

— Народ сказал своё слово.

— Ч-что? — побледнел брюнет. Его друг-крепыш безуспешно пытался привести в чувство блондина. В конце концов тот замычал и очнулся. На лбу у него надулась большая такая шишка. Да, коленка у меня твёрдая. — Этот холоп лжёт! Полукровка напал на нас и избил! Кому вы поверите? Нам, виконту и двум баронетам, или… — он ткнул в мужчину; у того было гладко выбритое лицо с волевым подбородком, — какому-то безродному говнюку?

— Виконт… — процедил вдруг Сергеич, зло сплёвывая на землю. — В гробу я видал таких выскочек-виконтов. Безродный говнюк, как вы выразились, ваша милость, — граф Измайлов. Почётный гость нашего города! А клевещете вы на барона Дубова! Господин граф, — он обратился к мужчине, — если желаете выдвинуть обвинения…

Тот отмахнулся, отпив пиво, и промокнул губы салфеткой.

— Пусть их… Юноши головой сильно ударились, вот и всё. Ваше здоровье, — подмигнул он, поднимая бокал, — барон Дубов.

Я кивнул в ответ. Тоже бы поднял, да разбил кружку о голову брюнета, что сейчас застыл бледной тенью себя самого.

— Валите отсюда, господин виконт, — бросил ему Сергеич. — И благодарите милость графа Измайлова.

Троица, поддерживая друг друга, поплелась прочь. Проходя мимо меня, Погребняк прошептал:

— Мы ещё встретимся, барон.

Эх, если бы мне рубль давали за каждую такую угрозу… У меня было бы очень много рублей!

— А ты, Дубов, пошли со мной, — повернулся ко мне Сергеич. Его глаза горели весёлым огнём.

— Да мне ещё курицу не принесли! — возмутился я.

— За счёт заведения! — тут же подбежала ко мне пухленькая официантка с двумя короткими косичками и веснушками на всё миловидное лицо и вручила два пакета, от которых шёл изумительный аромат.

Кивком попрощался с графом и пошёл вслед за Сергеичем. Его подчинённые остались в кафе, собирая на всякий случай показания свидетелей. Мы немного прошлись с ним, болтая о том о сём. Город замер в ожидании большой войны, на улицах и правда часто попадались группы дружинников в боевом облачении. Все словно ждали атаки, но не знали, откуда она будет. Гнетущая атмосфера зловонным грибом накрывала город последние пару недель. И моё появление стало радостным событием для старого вояки, хоть он это и старательно скрывал.

Я рассказал о своих последних делах, об учёбе в академии, о поездке в Питер, о волке и о том, как рад оказаться в маленьком, уютном Ярославле. Иногда Сергеич хмурился, иногда хохотал. Забавно, но этот мужик сажал меня в камеру ещё в те времена, когда я был с него ростом. Не в качестве наказания, а чтобы уберечь от особо мстительных господ.

Сергеич предложил подвезти меня до поместья, а я в ответ предложил пропустить ещё по кружечке пива. Но бывший майор на службе не пил никогда и правилу этому изменять не собирался. Мы тепло расстались на окраине города, напоследок я попросил передать привет Алисе, моей старой знакомой, из-за ночи с которой в камере я чуть не опоздал на поезд в Пятигорскую академию. Побрёл вдоль дороги обратно, потихоньку подъедая одну из куриц.

Подпорченное юными щеглами настроение потихоньку выправлялось.

Мимо меня пронеслась на огромной скорости большая машина с затемнёнными стёклами, обдав тучей пыли. Затем скрылась за поворотом в лесу.

Дойдя до границ своих земель, свернул на просёлочную дорогу. Где-то неподалёку носился Альфач. Я чувствовал его и слышал треск ломаемых ветвей.

Не прошёл и пары километров, как дорогу мне преградила компания парней. В центре стоял самый мощный из них — коротко стриженный брюнет во всём чёрном, с кривой ухмылкой и ростом почти с меня.

— Это он напал на вас? — кивнул он на меня.

Из-за его спины выглянул виконт Погребняк, явно осмелевший от численного превосходства.

— Да, господин граф!

Быстро же они решили реванш взять. Думал, хоть денёк спокойно пожить дадут или вообще уедут дальше по Золотому кольцу. Ан нет. Слишком сильный удар по носу и самолюбию получился.

Безымянный граф посмотрел на меня, и его кривая ухмылочка стала ещё кривее.

— Я выпью из тебя саму жизнь, — процедил он.

— Пупок развяжется, — вздохнул я, ставя сумки на землю.

Никак вы, бл*дь, не научитесь…

Глава 22

Для кого-то стычки с кучкой аристократов — страх, бедствие и катастрофа. Но не для меня. Для меня это обычный вторник. Ну или в данном случае — понедельник.

Можно сказать, что родной Ярославль встретил меня в своём привычном стиле. А то я успел подзабыть, каково это, когда на тебя устраивают засаду дворянские обиженки. Только об одном волновался: как бы не попортить продукты и курочку. Я ведь её ещё не доел!

Парня звали граф Мышкин Кирилл Петрович. Его дружка, виконта Погребняка, — Дмитрием Георгиевичем. На мышь граф походил меньше всего. Высокий, стройный, мускулистый брюнет с голубыми глазами. Сразу была видна порода, выводимая не одно поколение. Хоть сразу на обложку модного журнала ставь — что для мужчин, что для женщин. Везде