Молот Пограничья. Книга IV - Валерий Пылаев

еще добрались. Иначе Боровику пришлось бы караулить свою крепость чуть ли не в одиночку.

Впрочем, нет — старик скорее примчался бы сюда быстрее всех.

— А я говорю — заработает! — раздался задорный голос Жихаря. — Вы будто князя нашего не знаете. Игорь Данилович у нас такой: если чего решил — непременно сделает!

— Князь силен, спору нет, — не сдавался кто-то из парней Сокола — кажется, снайпер Николай. — Но такую машину починить — это ж совсем другое дело! Тут и умение нужно, и знать, как там все устроено, и…

— Не веришь? Три рубля, что заработает!

— Ой дура-а-ак… Ну, раз тебе денег не жалко…

— Хватит болтать! — гаркнул я. Так громко, что металлическое нутро Святогора отозвалось сердитым звоном. — Нечего тут игорный дом устраивать. А если дел никаких нет — так я вам быстро придумаю!

— Да полно вам, Игорь Данилович. — Жихарь тут же притих, прячась за плечистой фигурой Рамиля. — Мы ж не это самое, а так, побаловаться…

Больше разговоров я не слышал, но, судя по мельтешению и перешептыванию в задних рядах, азарт никуда не делся. И с минуты на минуту кто-то из гридней готовился разбогатеть, а кто-то — лишиться честно заработанного верной службой.

Знать бы — кто именно…

— Ну, вроде все готово. — Катя удовлетворенно почесала нос, оставив на коже едва заметное пятнышко масла. — Сейчас шлем наденем — и можно включать.

— А может, без шлема пока? — тоскливо поинтересовался. — Не видно ж ни черта будет. Как в консервной банке сидеть.

Сейчас голова, плечи и часть груди оставались беззащитными — то есть, открытыми не только всем ветрам, но и магии, и пулям, и стрелам и вообще всему на свете. Но даже это казалось не самой паршивой альтернативой тому, что в полном доспехе волота мне придется наблюдать мир по ту сторону брони через две узкие прорези, еще и расположенные Матерь знает где. Не говоря уже о полном отсутствии возможности оглядеться по сторонам, при этом не разворачиваясь целиком.

— Ка-а-ать? — протянул я, наблюдая, как Седой с Иваном вдвоем еле тащат украшенную рунной резьбой голову из стали и кресбулата. — Может, пока так попробуем? Не надо…

— Надо, — отрезала сестра. — С Зубовым тоже без шлема драться будешь?

Этот аргумент крыть оказалось нечем, так что через мгновение свет вокруг померк, и я оказался заперт в металлическом теле Святогора, отрезанный от всего мира. Похоже, древние инженеры каким-то образом еще и поколдовали с шумоизоляцией, и теперь снаружи доносилось только постукивание металла о металл — Катя ставила на место крепления шлема.

— Ну, как там внутри? — Она легонько постучала по моему металлическому лбу. — Нормально? Я включаю?

— Наверное, — вздохнул я. — Только объясни, как… Оххх!

Где-то на уровне груди что-то щелкнуло, я успел заметить, как в темноте перед глазами вспыхнул неяркий свет. Стальное нутро Святогора наполнилось едва слышным гудением, и я почувствовал, как мана из жив-камня хлынула в энергетический контур, будто кровь по жилам. Чары, заложенные в металл кем-то неизмеримо круче нас с Катей, стремительно оживали.

А потом железо вокруг исчезло. Больше всего это напомнило работу с алтарем в подземелье господского дома — с той только разницей, что подкинуло меня всего на три с небольшим метра. Ровно на высоту волота, который теперь казался… нет, даже не продолжением запертого внутри хрупкого человеческого тела, а самим телом.

Новым. Огромным, могучим и почти неуязвимым, чуть ли не вдвое выше прежнего и раз этак в десять тяжелее. Я поднял руку, и вместо ладони увидел перед собой огромную металлическую лапищу.

— Эй, осторожнее! — Катя отшатнулась и спрыгнула с табуретки в снег. — У тебя ж теперь силища, как у того медведя — зашибешь и не заметишь… Как ощущения?

— Странные, — признался я.

И сам едва не вздрогнул от звука собственного голоса. То ли дело было в чарах, то ли заработал один из бессчетных модулей под броней Святогора — из металлической груди наружу вырывалась не речь человека, а гулкий басовитый рев. Такой громкий, что Седой с Иваном отступили на несколько шагов, а гридни за оградой дружно попятились.

Разве что не разбежались… Прямо как тараканы. На их месте я, пожалуй, и сам предпочел бы на всякий случай держаться подальше от ожившего металлического великана, но с высоты трех с лишним метров это выглядело презабавно. Даже хотелось смеяться, будто вместе с древними чарами ожило еще что-то, несущее острое и слегка пьянящее чувство всемогущества и превосходства над хрупкими смертными.

Я провел в теле волота всего полминуты, а люди вокруг уже казались букашками. Слабыми, крохотными — и при этом заметными, словно подсвеченными чем-то на фоне снег и сосен.

Никаких проблем с обзором не было и в помине. Не знаю, чем именно я смотрел на мир из металлической громадины Святогор, но уж точно не своими глазами. Они-то наверняка видели лишь темноту внутри и две прорези размером с палец. На мгновение показалось, что я даже вижу гридницу за спиной, однако она тут же исчезла. Видимо, чары заботливо избавили меня от лишних подробностей, чтобы не перегружать разум.

Который и так работал на пределе, привыкая к рухнувшему куда-то вниз центру тяжести, гигантским ручищам, отсутствию шеи и каким-никаким ограничениям: при всей своей технологичности, полностью воспроизвести движения тела человека Святогор все же не мог.

— Попробуй пройтись, — подсказала Катя. — Надо проверить, все ли работает.

Я послушно сделал пару шагов вперед. Каждая моя нога теперь весила пару сотен килограмм, но тяжести я не почувствовал — только сам вес, который подчинялся без особого труда. Проблемы были разве что с координацией — со стороны походка гиганта из стали и кресбулата наверняка выглядела угловатой и неуклюжей.

И все же я двигался, не задумываясь, будто шел на собственных ногах. Все системы волота работали безупречно, и импульсы проходили в металлические конечности так же легко и быстро, как мчались по телу из плоти и крови. Я будто надел вторую кожу — так, кажется, говорил Горчаков. Пусть тяжелую, плотную и негнущуюся, напрочь лишенную нервных окончаний и способности чувствовать хоть что-то.

Но все-таки кожу.

— Ну! А я что говорил? Выкусили, бараны? — радостно завопил Жихарь, тут же забыв обо всем на свете. — Так что милости прошу — рубли в шапку!

Гридни тут же загалдели, кто-то принялся спорить, а пара человек даже махнула через ограду, чтобы поближе посмотреть на Святогора, но я уже не обращал на мельтешащие вокруг фигурки никакого внимания. Гигантская машина работала безупречно, однако чары потребляли слишком много маны. Столько, что даже первородное