Наномашины, Король Чудовищ! Том 12 - Николай Николаевич Новиков

Зубы полностью выбитые, конечности вывернуты, а лицо заплыло так, что от былой красоты ничего не осталось.

— Эй, голубок, — кричит ему Альт, — Пять минут, и мы режем твою голову! Улыбнись в камеру, она готова! — радостно указывает он на штатив с камерой, указывающий прямо на блудного демона.

Инкуб уже даже не мог поднять голову. Он ничего не мог. Лишь лежал и стонал от боли переломанных костей.

И ровно в этот момент… дверь открывается.

В темноте коридора показывается невысокая фигура, держащая в руке что-то похожее на мешок. Судя по силуэту — это либо мелкий человек, либо подросток, и у него определённо росли рога. Алые, почти розоватые глаза мерцали в тени, и Альт не мог ничего, кроме как улыбнуться!

— Ха-ха, реально демоны пожаловали в нашу страну! — хлопнул он в ладоши, — Ну, проходи! Давай беседовать!

Парень делает шаг. Тени всё ещё скрывают его полный облик — он будто специально остановился перед светом, чтобы оттянуть момент.

— Х-хо… зяин… — прошептал избитый инкуб, — П… п-прос… ти… те…

Парень медленно и молча поворачивается на своего подопечного. Альт же улыбается ещё шире.

— Мы… мы думали он уже и говорить не может! А ты смотри-ка — нашёл силы отчитаться перед господином! У-ух, преданность! Вы, мужики, мне такой не высказываете! — хмыкнул он, глядя на поданных, — Да ещё и назвал-то как… м-м… «Хозяин». У вас такая ролевуха, да? — он покачал головой и расслабился на кресле, — Ну, сосунок, теперь послушай сюда. Для начала — проходи. Присаживайся. И рассказывай, откуда ты такой…

И пацан делает шаг.

— Умница, — улыбается Альт, — А теперь, как и приказано… можешь… с-сесть…

Пацан в золотой рогатой маске правда вышел на свет. Правда сделал шаг.

И потому все увидели, что в его руке не мешок, а пять отрубленных голов, которые он держал за волосы.

Охрана Альта застыла.

— К-как ты… почему я ничего не услышал⁈ — дёрнулся Мюррей.

— Они стонали от удовольствия, когда я отрывал им головы, — послышался сладкий, дурманящий голос, за которым ты не замечал, как расстилается розовый туман из-за открытой двери.

Все застыли. Покалывание, предвкушение и волнение проникало в их тела.

Но что маги, благодаря естественной защите, что киборги, благодаря имплантам — все они были в сознании. Они переглядывались, ожидая приказа Альта!

Однако Альт был самым человечным из них. И он почему-то медлил.

— Она рожает… — прошептал пацан, — Она правда рожает. Мне написали. Только что. Я должен быть там… должен быть с ней… — швыряет он головы к ногам Мюррея, — НО ВМЕСТО ЭТОГО Я ПРИШёЛ К ТЕБЕ, КУСОК ТЫ ДЕРЬМА!

И этот вопль резко выводит Альта из транса, и он наконец замечает, как розовый туман резко сменился алым.

Бах! Энергопсихоз! Трое киборгов моментально скрючилось, едва справляясь с имплантами ног и спины, чтобы просто не переломать свои конечности своими же суставами!

Европейские же маги с ужасом заозирались, ощущая волны психоза и наблюдая, как выходят из строя их напарники!

— О ЧёМ ТЫ ДУМАЛ, А⁈ — вопил нечеловеческий голос приближающегося мальца, из спины которого прорастали чёрные уродливые лапы, — ТЫ НЕ ВИДЕЛ, ЧТО ЭТО ДЕМОН⁈ ТЫ НЕ ДОГАДЫВАЛСЯ, ОТКУДА ОН МОГ ПРИЙТИ⁈

— У-убейте… — пробормотал Мюррей, — У…

— Я должен. Быть. Т̛̿́А҇̒́̐М̛͆̔̐!̛̆̉̀

Пацан резко складывает ладони, направляет на Альта, и…

Выстреливает кровавым копьём! Техникой сжатой до предела струёй под невероятным давлением!

Вот только кровь у него была чёрная.

Пробив шею Альта, струя не убивает, а лишь серьёзно ранит и оставляет хрипеть. Но вместо того, чтобы просто исчезнуть, эта чёрная смола начала закручиваться внутри его глотки, открывая воронку! Портал…

Из которой во внутрь его живота полезли Эфирные крысы.

И пока Мюррей вздувался изнутри ордой мелких копошащихся крыс — во всём помещении стоял вопль. Вопль жертв… которым не повезло не окраситься в хоть сколько-то белый при осмотре третьим глазом.

То есть всех, кроме того охранника на выходе.

Лишь он один потом расскажет, что здесь произошло. Но ему мало кто поверит.

* * *

Я бежал. Со всех ног бежал, активируя каждую частичку своего тела, каждый грёбанный мускул, насильно и осознанно смазывая каждый грёбанный сустав, лишь бы получить хоть процент к скорости! Адреналин, которого я не испытывал в жизни, дошёл до такого уровня, что я мог контролировать Векторное Ускорение, прекрасно реагируя на все повороты — настолько мозг работал на пределе!

Пока я бежал, я ловил и кромсал каждый кулер, чтобы смыть с рук чужую кровь и грязь!

Заворот. Заворот. Поворот. На меня кричат, требуют остановиться. Да мне плевать!

«Влево. Влево. Прямо!», — мир вокруг меня пролетает в растянутом пятне, — «Право! Да? Да ведь⁈»

Останавливаюсь в тупике. Оглядываюсь. Сука, должно же быть здесь!

— Почти! Ещё разок! — слухом Зверя слышу приглушённый голос издалека.

«ДА КТО ПРОЕКТИРОВАЛ ЭТОТ СРАНЫЙ ЛАБИРИНТ⁈», — воплю я, понимая, что поспешил с одним поворотом.

Теперь наоборот, лево, назад, право, право. Сука! Надо было на следующем перекрёстке, вот же он! Твою мать. Твою мать!

Да какую там. Мою мать! Я должен увидеть МОЮ мать!

Бегом. Шаг, второй. Разгон. Ещё немного. Вижу кабинет! Первый родильный! Лучший! В конце коридора!

Вильгельм! Я вижу Вильгельма у двери!

Здесь! Я здесь! Я НАШёЛ!

— М-Михаэль! — увидел он меня, — Ты где…

Бах! На ускорении пролетаю мимо и едва не выбиваю дверь плечом! Дед ради уважения не стал мешать семейной идиллии из-за отца, но он зайдёт, как только всё будет хорошо! Бабушка тоже где-то тут. Почти все здесь! Они зайдут позже!

Но я… я… с моим глазом… с моими техниками… если что-то пойдёт не так…

Я смогу всё исправить! Если ребёнок умрёт, если окажется аномальным, если древней тварью — я смогу!

Не надо видеть роды! Да я и не собирался, я бы не смотрел! Мне просто…

Надо…

Быть там.

С первым его вздохом.

*Бах!* — и я, весь промокший, весь запыхавшийся, открываю последнюю дверь.

Больше не было криков матери. Не было поддержки Альберта. Не слышно слов отца. Они прекратились, как только я выбил первую дверь, а со второй и подавно молчали.

Я застыл, глядя на все эти фигуры. На прикрытую и лежащую маму. Бледную, тяжело дышащую, но живую и целую. На Альберта, чьи руки были в крови.

И на папу… держащего нечто маленькое, слабенькое…

И совершенно живое.

— Ува-а-а-а-а! — заревел малыш, — Ува-а-а-а-а-а! Ува-а-а-а-а-а-а!

Я делаю шаг на дрожащих ногах. Второй. Дыхание перехватывает. На глазах выступают слёзы, природу которых я совершенно не могу понять. Ноги не хотят держать, но я делаю шаг