Княжна Тобольская - Ольга Смышляева

глазами выскочили базовые показатели моего организма: пульс, давление, оксигенация, температура. Они нужны, чтобы визуально контролировать своё состояние, и если что-то не понравится, вовремя остановить программу.

Перегрузка подействовала сразу, как таймер начал отсчёт. Ступни и кисти рук налились свинцовой тяжестью, неодолимая гравитация вжала голову в плечи, в груди появилось тянущее ощущение. Неприятное. Давление крови в теле ниже уровня сердца подпрыгнуло, когда как выше значительно упало. Меня потянуло к земле с такой силой, что я не удержалась на ногах и рухнула на пол. Дальше хуже — мозг ощутил резкую нехватку кислорода, в глазах потемнело, рассудок помутился. Показатели организма моментально улетели в красную зону, а прошло только десять секунд!

М-да, вот вам и тренированная Вася.

Я попыталась дотянуться до кнопки «Стопъ», когда тело окончательно подвело чересчур самонадеянную хозяйку. Тихонько пискнул защитный блок. Уловив критическое падение жизненных показателей, автоматика самостоятельно вырубила камеру. Дверь открылась, но выйти я уже не смогла. Сознание отключилось.

К сожалению, никакого видения не последовало. Либо ситуации не хватило реальной опасности, либо чего-то ещё.

В реальность я вернулась почти сразу. Кто-то в весьма настойчивой манере похлопывал меня по щекам.

— Обалдеть, да ты и без моих кулаков обморочная, Тобольская!

— Блондинка?

— Всяко не брюнетка.

Ярослав неожиданно аккуратно вытащил меня наружу и оставил приходить в себя прямо на мраморном полу недалеко от камеры. Сама я подниматься не спешила, пусть сперва тошнота схлынет. Крайне неприятная, к слову.

— Какого фрица ты к стихиям полезла, а? — со вздохом искреннего недоумения поинтересовался Яр, будто спрашивает у ребёнка, зачем он руку в костёр сунул. — В тебе нет ни эссенции, ни защиты от неё, что ты собралась тренировать там? Идиотизм?

— Сопливых не спросила, — без огонька огрызнусь в ответ.

— Камеры не помогут тебе восстановить ранги, хоть заночуй в них. Таких чудес не бывает, обнуление — это приговор.

Угораздило ж пересечься с ним!

— А кто сказал, что я рассчитываю на чудо? — опёрлась на локоть. Смотреть на блондинку снизу вверх обидно, но пришлось смириться. — У меня есть кое-что получше: усердие и упорный труд, помноженные на мотив и желание поглядеть на твою разочарованную физиономию.

— У чуда и то больше шансов.

— Сам-то чего забыл здесь? — резко сменила тему. — Разве ты не должен был отчалить на Рождество к матери, отцу и всей остальной буржуазной семейке Красноярских?

— К матери? — парень выразительно выгнул бровь. — Куколка, тебе перегрузка последние мозги сдавила? Моя мать умерла прошлой зимой, ты была на её похоронах и даже делала грустное личико. Или ты таким оригинальным образом пожелала мне…

— Нет, — перебила его. — Смерти я тебе не желаю, много чести. Просто подзабыла немного, но теперь вспомнила. Соболезную.

— Неужто не шутишь?

— Захлопнись, Красноярский, достал плеваться ядом!

Что-то в моём восклицании его развеселило:

— У нас с ядом давние отношения, тебе ли не знать, Тобольская.

Ох, лучше бы на месте Яра были фиолетовые глаза из архива. Они хотя бы не язвили…

Медленно, без резких движений я перетекла в сидячее положение. После дикой перегрузки тело охватила нереальная лёгкость и нечто, похожее на эйфорию.

— Серьёзно, парень, почему ты не дома с родными? До нового две тысячи тридцать с хвостиком года всего два дня. Вали из института и празднуй! — для большей наглядности я махнула рукой в случайном направлении.

— Ни желания, ни повода, — Яр дёрнул уголком губ в коронной ухмылке. — Первого января мой отец на пару с твоим объявил миру о нашей помолвке. Согласись: дата-то скорбная. Сейчас бы киселёк хлебать, а не шампанское.

— Тут не поспоришь, — пространно кивнула. Василиса в своём дневнике выразилась о событии куда грубее «киселька».

— Отпраздную, когда с помолвкой будет бесповоротно покончено, не раньше. А потом, десять дней каникул прекрасная возможность потренироваться без лишних помех. — Яр показал мне браслет на левом запястье, где сверкали семь камней-индикаторов. — Немного поднажать, и к концу мая достигну восьмого ранга. Здорово звучит, правда? Тебе и в лучшие времена не снились такие высоты.

— Да ты тщеславен!

— Не без того. А знаешь, что самое хорошее в восьмом ранге, куколка? — спросил с намёком.

— Поделись, узнаю.

— Если чудо случится, и ты восстановишь эссенцию, тебе придётся набирать уже не четыре ранга, а все пять, чтобы Тобольские могли возобновить помолвку.

— О, так значит, шанс у меня всё-таки есть! — осклабилась я.

— «Шанс всегда есть. Особенно, когда дело касается Тобольских», как однажды выразился мой отец. Верить в это глупо, но настоящим глупцом станет тот, кто не перестрахуется. Ставка слишком высока.

Высокомерный сноб. Вот умеет же испортить настроение! Мне стоило труда сдержать зубовный скрежет и завистливое пожелание провалиться с треском. Вместо этого я гордо подбоченилась и вскинула голову назад, чтобы посмотреть ему в лицо тяжёлым взглядом. Некоторые мысли понятны без слов.

— Ладно, обморочная, встаём с пола. Автоматика камеры передала сигнал помощи на пульт дежурного медика. Смойся отсюда, если не хочешь объяснять, как умудрилась пролезть в камеру без допуска.

Ярослав не стал церемониться — без предупреждения ухватил меня за руку и рывком поднял на ноги.

Не ожидавшая такого манёвра, я по инерции влетела в его грудь, едва успев выставить вперёд ладонь, чтобы не ткнуться носом. И только мои пальцы коснулись платинового медальона с золотистым львом, как мир… переключился. Просторный холл с шеренгой стеклянных камер усох в размерах и сменил интерьер.

Новое видение походило на все предыдущие точно так же, как болонка на бабушкину люстру, что ставило под сомнение его реальность. Васи в нём не было. Вообще! В нём был кабинет с дорогой мебелью из красного дерева, резные книжные шкафы, крутой рабочий стол с картой Енисейской губернии на стене и двое человек.

* * *

Ярослав механически прокручивал между пальцев висящий на шее медальон, его глаза бездумно смотрели сквозь хрустальный бокал с янтарной жидкостью в руке представительного мужчины, восседавшего в кожаном кресле напротив. Лысый череп, хищное выражение на лице и точно такой же медальон не позволили ошибиться в личности хозяина кабинета. Перед нами его превосходительство глава Енисейской губернии — Лев Дмитриевич Красноярский.

— Ты должен притормозить с восьмым рангом, — в приказном порядке заявил Лев Дмитриевич. — Твоя невеста…

— Не называй её так.

Отец Яра меланхолично взболтнул жидкость в бокале и