Призрак древних легенд - Дмитрий Лифановский

парящими кастрюлями и сковородками, разделочными столами с начищенными и нарезанными продуктами и раковинами с использованной посудой и овощами. И несмотря на кажущийся кавардак, ощущения беспорядка не было. Скорее наоборот, тут царил идеальный порядок. Наконец, женщина заметила меня:

— Господин! — она замерла низко склонившись.

— Доброе утро, Герда, — кивнул в ответ, — Вы не обязаны всем этим заниматься, ­– я махнул рукой в сторону кастрюль.

— Мне не сложно, — она качнула головой, не поднимая глаз, — В доме столько людей, а кушать нечего.

— Заказали бы в трактире.

— Мне не сложно, — повторила она, — Тем более вы столько сделали для нас с дочерью, — она всхлипнула, — Простите, господин, — и она кинулась к плите, занявшись своим колдовством, а я потихоньку пристроился в уголке, завороженно любуясь ее танцем. Я даже подумать не мог, что такую работу можно творить так красиво. Да-да, именно творить, никак иначе это действо назвать нельзя. В мгновение ока передо мной материализовалась чашечка с ароматным чаем и пышущая жаром булочка:

— Завтрак будет чуть позже, господин. Я не думала, что Вы встанете так рано, — в ее голосе послышалась вина.

— Ничего, Герда, — я постарался ей тепло улыбнуться, но женщина почему-то побледнела и засуетилась, — Вы, вообще, не обязаны были заниматься кухней. Ведь Вы моя гостья.

— Вы слишком добры, господин.

Вот же заладила со своим господином.

— Герда…

— Да, господин? — женщина снова замерла, как кролик перед удавом.

— Меня зовут Федор Михайлович. И я не твой господин.

— Да го… Да, Федор Михайлович, простите, — она подняла на меня красные, распухшие от слез глаза. Видимо, женщина всю ночь проплакала. И сейчас ей эта кухня нужна была, чтобы хоть капельку отвлечься от тяжелых беспросветных мыслей. Захотелось вскочить и обнять ее, утешить, обнадежить. Ведь сейчас ее взгляд был так похож на мамин. Тот, из сна в шатре шамана.

— Герда, Сольвейг сегодня будет с Вами.

— Но, гос… — она испуганно осеклась, — Но как же жрецы?

Я зло улыбнулся, женщина отпрянула, зацепив рукавом нож и уронив его на пол.

— Со жрецами я договорюсь, — наклонившись поднял нож и положил его обратно на стол, — Не переживайте Герда, все будет хорошо.

Неожиданно для меня она хрипло вскрикнула и рухнула на колени, обхватив руками мои ноги:

— Спасите ее, господин! Умоляю, спасите! Умоляю! Умоляю! Умоляю! — на ее нечеловеческий крик на кухню ворвались нукеры.

— Вон! — рявкнул я, пытаясь оторвать вцепившуюся в меня мертвой хваткой женщину. Парни так же стремительно, как возникли — исчезли. Пальцы Герды, сведенные судорогой, больно впились мне в икры:

— Спасите! Умоляю! Спасите! Умоляю! ­– захлебываясь, как заведенная, повторяла она, начавшими синеть губами. Прозвучавший, как выстрел шлепок пощечины и Герда обмякла, уставившись на меня непонимающим взглядом. Ее грудь тяжело вздымалась, на белой, как мел, щеке наливался алым отпечаток моей ладони. Я опустился на пол рядом с ней и обнял несчастную женщину, прижав ее голову к груди.

— Все будет хорошо, слышишь? Я обязательно ее вытащу. Только ты успокойся. А то дочка вернется, а ты опять слегла. Мы же не хотим ее расстраивать верно? — она закивала куда-то мне в подмышку. А я продолжил, гладя Герду по седой голове. — Сейчас ты успокоишься, мы позавтракаем, соберемся, я отвезу вас в одно замечательное место и поеду за Сольвейг. А уже вечером ты будешь кормить ее свой замечательной стряпней. Если она не сгорит в угли. Вон что-то уже сбежало. Да и запах горелого появился.

— Ой! — она попыталась вскочить, но ноги не слушались.

— Посиди, — я аккуратно посадил женщину на скамью, а сам быстренько подскочил к плите и выключил все конфорки, — Ардан! — тут же к нам заглянул старший из нукеров, — Бегом разбуди трех вертихвосток, пусть спускаются, наведут здесь порядок и закончат, что не успела госпожа Герда.

— А они смогут? — черная бровь степняка недоверчиво взметнулась вверх.

— Выпорю! — рыкнул я, и Ардан исчез, не желая уточнять, кого я собрался пороть. А мне просто было не до разговоров. Бедную женщину опять повело, и она стала заваливаться на пол. Я едва успел подхватить ее и потащил наверх, чтобы уложить в кровать.

Ну, святоши! Ну, твари! Вы мне за это обязательно ответите! Сейчас мне очень, просто безумно сильно хотелось, чтобы жрецы решили поупираться. Тогда я с полным правом смогу разнести там все в пух и прах, не нарушая слово, данное Ингвару.

* * *

Демоны! И откуда такая ярость⁈ Зачем я влезаю в еще один конфликт⁈ Ради чего⁈ Ради едва знакомой девчонки и совершенно незнакомой женщины — ее матери⁈ Тем более, один раз я им помог. В том, что случилось с Сольвейг, моей вины уже нет. Да и в прошлый раз не было. Меня разозлили бесцеремонность бандитов, решивших, что я легкая добыча. За что и поплатились. А сейчас девчонка сама виновата ­– влезла в серьезные игры. Волхвы в своем праве — они защищают свой бизнес. А я? Что я получу от этого противостояния? Больную нищенку и ее дочку? Правда, девочка явно одаренная. Но насколько сильно? Стоит оно того? А с другой стороны, почему бы и нет? Обещал же. А обещания надо выполнять.

Но вот мотивация… Сначала Зоряна, потом ее сестра и подруги, Ворон, Великий князь с его посольством, теперь вот Сольвейг… Спасатель, демоны меня раздери! Нет, самым первым был Лютый. Но он не в счет. Лютый — друг! Мы столько раз друг другу шкуры спасали! А вот с людьми все совсем не просто. Люди — твари подлые. Доброту и хорошее отношение воспринимают, как слабость. Потом так и норовят прогнуть, подмять, ограбить. Вон князюшка с аристократами уже зашевелились. Крутят что-то, понять бы что. А со жрецами я могу подставиться. Не зря же Ингвар с Олегом мне помогают, есть у них в этом интерес. Точно есть! Знать