Карма. Том 2 - Ольга Громыко

что мы узнали о Филе именно сейчас, когда он убедился в своей информаторше и вышел из тени, но еще не успел доставить нам серьезных неприятностей! Предупрежден – значит, вооружен.

– Вот-вот! – поддакнула воровато выглядывающая из-за угла Молли.

Хэл сделал вид, что вскакивает с кресла, и подруга мгновенно сгинула.

* * *

Теперь это было видеосообщение.

Майкл Бриннер, всклокоченный и небритый, в одной майке (ниже пояса не видно) оперся на край терминала и, уставившись в камеру, четко и раздраженно проговорил:

– Лиза, оставь меня в покое! Это – серьезные мужские дела, и тебя они не касаются! Ты что, забыла, чем вечно кончается твоя помощь?! Вот-вот, мало тебя в детстве пороли! Отжала у Реверса гобелен – ну и молодец, мне он больше не нужен. Продай его, сходи в какой-нибудь гипермаркет, купи себе платьице в цветочек и стань, наконец, нормальной девочкой, а не чертом в штанах!

Майкл потянулся к экрану – на миг показалась широкая резинка семейных трусов – и сердито ткнул пальцем в кнопку окончания записи.

Хэл сочувственно покосился на Лизу – и опешил.

У девчонки был такой довольный вид, словно контрабандист не прилюдно отхлестал ее по щекам, а вручил леденец на палочке.

– Супер! – заявила она. – Идем в гипермаркет.

– Зачем?!

– За платьицем, конечно! – лукаво подмигнула Лиза.

– Но…

– Хорошая постановка, – согласился Кай. – На заднем плане даже краешек иллюминатора с открытым космосом виден, типа он на орбите и вот-вот стартует куда подальше. Судя по его виду – в затяжные бега.

– А это не так?!

Кай с Лизой переглянулись с одинаковыми снисходительными гримасами. Точнее, улыбалась и закатывала глаза только девушка, но впечатление традиционно распространялось на обоих. Майкл Бриннер всегда говорил: «Мало тебя пороли!» – с абсолютно серьезным видом, и в его устах это была высшая похвала.

– Нет, – коротко сказал киборг. – Это очередной шифр.

– Он же не сообщил, в какой именно гипермаркет идти!

– А он тут единственный. – Кай сверился с картой и выяснил то, о чем Лиза догадалась интуитивно. – Остальные просто магазины.

– И когда мы должны туда прийти? – Натан перезапустил запись, но никакого указания на время не обнаружил.

– Зная меня, – самокритично сказала Лиза, – сразу после получения видеосообщения!

* * *

В гипермаркете был целый этаж всевозможной одежды: леса вешалок и поля контейнеров, а по периметру – заводи брендовых магазинов. Тут можно сутки бродить и час выход искать, да и общаться не очень удобно – народу многовато, из-за угла в любой момент может кто-то вывернуть.

Лиза наугад надергала с вешалок десяток платьев и решительно направилась в дальний конец зала, к единственному крупному и издалека заметному ориентиру – примерочной. Под нее выделили длиннющий коридор с кабинками по обе стороны, где царил приятный полумрак, ненавязчиво веяло духами и играла негромкая расслабляющая музыка – идеальный капкан для модников. Большая часть кабинок была занята и «задернута» голографическими пологами, по которым цветастым потоком бежала реклама.

Кай хотел остаться снаружи, но Лиза безапелляционно втянула его в кабинку:

– Ты чего?! Торчишь на открытом месте, как маяк для шпика!

– А как дядя Майкл узнает, что ты именно тут?

– Пф-ф-ф! А как бы он это сделал, если бы я пришла на встречу одна?!

– Он знает, что мы вместе.

– Он знает, что мы бываем и не вместе.

Лиза имела в виду ту историю, когда она зайцем пробралась на «Белую шаланду», решив сбежать из дома в пираты. Кай это понял, но ему назойливо вспоминалось совсем другое.

– Я, наверное, не прилечу, – сказала Лиза.

Для Кая это стало громом среди ясного неба. Друзья не виделись вживую уже почти три года, и вот наконец в финансовых проблемах Лизиных родителей забрезжил просвет, Хрущак даже билеты забронировал, а Кай запустил обратный отсчет.

Ему так многое хотелось ей показать и рассказать, ведь по инфранету совсем не то, он как будто разделяет их, а не объединяет.

Лизе, судя по ее словам, тоже.

И вот теперь она так запросто говорит, что все отменяется. И отводит взгляд, а значит, чувствует себя виноватой.

– Почему? – зловеще бесстрастно поинтересовался Кай, что, в свою очередь, означало: «Ну-ну, послушаем, как ты будешь оправдываться!»

Лиза прочла его мысли и вспыхнула как порох:

– Потому что меня пригласили в крутой летний лагерь и я не хочу упускать такую возможность!

– Но мы же договорились.

– Ничего страшного, прилечу в следующем году.

– Но я хочу увидеть тебя в этом.

– Я тоже много чего хочу! – неадекватно яростно взвилась Лиза. – И у меня, представь себе, есть и другие друзья, которые тоже по мне соскучились!

– Какие?

– Настоящие!

– А я тогда какой?

– А ты – киборг!!!

Через пару дней Стрелку позвонил Хрущак. У киборгов острый слух, поэтому любой разговор в пределах дома по умолчанию считался публичным.

– Ну что мне с ней делать?! – сокрушался Хрущак. – Она и в детстве-то сущим бесенком была, но таким милым, добрым, открытым! А теперь слова не скажи – хлоп дверью и сидит, дуется! Или, хуже того, в подушку рыдает, прикинь?! Я с трех лет от нее ни слезинки не видел: закусит губу и терпит, как партизан на допросе! В этом году еще и мальчишки табунами повалили – небось, поссорилась с каким-то…

– Терпи, счастливый отец! – посмеиваясь, утешал его Стрелок. – Пятнадцать лет, самый сложный возраст. Это просто гормоны играют – понять и простить.

– Тебе-то хорошо говорить, у твоего они регулируемые!

– О-о-о… – многозначительно протянул Стрелок. – Регулируемые не значит регулирующиеся. Кстати, Кай, не подслушивай!

Кай решил, что и сам не хочет ничего знать о бывшей подруге.

– Да ни фига тот лагерь был не крутой, – неожиданно с горечью сказала Лиза. – Просто у Энди начались проблемы в школе и его перевели в другую, платную. Ну и накрылась моя Кассандра, а лагерь был дармовой, социальный. Барак на берегу лягушатника в пяти километрах от города, из всех развлечений – шишками в комаров кидаться. Один раз, правда, маньяк-эксгибиционист из кустов выскочил, но убежал в них еще быстрее…

Кай потрясенно смотрел на подругу.

– Почему ты сразу мне это не рассказала?!

– Стыдно было. И что мои родители – нищие, и нам вечно приходится экономить даже на самом необходимом. И что Энди они любят больше, раз пожертвовали моей мечтой ради его учебы. И что меня вообще никто не любит и не понимает. Даже ты. Я же и одноклассникам успела похвастаться, что лечу на Кассандру, а потом пришлось врать, что это не обстоятельства так сложились, а я сама передумала, чего я