Тартуга.Обратно в Хелл - Максим Алексеевич Антипин

деле. Моряки сплоченной гурьбой расположись вдоль перил, занимаясь рукоделием.

Циклы повторялись снова и снова. Дубовый ящик наполнялся готовыми куклами человечьих голов. Выделанная кожа сохла на растяжках, а кости, вываренные в спирту, ждали своего часа возле лафетов.

– Хух, – Трон выжал бандану за борт, с мрачным удовлетворением наблюдая за потоками пота. – Потрудились на славу!

– Верно. – Помещик, сидевший, опираясь спиной об перила, с удовольствием вытянул ноги, хрустнул суставами. – Все равно не понимаю, как мы до такого дошли.

– Деньги. Деньги и еще раз деньги. Звонкие монеты порой заставляют творить и не такое… – Надел влажную бандану, закурил. Поистине, в трудах мореходов было нечто удивительно-зачаровывающее. Тени длинными полосками ложились на палубу. В свете качающихся фонарей и огней печей, словно живые. Скрип такелажа, треск древесины, объятой огнем, и выполняемая работа создавали чудный ансамбль звуков. Красота!

– Готовьте «кашу», парни. Скоро небесное светило одарит нас своим присутствием. Необходимо все закончить перед заходом в порт! – Лысоголовый кричал подчинённым, лихо затягиваясь табачной подружкой.

Матросы кочергами извлекли не прогоревшие угли в железные ведра, а после высыпали их за борт. Печи окатили холодной морской водой, отчего те недовольно зашипели, обдавая волнами пара окружающих. Камни и остаток песка сложили на поддон, отставив поодаль. На освободившемся месте поставили бадью, куда скинули осмолённые скальпы. Безымянные большими толкучками обратили их в кашеобразную субстанцию. Добавив сухой маны, взбивая, получили пасту.

Другая группа работяг натягивала выделанную кожу, выявляя повреждения. Набрав "кашу" в тазик, абордажник поставил ее в ноги. Трон с одной стороны приставлял гладкую дощечку, а с другой наносил деревянным шпателем субстанцию на место прорехи, шепча заклинания. После брал скребок, удаляя лишнее. Помещик проворачивал подобное с остальными изделиями.

В то время, как абордажники колдовали, свободные матросы наводили порядок. Собирая обрезки мышц и сухожилий, отпиленных костей, сбрасывали их на заготовленный кусок парусины под грот-мачтой.

Туда, лениво переваливаясь, прибыли три разумных безымянных: Хмуля, Зоркий глаз и Изиназид. Последняя редко выходила из недр корабля, предпочитая проводить время в поглощение членистоногих и крыс, что имели неосторожность попасть ей на глаза.

– Это гуляшик? Да, Трон? – Хмуля большим черпаком набирала обрезки, ела, чавкая. – Мясные чипсики вкуснее!

– Кушайте, кушайте, услада очей моих! – Закончив с кожей, абордажники вывали остатки пасты в общую кучу, – склянку вам на все про все. Три подружки молчала закивали, работая челюстями.

– Хух… Пу-пу-пу… – Уперев руки в боки, пират удовлетворенно осматривался. Солнце уже взошло, следовательно, в фонарях отпала необходимость.

– Помещик, вели складировать добро на носу и приходи на корму! Будем лентяйничать!

– Как скажете, добрый господин! – Помещик отложил все дела, театрально поклонился до самых досок.

Пока нам везет. Небесное светило лишь начинает трудовой день, а из этого следует, что стоит насладиться магией утра. Трон, Помещик и Малышка расположились на самом краю кормы галеона. Наблюдая, как остальной экипаж, недавно сбросивший оковы сна, неистово трудится, драя палубу, ставит паруса, бесперебойно ругается друг с другом. Хмуля и ее команда уже приговорили «угощение», скрылись с глаз. Гар-зар отдавал указания офицерам. Боцман поливала окружающих отборной бранью. Корабль своим быстрым ходом оставлял белый пенный след на водной лазурной глади. Вскоре окажемся дома.

– Как тебе у нас живется? Подобное времяпровождение тебе по вкусу? – Помещик попивал кофейный напиток с ликером из плетеной бутылочки, – все нравится?

– Да, вполне приятно. Весело даже. Местами. – Малышка обнимала балясину перил одной рукой, прижавшись к ней повязанной банданой головой, – скучаю по папе… Маму-то я не помню, но папочку… Его забрали светлячки. Его больше нет… – После этих слов у ребенка навернулись слезы на глазах, а к горлу подступил комок.

– Такова жизнь, превратности судьбы нам не известны. – Трон курил, с серьезным лицом о чем-то размышляя.

– Ты просто мастер утешения. – Помещик посмотрел другу прямо в глаза.

– Да, я знаю. – Выпустив две струйки дыма через нос, – утешать, горевать. Смысла нет. С коком, другими людьми погорюет. Малышка теперь часть нашей команды. Мы обязаны ее защитить, обучить. Сильная Малышка обеспечит достойную жизнь как себе, так и своим близким.

– Она еще совсем кроха, – начал абордажник.

– И? Жизнь полна боли и разочарования, буквально соткана из них. Пропитана горечью утраты, пусть поймет это сейчас, а не после. Разве нет?

– Да, ты прав, но полегче, Трон, полегче, – парировал его боевой товарищ.

– Как будет угодно. У меня твоей гибкости нет… – Лысоголовый улыбнулся, – Боги не дали.

– Да ты просто правду-матку рубить любишь! – Засмеялся тартужанин.

– Все хорошо. – Девочка утерла слезки ладошками, – скажу, я вообще не вспоминала об этом. С тех пор, как вы меня забрали с папиного секретика. Здесь много всего такого занимательного! Я отвлеклась, а сейчас приуныла…

– Унывать не следует, – поучительно сказал Трон. У одной из сект Вольного архипелага есть учения. Оно достаточно простое и заключается в следующем: по окончании жизни человек вновь возвращается в исходную точку. Забывая прожитую жизнь. Интуитивно пытается жить лучше. Вследствие этого меняется история для будущих поколений, а твоя терпит изменения от бытия тех людей, кто был до тебя. И так до бесконечности. Снова и снова, снова и снова.

– И что из этого следует? Что когда я умру, снова воссоединюсь с папой? Его не погубят… Мы будем вместе?

– По их учению, да. Статичность времени, как бы дико данное утверждение ни звучало. Запомни: твоя жизнь во власти тех, кто существовал до тебя. Вдруг твой отец не встретил твою мать. Что дальше? Тебя может и не быть вовсе. – Абордажник внимательно смотрел на лицо ребенка, становившееся с каждым мигом все серьезнее. – Не думай, что смерть тебя обязательно воссоединит с родными. Это только теория, не более. А то еще сиганешь за борт на радостях.

– Надежда есть. Может, это есть самая лучшая интуитивная жизнь? Сейчас… – Малышка отвернулась, просунула меж балясин ножки, покрепче обхватив столбики руками.

– Теория циклов. Занимательна, однако она не выдерживает критики. – Помещик дымил, щелкая суставами пальцев левой кисти. – Вот, например, родоначальник всех людей не возжелает свою половинку, тогда что? Все? Приплыли?

– Приплыли… – Грустно констатировал Трон. – Круг вновь повторится. Он же умрет рано или поздно. Вернется на исходную. Бесчисленное множество вариантов.

– Получается… – Ребенок повернулся к флибустьерам, хмуря личико, – в одной из жизней туземцы приплыли к белым людям и затеяли драку?

– Для ребенка ты очень умна и развита не по годам, – заметил Помещик, – так рассуждаешь. Здорово! Получается так.

– Спасибо! – Малышка явно засмущалась.

– Скоро мы прибудем в Хелл – один из самых диковинных городков не только Калакеана, а всего мира. Он хоть и относительно молодой, но имеет