Фантастика 2025-103 - Сергей Благонравов

Неофициально, подчеркиваю — неофициально — я с тобой согласен, Миш. Но там не должно было быть студентов. Там не должно было быть англичан. И тем более не должно было быть боевой техники. Борьба с террористами — это работа Имперской службы безопасности.

Он замолчал, его глаза метнулись к темным углам лаборатории, будто ожидая, что из тени выступят уши предателя. Потом продолжил, уже с горькой усмешкой:

— Но кто-то наверху решил поиграть в солдатиков и новые игрушки. А какая-то гнида решила эти игрушки сломать.

Его голос дрогнул, и тут я понял, откуда эта седина.

— Ты сам понимаешь… С вами был мой внук.

Тишина повисла в воздухе, густая, как дым после взрыва.

— Мне уже сегодня звонили, — продолжил Букреев, и в его тоне появилась ледяная ярость. — Предлагали добровольно уйти с поста. В связи с некомпетентностью. По-дружески, а то… под трибунал отдадут.

Аид резко поднял голову, глаза его вспыхнули.

— Да хрен им!

Букреев вдруг ухмыльнулся, но в этой улыбке не было ни капли веселья — только сталь и ненависть.

— Я тем более буду рыть. Кто подставил нашу группу. — Он посмотрел на каждого из нас, и в его взгляде горела клятва. — Я за внука… Да и вы, ребята, вы тоже мои. Землю грызть буду.

Последние слова он произнес не просто с яростью — с клятвой мести.

Следующую неделю мы провели в подземных казармах лабораторного комплекса. Нас не выпускали.

Сначала к нам пришел майор СБ — наш, академический, с лицом, как будто высеченным из гранита. Он задавал вопросы четко, по-военному, но в его глазах читалось что-то… неестественное. Будто он сам не верил в то, что произошло.

— «Кто первым вошел в зал?»— «Кто активировал артефакт?»— «Видели ли вы знаки английского спецназа?»

Мы отвечали, как могли.

А потом пришли они.

Неприметные, в серых штатских костюмах, с бегающими глазами. Ни имен, ни званий — только холодные улыбки и вопросы, которые резали, как скальпель.

— «А не кажется ли вам, что ваша группа была… подставлена?»— «Кто-нибудь из курсантов проявлял необычный интерес к артефактам?»— «Вы точно не видели, кто дал команду на отход?»

Они не вызывали доверия. Но их неприметность говорила сама за себя — особые специалисты из Имперской безопасности.

Каждый день приводили новых выздоравливающих.

Первым вернулся Пятый — бледный, с перебинтованной рукой, но с прежней ехидной ухмылкой.

— «Чего, ждали, что я сдох?» — хрипло бросил он, опускаясь на койку.

— «Мечтали», — огрызнулся Двадцать Шестой, но в его голосе слышалась явная радость.

Потом привели Девятого — он шагал медленно, опираясь на костыль, но в глазах горел прежний огонь.

— «Ну что, пацаны, снова в строю», — пробормотал он, и кто-то хлопнул его по плечу.

Семнадцатый вошел молча, но его кулаки были сжаты. Он сел в угол и уставился в стену, будто видел в ней врага.

— «Он до сих пор не может говорить о том, что видел», — шепнул кто-то.

Последним привели Тридцать Четвертого — он был весь в шрамах, но улыбался, как сумасшедший.

— «Ребята, я теперь официально самый живучий ублюдок в академии!»

Казарма понемногу оживала. Шутки, мат, смех — все, как раньше. Но за этим чувствовалась пустота.

Мы ощущали себя как стая хищников, случайно запертых в стерильном аквариуме будущего. Эти ультрасовременные казармы, напичканные скрытыми датчиками и голографическими интерфейсами, казались нам золотой клеткой. Даже воздух здесь был стерильно чистым, до неестественности, раздражая легкие своей искусственностью.

Единственным спасением стал тренировочный комплекс - футуристический зал, где каждая деталь говорила о военных технологиях завтрашнего дня. Антигравитационные беговые дорожки плавно парили в воздухе, адаптируясь под бегуна. Тренажеры с нейросетевым управлением подстраивали нагрузку, анализируя малейшие изменения в биоритмах. Голографические спарринг-партнеры могли имитировать любого известного бойца.

Но все это великолепие меркло от осознания, что наши боевые доспехи - эти технологические шедевры, с которыми мы сроднились - были изъяты без объяснений. Их отсутствие оставляло непривычную легкость в движениях и странную пустоту в душе.

Аид стал нашим единственным связующим звеном с внешним миром. В этом высокотехнологичном аду он казался анахронизмом - живой легендой спецназа среди умных машин. Его тренировки представляли собой странный симбиоз древней воинской мудрости и новейших технологий. Он заставлял нас отрабатывать приемы на голографических манекенах, затем вдруг выключал все системы и устраивал изнурительные тренировки в полной темноте.

"Техника ломается," - говорил он, заставляя нас проходить полосу препятствий с заблокированными HUD-дисплеями. - "Но навыки остаются."

По вечерам, когда голубоватый свет биометрических панелей становился мягче, Аид рассказывал истории. Его голос, грубый и несовместимый с ультрасовременным интерьером, переносил нас в пыльные африканские пустоши. Мы узнавали о войнах, где технологии отказывали под палящим солнцем, где приходилось полагаться только на чутье и боевой опыт.

В редкие часы затишья я оставался один в тренировочном зале. Мои занятия телекинезом обрели новое измерение в этом технологическом пространстве. Я учился чувствовать не только физические объекты, но и электромагнитные поля вокруг сложной аппаратуры. Иногда, когда концентрация достигала пика, мне удавалось на мгновение нарушить работу голографических проекторов, создавая причудливые искажения в воздухе.

Аид иногда наблюдал за этими экспериментами, молча стоя в дверном проеме. Его молчание было красноречивее любых слов - в нем читалось понимание, что в грядущих битвах пригодятся все способности, как древние, так и новейшие. В этом странном симбиозе магии и технологий, подневольности и подготовки, рождалась новая форма воинского мастерства.

И вот мы все собрались.

Все оставшиеся 27 витязей, включая лейтенанта. И наши инструкторы — Аид, Гефест и Один.

Аид стоял у стены, скрестив руки. Его лицо было каменным, но в глазах бушевала буря.

Гефест, обычно такой массивный и непоколебимый, теперь казался меньше. Будто часть его силы ушла вместе с погибшими.

А Один… Он сидел на краю стола, сжимая в руках значок погибшего Первого. Его единственный глаз был сухим, но в нем читалась тьма.

Лейтенант Букреев вышел вперед.

— «Значит так, орлы. Нас кинули. Нас подставили. Нас использовали.»

Тишина.

— «Но мы еще дышим. А значит — будем драться.»

Кто-то сжал кулаки. Кто-то хрипло выдохнул.

— «За погибших», — тихо сказал Двадцать Второй.

— «За Братьев», — добавил Тридцатый, и в его голосе прозвучала клятва.

Аид вдруг резко поднял голову.

— «Найдем их всех.»

И в этот момент 27 голосов ответили ему молчанием.

Интерлюдия

— Тебе не кажется, что это пахнет изменой?