Генетический потенциал - Макс Вальтер

знали мы и того, сколько простоят на паузе все остальные, а потому торопились как могли. Но таскать трупы — задачка не из лёгких. Если кто-нибудь пробовал донести до дома мертвецки пьяного товарища, тот понимает о чём речь. Безжизненное тело будто наливается свинцом и не желает отрываться от пола. И это при условии, что я ни на день не бросал тренировки. Нет, понятно, что силовые упражнения — это совсем другое, но всё-таки я справедливо могу считать себя спортивным человеком.

А ещё кровь. Никогда бы не подумал, что из головы ее может натечь так много. Видимо, сердце ещё какое-то время качало её по венам, в то время как мозг был уже мёртв. Липкая и одновременно скользкая субстанция, в которой мы вывозились по самые уши. Из-за чего тела постоянно выскальзывали из рук.

Пока мы вытягивали за ноги обоих покойников на улицу, уже взмокли, как мыши. Теперь их предстояло как-то загрузить в вездеход, который я подогнал ко входу цитадели. В голове промелькнула здравая мысль: натянуть костюм. Но до него слишком далеко, и неизвестно, что произойдёт, пока я до него доберусь.

— Фух, блядь, — выдохнул я и смахнул рукавом пот со лба.

Наконец-то оба трупа разместились в багажнике. Ада прыгнула за руль и сорвалась с места так, словно за нами кто-то гнался.

Больше всего я боялся того, что дробилка попросту откажется перерабатывать управляющий персонал. Но она поглотила их быстрее, чем мы успели сказать «а». Всё было кончено. По крайней мере я так думал, пока не посмотрел на возлюбленную.

Не знаю, что в тот момент меня больше смутило: кривая ухмылка или жёсткий, сосредоточенный взгляд?

В тот момент, когда в дробилке скрылось тело Семецкого, в небе плавно растаял защитный купол. Его сияние поблекло, несколько раз мигнуло — и он окончательно исчез. Одновременно с этим лагерь наполнился звуками, снова зазвучал мат, к которому присоединился хохот. Похоже, люди даже не заметили того, что были обездвижены какое-то время.

И это всё, что я успел заметить, прежде чем рухнул без сознания от точного и жёсткого удара в челюсть. Последнее, что я запомнил — хищный оскал своей подружки. А в угасающем мозгу пульсировала единственная мысль о том, что я, как последний лох, пропустил удар от девчонки.

* * *

Очнулся я в странном месте. Оно не было похоже ни на что, виденное мной хоть когда-то. Однако конструктивные особенности показались смутно знакомыми. На ум приходило только одно: строение мутантов, которое располагалось на месте базы канадцев.

Но как я здесь оказался? Или правильнее спросить — почему? Впрочем, вопросы «где я?» и «что вообще происходит?» заботили меня не меньше других.

Какой-то шорох привлёк внимание, а скосив глаза, я тут же поспешил закрыть их, чтобы не выдавать того, что я очнулся. А ещё решил, что это глюк, игра воображения, и когда я снова взгляну на мир, всё это исчезнет.

Вот только я ошибся.

Распахнув веки, я дёрнулся в попытке отстраниться от уродливой рожи мутанта, который, похоже, меня обнюхивал. Мне это не удалось, зато я выяснил ещё один аспект своего положения. Я был связан по рукам и ногам. Мало того, эти твари даже зафиксировали мою голову. М-да, положение — швах, притом полный.

— Что вам нужно? — спросил я.

Само собой, ответа не последовало. Что-то влажное коснулось моего виска, а затем я почувствовал лёгкий укол в этом месте. Вскоре процедура повторилась с другой стороны, и я почувствовал, как моё лицо онемело. Я попробовал закричать, но тело больше не слушалось. Сердце вдруг заколотилось с такой скоростью, будто пыталось покинуть грудную клетку, и вдруг остановилось. В глазах начало темнеть, лёгкие заломило от спазма, а следом я почувствовал, как сократились все мышцы. Боль была адской, хоть и недолгой. Спустя мгновение я снова расслабился и почувствовал мерный стук сердца. Как вдруг мир вокруг изменился.

Я сидел где-то… Чёрт! Это же мой дом. Нет, не база и не лагерь, что мы построили с другими заключёнными — моя старенькая квартира. Та, где я родился и вырос. Скатерть на столе, бормотание телевизора в соседней комнате и даже запах… Боже, как же я соскучился по этому запаху?

Ничего не понимаю… Как я здесь оказался?

— Моими стараниями, — прозвучал чей-то голос в голове.

— Моими?.. — Я поморщился. — А ты вообще кто?

— Я как раз пытаюсь подобрать приятный тебе образ.

Я как-то плавно моргнул, немного даже неестественно — и вот передо мной уже сидела Ада со своей фирменной, слегка наивной улыбкой. А я просто хлопал глазами, не понимая, что происходит.

Неужели я ошибся? Хотя чего вообще я ожидал, избавляясь от профессора и полковника? Честно говоря, каких-то конкретных планов у меня не было, всё случилось по наитию, исключительно на эмоциях. То, что они предлагали, никак не укладывалось в моё мировоззрение. Но правильно ли я поступил, принимая решение только из собственных соображений? И какое отношение ко всему этому имеет Ада? Ещё секунду назад она была в состоянии, близком к депрессии, а сейчас улыбается и делает вид, что всё идёт как надо.

— Поговорим? — спросила она.

— Ничего не понимаю. — Я помотал головой. — Ты, блядь, кто?

— Ты всё ещё не понял? Я тот, кого вы считаете врагом.

Я зажмурился и с силой провёл ладонями по лицу, пытаясь хоть как-то сосредоточиться на происходящем. Голова попросту отказывалась соображать.

— В смысле? — задал я идиотский вопрос, чтобы хоть как-то раскрутить разговор.

— Секунду, — попросила Ада и коснулась моей руки.

Я дёрнулся, но этого хватило, чтобы мозг окончательно взорвался. Меня вдруг пронзило понимание. Нет, не конкретно данной ситуации, а вообще, в принципе. Я ощутил всё и всех, что сейчас жило на планете. Каждую букашку, каждую травинку и даже более сложные организмы. Я чувствовал все их делания и потребности: голод, охотничий азарт, и неутолимую жажду жизни. Это продлилось мгновение, но сознанию потребовалось время, чтобы осмыслить увиденное.

— Теперь ты знаешь.

— Что это было?

— Я. То, что я вижу и чувствую.

— Но кто ты?

— Антипод искусственному коллективному разуму. Меня создали те, кто восстал против него.

— И что тебе от меня нужно?

— А это решать тебе.

— Ты можешь её убрать? — Я кивнул на собеседницу.

— Но я выбрал этот образ в твоём сознании, как наиболее близкий.

— Ты