Фантастика 2025-59 - Михаил Воронцов

Подумал — и глубоко вздохнул. На словах все просто, а на деле… Ну, буду потихоньку действовать в этом направлении, а как иначе. Если не выполнить задание с контрабандистами, большие шансы погибнуть самому. И даже без этого, шансы просто-напросто однажды не вернуться с «зоны» огромны. Постоянно везти не может.

Вот и улица «рассветных». Прекрасно. А где обещанный «старый пень»? Вот он. Что же за дерево тут росло?! Метров тридцать в диаметре пенек. А дерево, наверное, было в милю высотой. Зачем его спилили? Или оно упало само? Похоже, что все-таки само по себе, и в стародавние времена — древесина пня аж окаменела от времени. А то что пенек сейчас гладкий, так это его недавно пытались облагородить, устроить на нем площадку. Танцевальную, наверное.

Трехэтажный дом рядом выглядел так же, как остальные в округе — нежилой и разваливающийся. Если я правильно помню, мне в первый подъезд…

Зашел и увидел, что подъезда как такового и нет. Лестница к верхним этажам отсутствует. Зато есть широченная пещера — темный проход вниз, в те самые легендарные катакомбы контрабандистов. Ступеньки, а рядом гладкий съезд, как в подземном переходе — если чего-то ввозить-вывозить придется.

Ничем пещера не закрыта, никаких дверей, охраны тоже нет… Что за бардак!

— У вас все дома? — крикнул я в пещеру.

Никакого ответа не последовало.

— А? Ну и ладно! — развел я руками и начал спускаться.

Пусть только кто-нибудь скажет мне, что я тут незаконно. Потребую встречи с руководством, объясню, что я честный терпила, то есть налогоплательщик, принес господам бандитам деньги, а их тут ни одного.

Через двадцать метров лестница закончилась, и началась пещера с полукруглыми каменными сводами. Широкая, автомобиль даже проедет. И темная, поэтому я запалил «видение».

— Есть тут кто? — снова повторил я, намекая, что не лазутчик. Блин, как по тайге идешь, топая и распевая песни, чтоб медведь в кустах на пути успел проснуться.

Никого.

Через сотню шагов пещера закончилась, слева показалась, широченная дверь, я постучался, открыл ее и оказался на железном балкончике, висевшем над огромным залом. Причем висевшем высоко, мне показалось, что стою на крыше шестнадцатиэтажного дома.

Внизу были какие-то станки, ходили люди, горели огни… Балкон находился над всем периметром зала, но пройти дальше я не успел.

Меня наконец-то заметили.

— Кто такой? — заорал голос, и с двух сторон по балкону ко мне побежали люди.

— Сталкер, принес деньги, Николай сказал прийти сюда! Я пришел, н никого не застал! — ответил я, поднимая руки.

Ко мне подбежали, и, совсем на манер полицейских, ощупали на предмет оружия. Но я сегодня с собой ничего не взял. Ни ножа, ни револьвера.

Уяснив, что я не вражеский лазутчик, контрабандисты начали относиться ко мне лучше. Похлопали по плечу, даже сказали «не бойся», но с балкона вытолкали обратно в пещеру, сказав, что посторонним тут нельзя находиться.

Скоро прибежал растерянный бедолага — часовой. По дороге он собрал несколько подзатыльников. Огрызаться не пытался, только втягивал голову в плечи и оправдывался, что ушел только на минутку.

Глава 23

— Где Николай? — спросил я его. — Кому мне отдать деньги? И вообще, это нужно мне или вам? Что за бардак, черт побери?

«Рассветные» засмеялись. Не знаю, что за люди меня встретили — тут было около десятка человек, в основном молодые, но парочка мужиков была и постарше — но, как мне показалось, мою смелость они оценили, причем оценили положительно.

Видимо, привыкли, что их все боятся, а тут пришел кто-то вроде платить дань, но ситуация возникла действительно смешная.

— Если у меня сейчас же не заберут деньги, я запишусь на прием к директору! — воскликнул я.

А вот тут смех уже затих. Видимо, контрабандисты не хотели, чтоб о ситуации стало известно «директору». Здешний директор, говорят, скор на расправу.

Ко мне подбежал какой-то запыхавшийся дядя, сказал «я вместо Николая». Я сунул ему вырученные за шкуру купюры и сказал, что надеюсь на его порядочность. В ответ прозвучало, что здесь собрались не полицейские, а люди чести.

— Ладно, — сказал я на прощанье, — до новых встреч!

Контрабандисты снова засмеялись, кто-то из них сказал «счастливо», кто-то даже пожал мне руку, и я ушел.

Сходив домой и пообедав, я направился к Виктору.

Знакомая дверь мне открылась, но в подвальчике-магазине был не Виктор, а мальчишка-продавец. Он сказал, что Виктор ждет меня, и провел в другое подземное помещение, в разы побольше магазинчика.

Зал был большой, пустой и каменный. Не такой, который я только что осматривал с балкона, но тоже немаленький, где-то с половину футбольного поля.

В нем находились три человека. Виктор, и маленький, пожилой и очень суетливый дядя, ранее мной не виденный, в сером костюме с отливом, наверное, дорогущем, и девушка.

Высокая, красивая, видимо, жена гражданина в костюме. Это косвенно подтверждалось тем что он периодически пытался обнять ее за талию, правда, для этого ему приходилось высоко задирать локоть.

А в центре зала под светом стоящих рядом с ним ламп стоял «черный зверь». Стоял на четырех лапах и скалил зубы. Но не выл, и не набрасывался на людей потому, что был чучелом — набитой опилками и зашитой шкурой.

Надо же, как быстро все сделали. Практически за ночь.

Я подошел и поздоровался.

— Александр, сталкер, добывший для нас этого жуткого зверя. Иннокентий, главный архитектор Мурманска и его жена Оксана. Иннокентий очень захотел увидеть того, кто не побоялся встретиться с чудовищем лицом к лицу.

Иннокентий просеменил ко мне короткими ножками и схватил обеими руками мою ладонь. На каждом из его пальцев было по драгоценному перстню, и они звенели как кастаньеты.

— Боже мой, — воскликнул он, — так вот вы какой, убийца монстров!

Я удивленно взглянул на Виктора. Тот чуть заметно улыбнулся и кивнул мне — дескать поддакивай.

— Ага, вот такой, — ответил я господину архитектору и пожал плечами.

— Скажите честно — все-таки было немного страшновато?! — он уставился на меня совершенно идиотским взглядом.

Я заметил, что его жена вдвое моложе него, на голову выше и смотрит на супруга с почти не скрываемым отвращением. Я на секунду встретился с ней глазами, но она отвела взгляд и покраснела.

— Никак нет, — по-военному ответил я, — риск — моя профессия. Я знал на что иду.

— Удивительно… удивительно… —