Контрабанда - Андрей Валерьевич Скоробогатов

на приём сходить. Или к товарищу министру-адмиралу всех флотов, может?

— Ты блефуешь, — Варвара страшно нахмурилась и опустила ствол. — Ты блефуешь, малец. Обо мне всё известно, и нечего рассказывать!

Но я добивал. Наверное, я тогда сказал один из лучших своих спичей.

— Вы думаете, товарищ капитан, что я это чтобы его от суда спасти? Укрыть? Да ничего подобного!

— Э? — Порфирий резко повернулся ко мне, но увидев решимость на моём лице, спорить не стал.

— Сказал товарищ куратор — доставить, мы доставим. Но мы! Не вы, Варвара. Это наш родственник, и мы не позволим с ним обращаться абы как до момента оглашения приговора. К тому же, у вас ответственная задача. Вы хороший и ответственный капитан, с честью несёте знамя контрабандного флота. У всех свои тайны. Но позвольте нам всем… выполнить свою работу.

— Хм… хм… Опустить стволы, — наконец-то произнесла Варвара. Я оценил, с каким трудом она заставляет себя признать поражение. — Хорошо. Всем закрыть микрофоны. Итак… да. У меня есть тайна. Тайна, которая может бросить отпечаток на моё честное имя. Эта тайна касается моего возраста… и некоторых фактов моей биографии. Эта тайна должна остаться между нами. Я не буду запрещать вашему экипажу конвоировать товарища Куцевича-старшего… очень старшего к месту проведения суда. Однако напомню, что постановления ЦК Партии лучше исполнять беспрекословно. Иначе…

— Ясно, ясно, — Порфирий направился в лифт. — Проводите нас в туалет и на кухню, я дико хочу жрать.

* * *

Последующие несколько часов мы сидели на кухне. Порфирий опустошал запасы с чудовищной силой, не брезгуя пищевым синтезатором — достаточно отвратной штукой. Мне уже не терпелось доставить его на корабль, поместить в капсулу для обследования и понять, что с ним не так. Через пару часов прилетел Бальтазар и с гневным видом пытался разобраться:

— Ты, засранец, в натуре, ты почему меня подставил⁈ Почему ты мне вечно переходишь мне дорогу⁈

— Ты ошибаешься, это ты вечно переходишь дорогу. Я виноват, что ли, что наши капитаны договорились, и что вот он, — я махнул рукой на Порфирия, — так внезапно вылез из рюкзака? Я просто выполнял свою работу. А ты выполнял свою, скажем так, достаточно плохо. Ты сам виноват, что устроился в контрабандный флот, не имея на то способностей.

Я выбрал максимально спокойный тон — больше чтобы позлить. И это получилось — его кулак полетел мне в челюсть, но я вовремя заблокировал его. Развития драка не получила, потому что наши браслеты синхронно пискнули:

Внештатная ситуация: Драка на борту, зафиксировать?

— Способностей⁈ — фыркнул Бальтазар, а потом снова завопил: — Ты совсем охренел, каких это способностей я не имею⁈

— К убеждению начальства в собственной правоте. И вообще — к общению с начальством, властями, умению врать, вот это вот всё.

— Я умею! — Бальтазар смешно насупился. — Ты мне будешь должен! Что я прикрыл тебе задницу! Тебе и… и… дедку твоему!

— Э, э, потише, парни, — сказал Порфирий, не переставая жевать огромный кусок печенья — несомненно, «пластикового». — Мне кажется, или вы неуважительно со мной обращаетесь? За это у нас можно было и в вакуум без скафандра выйти погулять. Хочешь печеньку, малыш?

— Твой дедок ответит за хамство! — рявкнул Бальтазар, выходя из камбуза.

— Иди тётушке пожалуйся! — бросил я вслед.

Ссора с бывшим однокурсником оставила неприятный осадок. С одной стороны, я прекрасно понимал, что никогда не стану ему близким другом, с другой — плохой мир лучше хорошей войны.

— Ты хоть понимаешь, что я из-за тебя друга лишился? — спросил я Порфирия.

— Друга? Что-то не похоже, что вы были друзьями.

— Ну, приятеля…

— А, ну, сорян, что я могу сказать. Денег ему дай.

И точно, подумалось мне. Это очень стрёмно и по-капиталистически — покупать дружбу и лояльность, по сути, это было всё равно, чтобы заплатить взятку. Но я всё же нашёл Бальтазара в списке контактов — благо, были на одном корабле, и он нашёлся очень быстро, а затем тыкнул на «отправить платёж».

Перевод 1000 трудочасов Бальтазару Васильевичу Селассие

Накоплено трудочасов: 9 923

Ответа я тогда так и не получил.

— У вас там что, деньги теперь? — удивлённо спросил Порфирий Арчибальдович.

— Не деньги. Трудочасы. Деньги у капиталистов.

— Один хрен, я считаю, как не назови — валюта. А, это хотел спросить, — он перешёл на заговорщический шёпот. — Ты серьёзно меня хочешь сдать, да?

— Конечно хочу, — я прикрыл браслет рукой и добавил. — Может, батя что-то придумает. Отсрочку, аппеляцию, или… побег.

— Ясно, побег — это хорошо! — громко сказал Порфирий и продолжил жевать печеньку.

Мы ещё поговорили немного. Я обрисовал политическую обстановку, рассказал то, что помню из истории за последний век. Признаться, век в Московском Секторе в целом и в Приуральи в частности был достаточно скучным на крупные события — пара небольших войн, пара крупных набегов бандитских флотов, полдесятка планетарных катастроф и активное строительство, освоение и прочее процветание. Наконец, когда я уже дико хотел спать, явилась Железная Тётка и скомандовала:

— Выметайтесь отсюда. Мы подплываем к Ишиму-31, без посадки, стыковка мачтой.

* * *

Выражение лица бати я никогда не забуду.

— Д…дедушка… Живой… Я думал, это прикол какой-то.

— Двоюродный дедушка, — покачал пальцем Порфирий. — Ничего тебя расконтрабасило. Я думал, ты худой. Да, а у вас тут творческая обстановка… О, гитара!

— Ты же меня ещё ни разу не видел? — удивился отец. — Откуда знаешь, какой я комплекции?

— Не знаю, Гага вон сказал, что его отец, мой внучатый племянник капитан — я сразу представил высокого, статного, в фуражке.

— Терпеть не могу фуражки.

Порфирий прищурился и посмотрел на меня, а потом снова на отца.

— И сынок на тебя не похож. Вообще не похож. Точно твой-то хоть, а?

— На нём лицо чужое. Он вообще по-другому выглядит. Проходи хоть, садись, — батя махнул рукой на одну из табуреток.

Лицо, кстати, уже начинало ныть и саднить. А вдвойне неприятно было от мысли, что его ещё и придётся отдирать.

— Ну вот. А у вас есть чего пожрать?

— Арсен, у нас пополнение в экипаже, поздоровайся с Порфирием Арчибальдовичем.

Арсен вылез из ванной.

— Здрасьте! Товарищ капитан, ты так и не