Мастеровой - Анатолий Федорович Дроздов

Прозевали нападение, сами и ответим. Хоть умрем, как офицеры. К делу, господа!

Работа закипела. Штаб корпуса занимал дворец польской королевской резиденции, примыкавшей к Фарному костелу. Подъезд к нему перегородили деревянными рогатками. Костел закрыли и изгнали из него клир. К окнам третьего этажа резиденции подтащили столы. Проемы заложили мешками с песком — их спешно везли с берега Немана. Взвод комендантской роты занял здание резиденции, остальные расположились в соседних зданиях. Брусилов познакомил офицеров штаба с пулеметами и лично расставлял их по позициям. В этой суете его и нашел казак из конвоя генерала.

— Ваше превосходительство! — козырнул, подбежав. — Дозвольте обратиться?

— Что тебе? — недовольно сморщился Брусилов. — Почему ты здесь? Я же отослал конвой к Дубкам.

— На пути к Гродно солдата переняли, верхи в город гнал. Грит, донесение до вас. Урядник приказал мне сопроводить, сам с другими далее пошел.

— Где солдат? — спросил Брусилов.

— Вот!

Казак отступил в сторону и подтолкнул к генералу невысокого, худощавого рядового. Тот шагнул вперед и метнул руку к козырьку защитной фуражки.

— Ваше превосходительство! Рядовой первой роты Курицын Иван. Послан к вам его благородием с донесением.

— Давай! — протянул Брусилов руку.

Солдат расстегнул гимнастерку и вытащил из-за пазухи сложенные листки. Протянул генералу. Тот схватил, развернул и впился взглядом в рукописные строчки.

— Это правда? — спросил, завершив читать. — Германцы не в Дубках?

— Их побили ужас сколько, — подтвердил солдат. — Грудами в поле лежать. Конь у меня германский, можете поглядеть. Подпоручик так сказал: «Ты бери, Курицын, лучшего германского коня и скачи в город к енералу. Передашь ему донесение».

— Отдыхай! — приказал генерал. — Офицеров штаба ко мне!

Спустя несколько минут, стоя посреди подготовленной к обороне комнаты, он читал вслух донесение:

«Ваше превосходительство! Довожу до вашего сведения, что сегодня, около пяти часов утра деревня Дубки и наша линия обороны была обстреляна из орудий германской стороной. Огонь велся по заранее разведанным целям и, очевидно, корректировался наблюдателем на воздушном шаре, потому оказался точен. Прямыми попаданиями в избы убиты офицеры батальона, значительные потери наблюдаются среди нижних чинов. Подсчет их пока не завершен. На линии обороны разбиты орудия и пулеметы, вести огонь из них невозможно. Вверенная мне команда не пострадала, поскольку ночевала в лесу. Разобравшись в обстановке, принял решение выдвинуться к линии обороны, где и принять бой…»

— Обращаю ваше внимание, господа, — сказал Брусилов, опустив руку с листками. — Подпоручик Кошкин произведен в чин моим приказом две недели назад. Военного образования не имеет, воинскую повинность отбывал в пехотном полку, где дослужился до унтер-офицера. Но каков же молодец! Слушайте далее!

Он поднес донесение к глазам.

«Первым делом я решил уничтожить воздушный шар неприятеля, дабы лишить его возможности корректировать артиллерийский огонь. Обстрелял шар из пулемета. Тот взорвался и упал. В ответ германцы обстреляли нашу оборону из пушек. Я решил заставить их замолчать. Кроме пулеметов, мы привезли из Тулы новейший бомбомет конструкции капитанов Рогова и Куликова. Меня просили испытать его при случае. В комплекте к бомбомету шли снаряды. Мы открыли огонь по германской батарее. После накрытия, она перестала стрелять, пушки утащили в лес…»

— Про бомбомет он мне ничего не сказал, — пояснил Брусилов офицерам. — Ну, Кошкин!

Он покрутил головой и продолжил чтение:

«Лишившись артиллерии, германцы решили атаковать кавалерией. Против нас бросили эскадрон. Мы подпустили его ближе и открыли огонь из пяти имевшихся у нас пулеметов. Потеряв примерно две трети эскадрона, германцы отступили. В настоящее время никаких действий с их стороны не предпринимается, но, полагаю, что противник не оставил намерения захватить Дубки. У нас мало патронов, можем не отбиться. Кроме моей команды имею под началом до двух взводов пехоты из остатков батальона. Солдаты вооружены трофейными винтовками, штатные сгорели в цейхгаузе. В случае наступления противника серьезными силами могу не удержать позицию. Прошу подкрепления боеприпасами и личным составом. Командир пулеметной команды, подпоручик Кошкин».

— Слышали, господа? — спросил Брусилов, завершив читать. — Техник оружейного завода с отделением прикомандированных солдат сумел сделать то, что не смог отдельный батальон. Не растерялся под обстрелом, правильно оценил ситуацию и нанес поражение врагу. Я немедленно отправляюсь в Дубки!

— Ваше превосходительство! — возразил начальник штаба. — Кошкин, конечно, молодец, только предлагаю подождать подхода казаков. Они уже в пути, будут через два часа. Вместе с ними выдвинемся. Если германцы предприняли наступление и сбили Кошкина с позиций, можем угодить в руки неприятеля.

— Хорошо! — кивнул генерал. — Подготовьте телеграмму государю, — он задумался и стал диктовать: — Сегодня в пять часов утра германцы вероломно, без предъявления каких-либо претензий, обстреляли из орудий расположение отдельного батальона подполковника Чуденцова в деревне Дубки. Погибли почти все офицеры батальона и много нижних чинов. Тем не менее, остатками батальона под командованием подпоручика Кошкина наступление противника остановлено. Сбит германский воздушный шар, приведена к молчанию артиллерийская батарея, уничтожен эскадрон неприятельской конницы. Позиции удерживаю. С подходом полка казаков из Донской дивизии выдвину его в Дубки. О дальнейшем сообщу. Командир 14-го корпуса генерал-лейтенант Брусилов.

Он смолк и добавил:

— Кошкина представлю к ордену. Если выживет, конечно…

* * *

Высокий, стройный офицер вошел в командный пункт полка и козырнул, щелкнув каблуками.

— Герр оберст-лейтенант! Гауптман фон Шпонек по вашему приказанию прибыл.

— Просьбе, дорогой барон, — поспешил фон Притвиц. — У меня нет права отдавать приказы магам из Особого полка. Спасибо, что откликнулись.

— Я служу кайзеру и рейху, — улыбнулся гость. — Буду рад помочь. Что случилось, герр барон?

— Досадная случайность или наш просчет, — фон Притвиц бросил хмурый взгляд на начальника штаба. — Я получил приказ захватить населенный пункт противника и произвести в нем некоторые действия. Для этого полк усилили артиллерией, воздушным шаром с наблюдателем и эскадроном гусаров. Мы произвели разведку, определили цели и обстреляли их сегодня утром. По докладу наблюдателя цели поразили. Русские остались без пушек и пулеметов, сгорел их походный арсенал. Уничтожено командование стоящего перед нами батальона. Но когда эскадрон фон Браухича пошел в атаку, его встретил огонь пулеметов. В упор. Понеся огромные потери, эскадрон отступил. Фон Браухич погиб или попал в плен.

— Жаль, — сказал фон Шпонек. — Знал его.

— У меня полк пехоты, но я не могу послать