Третий шанс - Евгений Максимович Ажакин

Так или иначе, но в качестве первого шага, «я» обязался более не встречаться с ней, что и «выполнял» все эти двенадцать дней. Наставники сорвались с цепи две недели как, следовательно – даты совпадали. И я бы решил, что это проделки кого-то из старейшин, но следом спустившаяся вниз, к родителям в мастерскую, Залия принесла ещё одно письмо, написанное лично дедом и скреплённое его же печатью.

Эти два сообщения доставили одновременно, и если в «своём» я выступал инициатором разрыва отношений, то дед пошёл ещё дальше, извинившись за «моё» поведение и призвав фамилию Лоссов поспособствовать прекращению нашего общения. Залию уговорили оставаться дома хотя бы пару-тройку недель, я – выматывался на тренировках, и раскрыл всё лишь по чистой случайности. Смогли бы мы вновь начать общаться после такого? В себе я не сомневался, а вот в Залии…

– Я ничего об этом не знал, правда. И… не ожидал, что моя семья пойдёт на такое. – Я устало опустился на пол и, потерев переносицу, спросил: – Было что-то ещё… подобного рода?

– Устная рекомендация мне отступить. Двое Иллити пришли прямо в лавку и прямым текстом сказали такое моей маме.

– И что она?

– Мы долго говорили обо всём… – девочка замялась. – И она сказала, что закроет на этот призыв глаза. Но письмо видел папа, а он считает, что идти против воли огромного рода мы не в силах.

В голосе стояла такая обречённость, что мне невольно захотелось пересчитать деду рёбра парочкой заклинаний. Считает себя вольным распоряжаться чужими жизнями? Действует обманом, не считаясь с моим мнением? Его выбор.

Я правда пытался быть хорошим внуком. Верил его словам, учился тому, что рекомендовал он, но я сам считал бесполезным, жил в его доме, жертвуя временем, проводимым с родителями…

«Мы – Иллити, и мы действуем в интересах друг друга». Прекрасные слова, оказавшиеся ложью. Тогда отец был полностью прав, оскорбляя и поливая грязью всю верхушку своего рода. И обратно его наверняка приняли только потому, что я оказался столь многообещающим и послушным…

Но разве можно подделать эмоции, что я посчитал совершенно искренними? Я проводил с Зар’та много времени, и никогда не слышал в его словах откровенной лжи. Притворство и искусная актёрская игра? Нет, скорее иные идеалы и стремления. Покуда всё идёт согласно плану – внук любим и ему можно потакать. Но когда что-то пошло не так, в ход пошли откровенно подлые и гадкие методы вроде подделки писем. Норма для политика, но не для человека, который считает себя частью моей семьи.

Остановится ли дед, когда я выскажу ему всё? Не пойдёт ли ещё дальше, посчитав, что исчезнет человек – исчезнет и проблема? Ведь методы деда в ведении дел были порой слишком жестоки, но я всегда считал, что возможность применения этих методов не распространяется на своих. Даже отца и маму когда-то он лишь изгнал…

Ладно, действовать сгоряча точно не стоит, ибо можно таких дел наворотить, что самому потом станет стыдно, как с маминой подругой. Для начала – успокою Залию, а после, наверное, поговорю с отцом. У него наверняка есть своё видение всей ситуации, и он подскажет, что тут можно сделать. А если и он окажется на стороне деда, то… С Иллити мне будет больше не по пути, и игру в доброго маленького мальчика придётся преждевременно прекратить.

Часть V

Уже через час я вернулся домой, порадовав маму редким в последнее время визитом, – а за две недели я и сюда не выбирался, чего уж, – а ещё через тридцать с небольшим минут отец вернулся с работы. Выдохнув и переодевшись в свой повседневный костюм, я выгадал момент и начал разговор там, где мама точно ничего раньше времени не услышит – в его лаборатории.

И вывалил на него всё и даже больше.

– …как-то так.

Пересказ вышел недолгим, но содержательным и самую чуточку эмоциональным. Мне всё ещё было трудно смириться с тем, что дед предал моё доверие. Да ещё и сделал это столь цинично, по причине, которая на значимую в моих глазах точно не тянет. Сильная кровь? Да если бы я по такой причине соврал детям или внукам, то как минимум перестал бы считать себя достойным человеком. Кто я, в конце концов, такой, чтобы навязывать остальным, как правильно жить? Бог, что ли? Нет, всего лишь человек…

– Я не знаю, что сказать, Зол. – Восседающий на сиротливо стоящем посреди лаборатории стуле, Волан опирался на хлипкую спинку, вперив взгляд в пол. Он выглядел подавленным и разбитым, словно это не меня, а его во второй раз смертельно обидел собственный отец. – Я считал, что он изменился… Ты уверен, что письма действительно отправлены им?

– Я много раз видел печати, и уверен в том, что они подлинные. Да и кому, спрашивается, нужно их подделывать? Залии?

Тут, уж простите, мою реакцию предсказать было решительно невозможно. Я не ребёнок, которого можно читать, словно открытую книгу, да и о происходящем мне узнать удалось только благодаря Гериану. Он просто не смог и дальше видеть, как я нещадно туплю, и всё мне рассказал. Кто его мог подговорить? Да никто – он, в отличие от меня, поместья не покидает совершенно, а среди допущенных к наследнику Иллити предателей точно нет, уж поверьте.

– Это даже звучит абсурдно.

– Для тебя – да, но не забывай, что от выкупа за тебя мало кто отказался бы. – И не объяснить же мои мотивы, в частности – то, что касается возраста, системы ценностей и мотивации. Не поймут-с… – Нам необходимо поговорить с твоим дедом лицом к лицу.

– И он точно ничего… такого не предпримет?

Попадать в плен мне не хотелось совершенно, а деду я с сего дня доверял не сильнее, чем незнакомцу с улицы. Да, он долго завоёвывал моё доверие и уважение, но потерял всё, совершив очень грубый и весомый промах. Я был сторонником наиболее рационального подхода, который гласил – «предавший однажды, предаст ещё раз». И если отношения деда с отцом я ещё мог проигнорировать, не являясь ни участником, ни свидетелем событий, то сейчас всё было иначе.

Он. Меня. Предал.

– Нет, такого не будет. Я многое могу представить, но в этом списке нет ничего, от чего нельзя отказаться. Так что – одевайся, нас ждёт тяжёлый разговор. Или наоборот, выяснится, что это всего лишь совпадение…

Отец потрепал меня по волосам, но наткнулся на ледяную стену отрицания:

– Не бывает таких совпадений, отец.

Но встретиться с дедом я всё-таки согласился, ибо