Полукровка - Василий Горъ

и добавил походке вальяжности. В общем, в поле зрения местных торчков появился, фоня непоколебимой уверенностью в себе, мощным подзатыльником убрал со своего пути задохлика, недостаточно быстро освободившего проход, и «задавил» взглядом второго аборигена, посмевшего посмотреть мне в глаза.

Шаг, естественно, не ускорял — в том же темпе спустился до первого этажа, вышел под открытое небо, уверенно повернул налево и потопал в сторону парка с детской площадкой. Ну, или того, что когда-то создавалось для спокойного семейного отдыха. О том, что там «отдыхает» пятеро парней чуть постарше меня, естественно, знал. Поэтому ломился по центру проезжей части, как тяжелый танк прорыва, и… заблаговременно достал из левого кармана две пули. В общем, на «внезапное» появление из теней трех силуэтов отреагировал правильно. Вернее, не отреагировал вообще — продолжил переть в том же стиле, хотя двигался прямо на крепыша чуть пониже меня, перекидывавшего из одного уголка рта в другой незажженный косячок. Не отреагировал и на обязательный монолог, который, при желании, можно было перевести на культурный росский тремя коротенькими фразами:

— Ты кто такой? Под кем ходишь? Что потерял в нашем районе?

Не знаю, с какого перепугу, но двое из троих вопрошающих отошли от «канонических» формулировок, в принципе позволяющих разойтись бортами, к… хм… излишне матерным, и я, конечно же, счел себя оскорбленным. Поэтому сходу метнул одну пулю в излишне суетливого дрыща, явно прячущего за бедром либо нож, либо заточку, а вторую — в здоровяка, не обремененного интеллектом.

Первый бросок получился золотым — вместо того, чтобы попасть в лицо и подарить мне мгновение для входа в ближний бой, пуля влетела в открывшийся рот и, видимо, «ушла» в глотку, так как дрыщ закашлялся, расфокусировал взгляд и, конечно же, зевнул начало моего движения. Ну, а правая рука с чем-то вроде стилета, показавшаяся из-за штанины, резко расширила коридор возможностей. Вот я о гуманности и забыл — вбил правую стопу в выпрямленное колено, причем в полную силу, под хруст ломающегося сустава разнес правую ключицу, зашел телу, еще не успевшему заорать, за спину и толкнул на здоровяка, оказавшегося на удивление подвижным. Поэтому анатомический кастет впоролся не в меня, а в левый висок дрыща и потушил ему свет.

Кстати, отскочить от оседающей тушки растерявшийся здоровяк не успел. Поэтому она рухнула ему на ноги.

И, кроме всего прочего, прикрыла мою разгоняющуюся ногу на первой трети траектории, благодаря чему левый подъем благополучно воткнулся в область печени. Я и в этот раз бил от всей души, поэтому вынес как минимум пару ребер и сложил любителя кастетов пополам. А еще через долю секунды остановил третьего члена «пикета» броском очередной пули, поднырнул под правый боковой, прогнул «боксера» в пояснице и вбил затылком в асфальт.

Потом упал. Плашмя. Благодаря чему увернулся от контактных игл тазера. И прямо из положения «лежа» метнул еще две пули. Благо, этой наукой овладел на достаточно хорошем уровне еще в первый год занятий у сенсея Датэ Такуми.

Первая попала в глаз неудачливому стрелку, почти добежавшему до места схватки, а вторая вынудила уйти в сторону чуть приотставшего парня, судя по пластике и особенностям реакции на подобные «раздражители», являвшегося неплохим бойцом. Но с «неплохими бойцами» я рубился каждый божий день, так что сходу ушел в перекат, вскочил на ноги, рванул к «стрелку», в полутора метрах показал очередной кистевой бросок и вбил кулак в растопыренные пальцы левой руки, выставленной навстречу.

Вспышка боли в выбитых суставах рассеяла внимание ничуть не хуже, чем пуля, так что я пробил правый прямой в нос с «аристократической» горбинкой, на смещении вправо проломил левым локтем грудину и толкнул «поломашку» на «бойца». Да, в этот раз финт не сработал — парень спокойно ушел от «балласта», вытащил из-за пояса и раскрыл две телескопические дубинки, крутанул их перед собой и предвкушающе оскалился. Что интересно, молча.

Я пожал плечами, неспешно извлек тычковый нож, зажал между пальцами левой руки и пошел навстречу.

Тут «боец» ощутимо напрягся. Так как внезапно сообразил, что раз дрался я в левосторонней стойке, то, по логике, должен был взять нож в правую руку.

«Угу, я — амбидекстр…» — мысленно хохотнул я, притерся к вертикальному удару левой дубинкой, на удивление легко забрал ее у хозяина, подставив под опускающуюся руку ладонь, почувствовал, что могу изменить рисунок боя, и изменил. В смысле, одновременно со смещением вправо принял атаку второй дубинкой на свою, прикрывшую предплечье, всадил тычковый нож в запястье вооруженной руки противника, провернул лезвие в ране и, сместившись в том же направлении еще раз, чиркнул все тем же ножом по коже шеи.

«Боец» насмерть перепугался, забыл о дубинке и потянулся к «новой ране» обеими руками. Ну, а я подсек ближнюю ногу, помог закручивающемуся телу оказаться ко мне спиной и насадил левой почкой на колено.

Последнюю точку в этой схватке — рубящий удар в затылок — поставил после смещения в другую сторону, забыл об оседающем теле, оглядел остальные тушки и счел, что добивать их не обязательно. Поэтому наклонился над «своим», вытер нож о штанину и убрал в ножны. Потом подобрал вторую дубинку, сложил оба трофея, спрятал под рубашку и продолжил движение по прежнему маршруту.

Следующие два «поста» меня не остановили. То ли оценив непоколебимую уверенность, с которой я ломился по чужому району, то ли засомневавшись в своих силах. Четвертый состоял из одного задохлика и возбухать не рискнул. Пятому и шестому было не до меня — парни пили не первый час, соответственно, видели только жестяные банки с какой-то дешевой отравой и слышали только себя. А седьмой готовился к набегу на соседний район, вот и счел возможным размяться.

Тут никаких вопросов не задавали — двое подростков-шустрил, пытавшихся заслужить место в основном составе группировки, сходу кинулись мне наперерез со стальными прутами наперевес и поломались. Ну, а я сорвался на бег, секунд за двенадцать добежал до ближайшего угла, свернул, немного подождал и вырубил самого шустрого из преследователей. Встречным ударом в горло. Потом снова ускорился, за время пробежки до следующего угла оторвался от толпы метров на двадцать, благо, в отличие от абсолютного большинства «аборигенов», не пил, не курил и не ширялся, снова свернул за угол и добросовестно поломал еще двоих «призовых рысаков». Потом разогнался по длинной прямой, вовремя заметил «подарок судьбы», догонявший меня на гравике, вовремя ушел в кувырок, чтобы увернуться от горизонтального удара арматурой по спине,