Ключ Руна - Александр Изотов

все следы, а потом кто-то другой избавился от умельца.

И все концы в воду…

Я вспомнил того «чистокровного», про которого мне якобы снился сон в темнице, и как он просил присоединиться к ним. И теперь, глядя на останки блондина, вдруг понял — а какой смысл этим чистокровным от полукровки?

Только такой же, как у этого метателя. Выполнить свою функцию, подставив тётушку, а потом умереть. Потому что чистоту крови блюдут не для таких, как я.

— Барин, — подал голос Захар, мнущийся рядом, — Может, в комнате-то пороемся? А ну как вещи какие сохранились? Да и шкатулочку бы… — прошептал он, хотя по панике на его лице он понимал, что найти невидимую вещь может быть нереально.

«В комнате» — это было сильно сказано. В куче пепла и грозящих обрушиться мокрых углей — так будет точнее.

Я не успел даже отпроситься у воеводы, как отмахнулся.

— Минута тебе, только не убейся, — он усмехнулся, — И будем решать, что с тобой делать, Грецкий.

Глава 15

У каждого свое дело

На окраине Качканара, возле опушки леса, на заросшей дороге стояли три всадника. Лошади под ними фыркали, явно чуя неприятную силу седоков, особенно того, что в центре, но всадникам было наплевать.

Место встречи было выбрано не зря. Путники здесь были редкостью, ведь на этой стороне Выи леса были бедны ярью. Многочисленные собиратели ещё много лет назад вычистили всё, и сюда могли ходить только на охоту за обычной дичью.

Один такой неосторожный орк-охотник, случайно ставший свидетелем встречи этих трёх всадников, уже остывал в овраге недалеко. Беседующие не боялись лишних ушей и глаз, но были одеты в дорожные плащи, а их лица скрывали капюшоны. Им так было привычнее, потому что для тех, кто практикует чёрную волшбу, находиться на солнце со временем становилось неприятно.

— Ты говорил с ним? — спросил тот, что в центре. Судя по тону, он был главным.

— Да, — ответил всадник слева.

— Сын отступницы проявляет какую-то силу?

— Абсолютно пустой полукровка, даром что жаловень, — слова левого сквозили презрением, — Его эльфийское нутро молчит так же, как у того мёртвого орка! — и лёгкий кивок головы в сторону оврага.

— Тогда как же он убил изменённого, братья мои по крови?

— Ему кто-то помог, — снова ответил левый, — Я не почувствовал выброс яри. Обладатель силы гораздо выше кругом, чем я.

— Кто в Качканаре может быть выше третьего круга? — влез правый.

— Воевода третьего…

— Не смеши меня, брат. Орки дальше своего носа не яродеют.

— А может, это гномы?

— Зачем гномам вмешиваться в дела Империи? Они её терпеть не могут.

От главного послышался вздох.

— Как знать, как знать… А ведь вы не узрели главного, братья мои по крови. Почему изменённый начал меняться раньше положенного?

Двое его собеседников задумчиво молчали.

— И почему сын отступницы избежал ловушки в темнице? Получается, внушение не довершилось, и всё, что ты ему сказал, брат, не осталось сном.

— Он всё равно был под действием яда, и навряд ли что-то запомнил.

Левый не стал упоминать, что бросил медальон отступницы в дерьмо. Теперь, если Грецкий совсем не идиот, он сделает выводы… На самом деле левый просто не сдержался — любая мысль о Каменской, предавшей узы чистой крови, приводила его в бешенство.

А Грецкий на самом деле идиот, как и его папаша, который надеялся спрятать от чистокровных свою жену. Так что левый сомневался, что полуорочьи мозги смогут что-то уразуметь.

— Братья, нам важны не домыслы, а факты, — напомнил главный, — Слишком много совпадений для не имеющего силы. Помните, что на горе тоже был Грецкий.

— Купец уже получил своё за то, что вмешался.

— Да, он всё испортил. Плохо иметь дело с жадными идиотами. Потерпел бы ещё, и мы завершили бы с этой пермской оркой.

— Говорят, герцогиня Жлобина всё же едет сюда. Слишком рано.

Главный усмехнулся:

— Так даже лучше. Купец убит, и барон уже подозревает герцогиню. Осталось кинуть ему ниточку, что она связана с чёрной волшбой. Не получилось с Грецким, так получится с Демиденко.

— Убьём барона?

— Мы? Нет, конечно, — главный засмеялся, — Его убьёт пермская герцогиня. С помощью чёрной волшбы, как было и в Твери, где погибли все Грецкие.

Другие двое тоже усмехнулись.

— Придерживаемся того же плана?

— Да. Потерявшая княжеский титул сумасшедшая сестра убивает всех, чтобы остаться единственной наследницей.

— А как быть с Грецким?

— Ему всё равно придётся умереть, — главный усмехнулся, — Потому что его жизнь — мучение. Эльфийская кровь, запятнанная орочью мерзостью, всегда молит о смерти. Неужели ты не слышал её мольбы, брат, когда говорил с Грецким?

Левый кивнул, а главный продолжил, чувствуя упоение своей речью:

— Его смерть будет назиданием. Потому что грех отступничества смывается не только кровью отступника, но и всех, кто ему дорог.

— А что княжна Ростовская?

— Воевода умён и бережно хранит её, — главный сплюнул от досады, — Наглый орк смеётся над нами! Она до сих пор не подозревает, что её пытаются убить, а когда нет страха, наша волшба бесполезна.

— Но метка работает. Её тянет к изменённым, и она тянется к ним. Рано или поздно Ростовская умрёт, это неизбежно, — сказал правый.

— Воля чистокровных всегда непреклонна, их кара неизбежна, — твёрдо сказал главный, — И если нам повезёт, смерть Ростовской свяжут с герцогиней. Так убьём двух зайцев.

— Двух орков, — поправил правый, усмехнувшись, — По крови они недалеко от зайцев ушли.

Все трое сплюнули, словно само слово «орк» было для них грязным.

— Надо успеть до похода в Сибирь, я бы не хотел терять там эльфов, — сказал правый, — Сибирские шаманы слишком хорошо чуют чёрную волшбу.

— Император посылает к ограм всякий сброд, и не трогает основную армию, — с досадой сказал главный, — Он оказался умнее, чем мы думали.

— Недаром он эльф, — хмыкнув, сказал левый, и другие двое кивнули. Мол, эльф, каким бы порочным он ни был, всегда достойный и хитрый противник.

— И всё же, зачем он посылает туда и княжну?

Было видно, что главный не требует ответа на этот вопрос, и все трое лишь задумчиво глянули на видимые отсюда крыши