Последний рубеж. Том 2 - Вадим Фарг

— Ты силён, Мор… — прохрипела она сквозь смех, её грудь вздымалась, касаясь моей. — Очень силён… Сильнее, чем я думала…

Я нахмурился, не понимая её реакции. Эта женщина была сломлена, побеждена, но вела себя так, будто это она одержала победу.

И тут я почувствовал это. Лёгкое движение за спиной. Тень. Моя собственная тень, что падала на пол, вдруг ожила. Она вытянулась, исказилась, превращаясь в тонкую, когтистую лапу, и метнулась к моему лицу.

Я успел дёрнуться, но было поздно. Когти, нематериальные, но острые, как бритва, зацепили край моей маски и сдёрнули её.

Тень была слаба. Последний, отчаянный трюк. Она тут же распалась, растворилась, но свою задачу выполнила. Маска с глухим стуком упала на каменный пол.

Безумный смех Лилит оборвался. Она замерла, глядя на моё лицо. Алые огни в её глазах на мгновение погасли, сменившись неподдельным, почти детским удивлением.

— Такой юный… — прошептала она, и в её голосе больше не было ненависти, только изумление. — И такой… красивый… Невероятно…

Прежде чем я успел что-либо сказать или сделать, её тело выгнулось. Она рывком притянула меня к себе, её руки, освободившиеся на долю секунды, обвились вокруг моей шеи. Её губы, горячие и требовательные, впились в мои. Это был не поцелуй. Это был акт поглощения. Жажда, голод, отчаянная попытка забрать себе хотя бы частицу моей силы, моей сути. Она прижимала моё лицо к своей обнажённой, пылающей коже, и я почувствовал, как её сердце бешено колотится.

А в следующую секунду её тело вспыхнуло.

Яркое, ослепительное пламя, родившееся изнутри. Оно не обжигало меня, мой Покров защитил, но жар был невыносим. Она сгорала заживо, прямо в моих объятиях, превращаясь в пепел за одно мгновение.

Но даже когда её тело истаивало, превращаясь в ничто, её безумный, торжествующий смех продолжал звучать в моей голове, в самом зале, становясь всё громче и громче, пока не оборвался вместе с последней искоркой пламени.

Я остался один. На холодном каменном полу, в тишине, нарушаемой лишь моим собственным сбившимся дыханием.

От неё не осталось ничего. Даже пепла.

* * *

Тишина. Густая, вязкая, давящая на уши. Она заполнила ритуальный зал, поглотив даже эхо безумного смеха Лилит. Я медленно поднялся с холодного каменного пола. Воздух пах озоном и горечью — запахом магии, доведённой до предела.

Её не было. Ни тела, ни платья, ни даже пылинки пепла. Словно её и не существовало вовсе. Лишь на моих губах всё ещё оставался призрачный, горьковатый привкус её поцелуя.

Я нашёл свою маску, лежавшую на полу, и надел её. Холодный металл приятно остудил разгорячённую кожу. Я был ошеломлён, но не сломлен. Эта женщина, кем бы она ни была, играла в игру, правил которой я пока не знал. Но я собирался их выучить.

Я поднимался из подземелий, и с каждой ступенью мир менялся. Мрачные, давящие коридоры сменились роскошью особняка. Яркий свет хрустальных люстр, позолота, дорогие картины на стенах — всё это казалось фальшивым, театральным после первобытной тьмы ритуального зала.

В гостиной меня ждали. Алексей и Линда стояли у камина, их позы выражали напряжённое ожидание. Борис Воронцов, обмякший и жалкий, сидел в глубоком кресле, уставившись в одну точку. Он выглядел так, словно из него выпустили весь воздух.

— Она ушла, — коротко бросил я, останавливаясь посреди комнаты.

Алексей вопросительно поднял бровь.

— Ушла? Босс, там был только один выход.

— Она сгорела, — уточнил я, и мой голос прозвучал глухо. — Испепелила себя.

Я ожидал чего угодно: удивления, облегчения, вопросов. Но реакция Бориса Воронцова превзошла все мои ожидания.

Вместо облегчения его лицо исказилось таким животным ужасом, какого я не видел даже у бандитов, висевших над рекой. Он вскочил с кресла, его тучное тело затряслось, как в лихорадке. Глаза, до этого пустые, наполнились безумием.

— Сгорела⁈ — взвизгнул он, и его голос сорвался на фальцет. — Глупцы! Вы ничего не понимаете! Вы всё испортили! Это лишь начало!

Он заметался по комнате, как зверь в клетке, хватаясь за голову.

— Вы думали, это конец⁈ Думали, вы победили⁈ Ха!

Он истерически рассмеялся, и в этом смехе не было ничего, кроме панического ужаса.

— Это древняя магия нашего рода! Ритуал Возрождения! Она вернётся! — кричал он, брызжа слюной. — Каждое такое самосожжение делает её сильнее! Яростнее! Она вернётся, но на этот раз ещё более злая! Ещё более сильная! И она отомстит! Отомстит мне! Тебе! Всем нам! Она сожжёт этот город дотла!

Линда и Алексей переглянулись, а затем шагнули к нему, чтобы успокоить. Но он отшатнулся от них, как от прокажённых.

— Не трогайте меня! Вы не понимаете! Вы её разозлили! Теперь нас ничто не спасёт!

Его крики перешли в жалкие, захлёбывающиеся рыдания. Алексей, не церемонясь, схватил его, а Линда вколола ему в шею какой-то успокоительный препарат. Борис обмяк, его истерика сменилась тихим, испуганным скулежом.

— Уведите его, — приказал я. — В тюрьму. Пусть там ждёт суда.

Когда его уволокли, в гостиной повисла тяжёлая тишина. Слова Воронцова, пропитанные первобытным страхом, зловещим эхом висели в воздухе.

Пастырь был повержен. Но это была лишь пешка. Настоящая игра только начиналась. И теперь у моего нового врага было имя. И обещание вернуться.

* * *

Роскошная гостиная особняка Воронцовых, ещё час назад бывшая ареной для допроса, теперь превратилась в импровизированный штаб. В воздухе висела напряжённая тишина, нарушаемая лишь треском огня в массивном мраморном камине. Я сидел во главе большого полированного стола, сняв маску. Моё лицо, с его синяками и ссадинами, резко контрастировало с позолотой и бархатом вокруг. Рядом со мной расположились ключевые фигуры моей новой реальности: княгиня Савельева, элегантная и холодная, как статуя; капитан Игнатьев, чей усталый, но цепкий взгляд изучал документы на столе; и моя команда — Алексей, Линда, Саша, чьи лица выражали сосредоточенность и готовность к действию.

Победа над Пастырем не принесла облегчения. Наоборот, она оставила послевкусие тревоги, словно мы выиграли битву, но вот-вот проиграем войну, правил которой ещё не знаем.

— Он раскололся, — прервала молчание княгиня Савельева. Её голос, ровный и мелодичный, был единственным спокойным звуком в этой комнате. — Борис Воронцов, сломленный страхом перед своей дражайшей супругой, рассказал всё. Даже больше, чем мы ожидали.

Она сделала паузу, обведя всех присутствующих своим пронзительным взглядом.

— Как мы и предполагали, за всем этим стоит Верховный князь Гордеев. Он подкупил и шантажировал Воронцова, заставив его