Аргумент барона Бронина 5 - Олег Валентинович Ковальчук

три на три метра, а вокруг была пустота и темень. Попробовал прощупать пространство ментально — рядом никого. Эк меня занесло-то… Подошел к краю пятачка и глянул вниз. Сначала показалось, что тоже пустота, но, приглядевшись, далеко внизу увидел пол. К слову, он приближался. Изучил камень под ногами. Узор такой я уже где-то видел. Кажется, нечто подобное было в залах Муромской академии, где я с другими первогодками проходил испытания. Любопытно. Хотя закономерно. И там был божественный артефакт, и здесь божественные испытания.

Внезапно сбоку ощутил приближение чего-то живого. Тут же сфокусировался и принялся ментально сканировать пространство и уже через пару секунд смог разглядеть такой же каменный столб, что неспешно двигался в мою сторону. На каменном столбе никого не было. Любопытно.

Хотя уже через пару мгновений загадка разрешилась сама собой. Пустота над приближающимся столбом сначала сменилась на черную пелену, а затем и вовсе превратилась в симпатичную девушку, знакомую мне.

— Алексиус! — окликнула меня Лилит.

— Привет-привет, — помахал я ей.

Она принялась озираться.

— Это поле божественного испытания. Базалес настоящий кретин, — с некоторой долей отчаяния воскликнула она.

— Даже спорить не буду, — покивал я с улыбкой.

Поодаль увидел еще два приближающихся столба, а за ними здоровенный постамент, который по уровню был значительно выше столбов. Вот на нем я увидел знакомую фигуру Базалеса. Он уселся, свесив ноги с постамента и радостно скалясь, оглядывался по сторонам.

Я не знаю, по какому принципу движутся эти столбы, и как будет сформирована арена, но мне не очень-то хочется играть по чьим-то правилам, пускай даже божественным. Я еще раз подошел к краю платформы и оценил расстояние до приближающегося пола. Ну, еще метров двести точно есть, падать немало. Однако я вполне способен себя держать телекинезом и менталистикой. Песка с собой у меня было не так много, килограмм пятьсот от силы, но тоже неплохо. Поможет обеспечить безопасность.

Я шагнул вниз, намереваясь спуститься к далекому полу, но тут же напоролся на магическую пелену, которая мягко отбросила меня назад, будто говоря: «Подожди, не время еще. Побудь еще здесь, пока все гости не прибыли».

Базалес, заметив это, громко расхохотался, принявшись хлопать себя по бокам. К слову, одна из его четырех рук по-прежнему была отсечена, и на ее месте красовалась культя. Не успел отрастить ещё, и даже божественная магия ему не помогла.

Площадка, на которой стояла Лилит, остановилась в тридцати метрах от меня, да так и застыла, больше не двигаясь. Остальные площадки также остановились приблизившись. Один лишь постамент Базалеса встал достаточно далеко. Метров сто. Если бы не величина дьявола, я бы, наверное, даже не разглядел, кто там находится.

Казалось, темень, что повисла вокруг, вбирает в себя свет, и не позволяет разглядеть ничего дальше вытянутой руки.

К слову, Лилит-то я увидел, а вот кто стоял на двух других площадках, разглядеть не удалось, либо там никого не было. Хотя я явно ощущал проявление чье-то чужого разума. Правда, даже не смог определить, человек это или демон.

Напрягая зрение, на второй площадке я вдруг увидел какой-то блеск у самого основания. Потом понял, что там кто-то лежит, поэтому и сложно было что-то разглядеть. Угол неудачный. Затем вдруг различил, как какой-то воин в доспехах, явно человек, силится подняться, но сил у него не так много. И зачем только сунулся сюда? Или перенос его так сильно доконал?

Признаться, даже мне с моими способностями не просто дался полет в эту локацию, чего уж говорить про простых воинов.

— А ты, я смотрю, бодрячком, Алексиус, — расхохотался Базалес, взглянув на меня. — А то, столько сюда молокососов перенеслось. Многие даже переход не пережили. Какая славная жатва вышла! И все они погибают во славу одному безумному богу и мне, великому дьяволу Базалесу. Прекрасная божественная магия! Хитрая, коварная. А еще говорят, что демоны — паразиты и разрушают миры и души смертных. Это вы еще богов мало знаете, — Базалес снова рассмеялся.

Я ничего не отвечал. Продолжал озираться по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то еще.

— Не старайся, старый враг. Пока все желающие не перенесутся, не справятся с первым заданием, испытание не начнется. Пока что расслабься. Наблюдай, наслаждайся.

Я старался не глядеть на Лилит. Она явно пыталась мне что-то сказать. Но при этом, увидев Базалеса, не хотела раскрывать ему карты. Я прямо-таки нутром чувствовал ее внутреннее состояние. Несмотря на то что менталистика работала здесь как-то странно и коряво, Лилит я чувствовал достаточно хорошо, будто бы она была моей родственной душой.

Чтобы не тешить дальше самолюбие Базалеса, я уселся в позу лотоса и слегка приподнялся над землей, а затем действительно, постарался расслабиться. Старательно наблюдал за Базалесом, за каждым его жестом и движением.

Ментально он был закрыт довольно неплохо, и пробиться сквозь его мысли, понять, о чем он думает, чего ждет, было сложно. Я даже не понимал, радуется он или боится. Да и по его поведению сложно было что-то понять.

Удивительно, но оказавшись здесь, посреди божественной арены, он стал на удивление человечным, будто не демон вовсе, обуреваемый страстями и жаждой чужих жизней, а самый простой человек. Правда, выглядевший довольно страшно: рогатый и красномордый. Еще и с четырьмя руками. Но ключевое, что поведение его стало слишком уж похожим на простого человека.

Тем временем количество столбов все увеличивалось. Они приближались с разных сторон, теперь и со спины, и с боков, и за столбом дьявола.

Центром всего был все-таки Базалес и его гигантский квадратный постамент. Все столбы с площадками в произвольном порядке выстраивались вокруг него. Будто лепестки цветка расходились в разные стороны.

Я припомнил, как проходило испытание в академии. Там же тоже никто ничего не объяснял, просто что-то происходило и нужно было прийти самому к какому-то решению. Может, здесь будет также, или просто нам предстоит массовая свалка: все против всех, а там кто выживет. Но какой в этом смысл и как определять стороны. Я ведь не буду сражаться против Лупицкого или Седова, или своего отца. А с кем будет сражаться Лилит? Или Максимус? Как здесь разобраться?

Кое-где воины стояли в полный рост, кое-где валялись без чувств. С кем-то из них Базалес разговаривал. Это было видно, но неслышно. По крайней мере, как я понял, у Базалеса было какое-то право. Его слышал только тот, к кому он обращался. Интересно, а это на всех распространяется?

— Лилит, — повернулся я к девушке. —