Наследница - Олег Ростов

с Медеей и Мариной и смогла подружиться… до сих пор не понимаю, что девочки во мне нашли такого, что любили безоговорочно… впрочем, как и я их.

Я была так счастлива, когда они с тётей Лолереей покинули Аквалон. Теперь мне не надо было переживать о их безопасности. Ундины должны быть уже далеко от орды, которая, как говорят, прибудет в Аквалон уже скоро. Дня два — и конец света настанет для меня, даря освобождение от ужаса и мрака, в который я погружалась каждую ночь снова и снова, пытаясь отстраниться сознанием от неподвластного мне тела, ненавидимого мною до одури. Я понимала, что потеряла себя, когда только решила довериться притворщику, но мне до ужаса хотелось узнать, что его ведёт? Почему Рос оказался таким, каким предстал передо мной теперь? Как я могла настолько утопать в жалости к себе, беспечно подпустив гадюку, лелеявшую мои обиды сладкими речами и фальшивым добрым взглядом?! Идиотка!

Отвернувшись от окна, не в силах больше выносить рыдания тёти Алисии, которая не желала оставлять королевский замок и через силу теперь покидала его, прошлась по комнате, остановившись возле цветка, где сидела Злата, горюющая и не выходящая из Эльвестейна после известия о смерти Святослава.

Мне бы тоже так хотелось, но больше я не желала подвергаться своей собственной жалости. Жалеть себя — теперь проклятие для меня… проклятие, из-за которого рухнула невинная любовь, надежды на счастливое будущее, да и будущее в целом…

Через два дня я не буду прятаться в своих покоях, я буду встречать дикий народ с оружием в руках! Буду сражаться, пока не умру! Я больше не хочу жить без Слава…

— Эля… — дёрнувшись от неожиданности, увидела, как цветок феи раскрылся, показывая мне Злату, тускло мерцавшую на своём ложе из золотых лепестков.

— Да…

— Мне страшно, Эля…

— Мне тоже, Злата.

— Почему они все оставляют тебя здесь?

— Они хотят жить… я не виню их…

— А ты разве не хочешь? — Маленькая копия подтянула колени, обхватив их руками в попытке защититься от невзгод.

Мне нечего было сказать на вопрос малышки. Я не хотела её огорчать ещё больше.

— Я хочу у тебя спросить, — перевела тему разговора, переживая теперь уже о благополучии малышки. — Ты же знаешь, где живёт ваш народ? Можешь улететь к ним, если всё станет совсем плохо в Аквалоне?

Злата испуганно воззрилась на меня, и я видела, как её глаза наполняются слезами… ну, вот… расстроила нашу со Славом девочку…

— Я никуда от тебя не уйду! Даже не смей обо мне так думать! — Златослава вспорхнула с цветка, подлетев к моему уху — её самому любимому месту, куда феечка любила утыкиваться, словно малое дитя, ища материнского тепла.

Моё сердце пропустило удар от нежности к девочке.

— Эля… скажи, почему ты так мучаешься, когда просыпаешься? — Шёпотом спросила Злата, перелетев на мою ладонь.

Покосившись на кровать, брезгливо передёрнула плечами.

— Всё очень сложно… ко мне приходит… злой человек, которому я имела глупость довериться… теперь он… — я нервно сглотнула, не понимая, как сформулировать грязную правду так, чтобы и смысл не потерялся, и шокировать девочку, которая по сути была ещё ребёнком, не получилось уж очень явно. — … теперь я не принадлежу себе… я делаю такие вещи, которые в жизни бы не совершила.

— Так прогони его!

— У меня не получается. Он не просто фантазия из моего сна. Он заперт своими врагами… я даже не знаю, как теперь от него избавиться.

— Эля, ты же такая сильная! Сделай его реальным и убей!

Теперь пришла моя очередь испуганно расширить глаза.

Почему мне эта мысль не пришла в голову?! Точно! Именно этим я и займусь!

Святослав

Пробирались между руин и разбитых бастионов. Везде были кучи мертвых. Даже раненых уже не было. Заночевали в одной полуразрушенной башне. Нашли воду, вернее колодец. Это было хорошо, так как жажда была просто не выносимой. Пили из ведра и не могли напиться. Бертран омыл голову Фредерика. Раздел его по пояс. Мы нарезали из своих рубах ленты, которыми перетянули ему грудь. Фредерик пришел в себя. Бертран его поил водой. Напившись, принц посмотрел на меня:

— Слав! Что произошло и где мы?

— Цитадель прорвана. Армия потерпела поражение и отступила к перевалу.

— Нет, Слав! Этого не может быть. — Он смотрел на меня умоляюще. На его глазах, сейчас рушился наш мир… мир, в котором мы выросли. Рушилась его непоколебимая вера, что армия Аквитании самая сильная, а Цитадель неприступна. Рушилось то, на чем он воспитывался. Для нас с Араторном этот мир рухнул раньше.

— Может, Федя. Из всех, кто оборонял вторую линию, остались только мы. Больше никого.

— Куда мы идем?

— К перевалу эльфов.

— Почему туда? Почему не к маршалу?

— К маршалу мы не пройдем. Там сейчас основные силы Орды.

— Ну и что? Лучше пойти туда и умереть с оружием в руках. Как мы посмотрим аквитанцам в глаза? Слав? Как? Отец говорил, что «…мертвые сраму не имут».

— Мертвые — да! Мертвым уже ничего не нужно, брат! А кто тогда уничтожит захватчиков? Если не мы, то кто?

— А что мы можем вчетвером?

— Соберем новую армию, которая будет намного злее и ожесточённее. Мы вышибем всю нечисть из нашей милой Аквитании. Мы это сделаем Фредерик. Я тебе обещаю!

Принц смотрел мне в глаза. Потом кивнул и отвернулся к стене.

— Всем спать! — Сказал я. — Первая стража моя. Потом Араторна, третья твоя, Бертран. Фредерик не стоит на страже. — Принц развернулся ко мне и хотел возразить. — Это приказ!

Никто мне на это ничего не ответил. Приказ принят к сведению и обязан быть выполнен. Наше детство и юность закончились здесь, в одной из разрушенных башен Цитадели.

Смотрел на юг. Там, далеко, были отблески зарева. Там шла битва. Там гибли мои соотечественники. Там погибал цвет Аквитании — ее лучшие сыны. Еще ничего не закончилось. Всё ещё только начинается.

Неожиданно услышал тихое ржание. Зверь? Я вглядывался в темноту. Во тьме загорелись сначала пара багровых глаз, потом еще две пары.

— Зверь. — Тихо позвал я. В ответ опять ржание, но уже ближе и громче. Наконец передо мной возникла черная, даже для тьмы ночи глыба боевого коня. — Зверь! Мой малыш!

Он ткнулся мне мягкими губами в лицо. Обдал своим дыханием. Я обнял его за шею. На глазах были слезы.

— Мой верный товарищ. Я уже не надеялся тебя увидеть…

Зверь обнюхивал меня, тыкался губами, будто проверяя цел ли я? Все ли на месте? Возникли громады еще двух коней.

— Слав!