Карл Шрёдер - Солнце Солнц

Карриер возник совершенно неожиданно. Вынырнул из темноты снаружи и встал, заслонив собой проход. За его спиной чернела ночь.

— Вот ты где, — сказал он. — А я-то голову ломал, что же такое ты попытаешься выкинуть. Что попытаешься, в этом я не сомневался.

— Не твоя забота, — сказал Хайден.

— Новое солнце для Эйри — моя забота. Карриер вытащил саблю.

«Ладья» с ревом и пьянящим безрассудством мчалась сквозь мрак. Все правила и инструкции, составлявшиеся столетиями и детально регламентировавшие прохождение такого вот облака, улетели, фигурально выражаясь, за борт, и Чейсон Фаннинг представлял, как порхают листочки в инверсионном потоке. Он вел крейсер со скоростью сто миль в час, потом двести и наблюдал, как точки на дисплее обретают отчетливые формы, превращаясь в боевые корабли Формации Фалкон.

Офицеры стояли на своих местах с бледными лицами. Трэвис плотно сжал губы и вцепился пальцами в край кресла. Логика утверждала — на такой скорости столкновение неизбежно, но из всех находящихся на мостике самым спокойным был оператор радара.

— Два градуса влево, пять к югу, — говорил он. — Шесть градусов вправо… немедленно. — Штурман, который вел корабль вслепую, повиновался беспрекословно, бросая корабль в безумные повороты.

— Получаем дополнительные сигналы, — сообщил оператор. — В точности, как она и сказала.

— Хорошо. — Чейсон мрачно улыбнулся. — Вы знаете, что делать.

Флот Фалкона медленно крался через облачный океан; никто не мог сказать, как далеко простирается туман.

— Равняйтесь на те байки, — сказал он. — Предупредите другие наши корабли, чтобы делали то же самое. Мы собираемся содрать их часовых, как сухие струпья.

Двигатели завыли, ускоряясь на еще одну отметку.

За иллюминаторами мелькнуло что-то темное и затем — бум! Корабль дернулся от удара, но не сбавил ход.

Чейсон моргнул. Они сбивали сторожевые байки Формации. Как когда-то «Мучитель» высылал разведчиков, чтобы не наткнуться на препятствие — получилось, правда, неудачно, — так теперь и Фалкон выставлял их на фланги и вперед. При отсутствии радара байки были единственным средством, дающим какую-то гарантию безопасного прохода в темноте и через облака.

Еще один удар по корпусу… и еще. На экране радара Чейсон видел, как слипстримовские корабли настигают байки врага, и те просто исчезают.

Впереди была огромная, но нечеткая капля, вероятнее всего, новый дредноут — ужасное орудие, равного которому в Слипстриме никто никогда не видел, кроме как на расплывчатых фотографиях. Как ни странно, они вряд ли смогут увидеть его и сейчас. Если все пройдет хорошо, экипажи даже не вступят в визуальный контакте врагом, которого уничтожают.

«Ладья» просканировала пространство впереди. Чейсона заверили, что чистого воздуха нет.

— Приготовиться установить мины, — распорядился адмирал. И тут же: — Тормози, тормози! — Он услышал, как захлопали, вылетая из корпуса, тормозящие паруса, и в следующее мгновение ткнулся носом вниз. Трэвис вцепился в спинку стула. «Ладья» застонала, замедляя ход. — Стоп машины!

В наступившей внезапно тишине были слышны лишь порывы ветра да шуршащее дыхание тормозящих парусов. Крейсер прошел мимо невидимого дредноута и встал на его пути.

— Выпустить мины! Быстро-быстро-быстро!

Ветер ворвался в открытые двери ангара. Вдалеке послышался отчетливый рокот — как будто какое-то чудовище прочищало горло.

И потом гром.

Глава двадцать первая

Кровь Хайдена лентой извивалась в центре комнаты, как будто пытаясь найти его вслепую. Карриер полоснул его по щеке.

— Подожди! — Хайден попятился. Первый выпад противника застал его врасплох, но теперь у него в руке тоже была сабля. Как приятно было бы наброситься на него, человека, убившего его родителей, но еше приятнее оказалось принять другое решение.

— У тебя есть шанс спастись, — сказал Хайден, видя, что Карриер готовится атаковать.

— Спастись? — Карриер рассмеялся. — Ты просто не знаешь, с кем связался.

— Я не это имею в виду. Я говорю о твоем сыне. Карриер побледнел.

— Что…

— Ты предал его! Твой сын погиб из-за тебя. И это не дает тебе покою. Без него твоя жизнь потеряла смысл, так ведь? Это же видно — по твоему голосу, по походке. Я сразу понял, что тебя что-то грызет, только не знал причину до прошлой ночи.

— Моя жизнь тебя не касается, — проворчал Карриер. — Подумай о своей.

— Ты убедил себя, что сделать уже ничего нельзя. А я говорю, что можно. Есть способ все исправить. Понимаешь?

Карриер явно сдерживал себя из последних сил.

— Нет.

— Подумай, что почувствовал бы твой сын, если бы узнал, что принял другое решение? Что благодаря тебе его проект наконец реализован?

Карриер молчал.

— Через несколько лет Слипстрим уйдет от Эйри. Почему бы не оставить жизнеспособную нацию? Ведь именно этого он хотел. Позволь мне взять части для нового солнца. К тому времени, когда оно будет готово, мы уже не сможем угрожать вам. Душа твоего сына возродится в этом свете. И он вернется к тебе. Еще не поздно.

Карриер опустил саблю, и лицо его приняло озадаченное выражение — Хайден предложил возможности, о которых он раньше и не думал. Но замешательство продолжалось недолго, черты снова обострились, отвердели, как будто он решил, что жить с чувством вины удобнее.

— Хорошая попытка! — крикнул киллер и прыгнул вперед.

Четыре крейсера Слипстрима бесшумно скользили в темноте. Где-то тревожно звучали сирены, откуда-то доносились выстрелы, но определить направление или расстояние до этих звуков в непроницаемой ночи было невозможно.

Крейсеры начали расходиться; наблюдатели на каждом из них видели, как исчезают в облаках силуэты других. В разрывающих темноту коротких вспышках возникали странные картины: разлетающиеся люди, тлеющие обломки, раздавленные корпуса военных байков. Они проносились мимо с пугающей скоростью, но при этом сами почти не двигались — это крейсера набрали такой ход.

И вдруг приказ — тормозить! Крейсер напрягся и задрожал — в свернутые воланом паруса ударил поток воздуха.

Началось самое трудное. В умах флотских ракетчиков твердо отпечаталось правило: никогда не пускать ракету вслепую. В густо населенном пространстве ракета, не нашедшая противника, могла в конечном счете поразить дружественное судно или гражданских лиц.

В течение нескольких недель адмирал Фаннинг пытался выбить из голов своих людей то, что вбивалось туда годами тренировок. И теперь ракетчики напряженно ждали приказа, нервно переглядываясь, водя глазами по стенам и стойкам и избегая смотреть только в одном направлении — в сторону квадратных огневых портов, за которыми лежала черная бездна. Но когда приказ поступил, он прозвучал для них полной неожиданностью.

— Десять градусов на сорок три! — рявкнул в переговорную трубку офицер. Команда развернула стойки. — Огонь!

Одна за другой огненные стрелы унеслись в туман: пять, десять, пятнадцать — меньше чем за секунду. Клубы паров окутали ракетчиков, но это было привычным делом, и никто даже не закашлялся. Туман поглотил инверсионные следы.

Двигатели крейсера завыли, оживая. Он уже разворачивался, когда вибрационные импульсы обозначили попадание. Пока противник произведет триангуляцию, определит, откуда нанесен удар, и даст ответный залп, «Ладья» будет уже далеко.

Чейсон Фаннинг оторвался от экранов радара. Трэвис все еще поглядывал на мерцающие зеленые кружочки, качал поминутно головой и что-то бормотал под нос. Адмирал перехватил его взгляд и улыбнулся.

— Посмотрите на это. — Под глазами у Трэвиса темнели круги, раненая рука причиняла, должно быть, немалую боль, но он не жаловался, а может быть, и не замечал мелких неприятностей.

Флот Фалкона, нарушив строй, разбрелся во всех направлениях, о чем свидетельствовали узелки, скопления и облачка кораблей самых разных размеров и назначений. «Ладья» бесшабашно петляла между ними на скорости двести миль в час — коршун среди голубей. Перед неприятелем появлялось вдруг ниоткуда свечение двигателей, следовал удар, и крейсер исчезал прежде, чем они успевали нацелить на него свое оружие.

— Сэр! — Оглянувшись, адмирал увидел мальчишку Мартора, застывшего навытяжку в дверях. — Сэр, нам пришлось связать Слю.

— Что? Старшего плотника? И что же он такого натворил?

— Бегал по кораблю и кричал, чтобы мы остановились. Что это противоестественно, воевать так, как воюем мы. — Будь Мартор постарше, он наверняка бы ухмыльнулся, докладывая о таком эпизоде; юный же Мартор, с заплатой на боку, откуда Чейсон вынул пулю, выглядел абсолютно серьезным.

— Хорошо. Уберите его куда-нибудь до окончания сражения. — Адмирал повернулся к радару.