Владимир Поселягин - Двойной удар

— Болеешь? — участливо спросил купец.

— Да просто не любитель. Ценитель вин, это есть, а надираться как свинья и терять человеческий облик — это, извините, без меня. Я всегда должен контролировать свое состояние.

— Понятно.

— Тут, кстати, кто? Христиане?

— Православные, правильно, но это фактически одно и то же. Всякие тут.

— Ну все, подходим, — известил я.

Поставив на столик бокал, я встал, поправив кафтан, поддернул пояс и махнул рукой, приветствуя встречающих.

Утром меня разбудил уже какой-то непривычный крик петуха. Раньше у меня запись на будильнике такая была, а теперь, смотри-ка, живой голос. Я вскочил с ложа, подхватил пояс с саблями и рванул на улицу. Ночевал я, как и купцы, в доме атамана, свойский мужик, кстати, оказался.

Часовой вздрогнул, увидев меня в такую рань, но ворота уже были распахнуты, так что ничто не помешало выбежать на пристань, где рядом с судами женщины полоскали белье. Найдя утрамбованную площадку у самой воды, я стал крутить боевой танец, со свистом рассекая саблями воздух. Тут я истязал себя тренировками почти полтора часа, и когда замер, скрестив сабли над головой, то понял, что меня окружил фактически весь острог. Тут одних только воинов было больше семидесяти, остальные зрители дети да бабы.

— Не ожидал, боярин, встретить тут двуручника, — пробасил атаман. — Думал, для красоты сабельки-то нацепил. А тут настоящий вой. Любо!

Тут подхватили клич остальные казаки. Так нежданно-негаданно я стал довольно известной личностью в остроге. Даже нашел неплохого сабельника, мы с ним провели несколько совместных тренировок и остались довольны друг другом. Сорокалетний Апанас оказался воином практически моего уровня, редкость встретить такого и потренироваться с ним. Задержались мы в остроге на два дня, парясь в баньке и отъедаясь.

С атаманом мы скорешились, и после тренировки я стал его лучшим другом, хотя вначале он принял меня довольно прохладно. Пьет, мол, мало.

Больше всего в остроге меня порадовало сало… с чесночком, да на свежем хлебушке… вкуснятина. Я немного потратился, но окорок прикупил, теперь у меня есть с собой вкус родины. Про экипаж и воинов я не забыл, да и они неплохо погуляли с казачками, так что, закупив свежего провианта, мы отчалили на следующий день. Казачки в накладе не остались, мои воины хорошенько растрясли свои кубышки, покупая удовольствие.

Еще через десять дней мы подошли к волоку. У пологого берега сидел казачок и бросал в воду камешки. Когда подошло первое судно, он встал и, отряхнув штаны, спросил:

— Цену знаем?

— А то ж, — кивнул купец.

— Тогда самое легкое судно идет первым, — скомандовал казачок, приняв деньги, и махнул рукой, отдавая сигнал своим.

Через полчаса показались волы, их вывели из-за рощи десяток казаков. Теперь стало понятно, почему выбрали самое легкое судно, воловьей силы хватало для малого судна, пока из села приведут свежих, нужно успеть перетащить хотя бы одно.

Я с большим интересом проследил, как все это работает. Встал у зачехленной носовой пушки и в трубу наблюдал за уверенными действиями казаков.

Первой в небольшую заводь зашла ладья Соловейчика. Нос судна уткнулся не в берег, а в бревна, густо смазанные дегтем. Запах даже тут чувствовался.

Дальше они с командой и казачками стропили судно, приготавливая его к подъему на сушу и дальнейшему волочению. Дорога в виде желоба убегала из этой заводи далеко в степь.

Вот, наконец, они закончили и разбежались в стороны. Вдруг какая веревка порвется, стегнет так, что мало не покажется. Команда и пассажиры ушкуя сошли на берег и отошли в сторону, оказалось, они будут сопровождать волочащееся судно пешком.

— Боярин, давай пока пристанем. Нужно к ночевке готовиться. За сегодня они никак не успеют.

Если судить по солнцу, было где-то часов шесть вечера, так что, думаю, купец прав. Нужно заняться лагерем, благо подготавливать его не надо, тут часто стояли купцы, ожидая переправы, так что мы приткнули суда к берегу, расставили охрану и стали готовить ужин.

После обхода постов с Корниловым Ветров ушел с пятью аркебузниками осматривать дальнюю рощу, а я подошел к разлегшемуся на ковре Прохорову.

Ему вынесли с судна не только ковры, но и поставили шатер, ранее он им не пользовался.

— Шатер продашь? — сразу же спросил я, разглядывая сине-белый купол. Удобство я любил.

— На дальнюю требу сменяю, — сразу же встрепенулся купец.

— Не, их можно купить у любого иностранного капитана или заказать на торгу. А шатер копейки стоит.

— Ну так и покупай за копейки, боярин, — недовольно откликнулся Прохоров.

Присаживаясь рядом, я поинтересовался, почему казаки оказались именно с этой стороны реки.

— Судно перетащили, вот и ждали, когда подойдет следующее. У них здесь и на Итиле наблюдатели стоят, кличут своих, если судно подходит.

— Ну да, — согласился я. — А где оно, судно, что они перетащили, ведь не просто так они с этой стороны волока оказались? Нам оно не встречалось.

— Действительно, — задумался купец, но потом встрепенулся: — Сергей! Подь сюды.

С носа ушкуя спрыгнул светловолосый паренек лет семнадцати и подбежал к нам.

— Что, Михаил Игнатич?

— Сходи к казаку, пригласи его на ужин, заодно спроси, куда судно ушло, которое они сюда приволокли.

— Хорошо, Михаил Игнатич, — кивнул паренек.

Глянув, как он сверкает босыми пятками, я повернулся к купцу:

— Сколько длится переправа одного судна?

— В прошлый раз, когда мы тут проходили, за день управились. Но мы ночевали на той стороне, так что с утра первое судно поволокли. К ночи мой ушкуй сюда дотащили. Переночевали и начали спускаться вниз.

— Понятно, значит, на волок, если сегодня считать, у нас уйдет два дня.

В это время подбежал вернувшийся мальчишка, за ним шел казак. Это был паренек лет пятнадцати, в драных шароварах и вполне пристойной рубахе. Он был так же бос, как и наш посыльный, но имел на поясе боевой нож, обеденный и ложку.

— Казак говорит, что ладья была из Казани. Она пошла вверх по течению, — сообщил нам Сергей.

Мы с купцом переглянулись. Теперь стало понятно, куда делось судно.

После плотного ужина я снова обошел посты, не нравилось мне тут, потом направился в каюту, проверив по пути пушкарей.

Ночь прошла спокойно, но часовые доложили, что от рощи доносились какие-то подозрительные звуки. Даже крики.

Отправленный туда Ветров с пятнадцатью воями вернулся через два часа, предъявив окровавленную тряпку.

— Боя не было, но, видимо, подрались хорошо. Похоже, тати что-то не поделили.