Хроники Менталиста 2 - Ярослав Чичерин

Явин скептически хмыкнул. Всю жизнь он был никем — обычным беспризорником, мелким воришкой, одним из многих в банде Эда. А теперь вдруг стал «особенным»? Звучало слишком хорошо, чтобы быть правдой.

Черняев, словно прочитав его мысли, добавил:

— Дар Тени встречается реже, чем один на десять тысяч Одарённых. Половина из них не доживает полного раскрытия своего потенциала. Так что да, ты действительно особенный. И твоё обучение будет отличаться от стандартной программы.

Они прошли через несколько контрольных пунктов, где охранники тщательно проверяли пропуск Черняева и делали пометки в толстых журналах. Всё здесь дышало холодной военной функциональностью — тусклые лампы дневного света, громоздкие релейные щиты вдоль стен, тяжелые двери с механическими замками. По периметру коридоров тянулись трубки пневмопочты и провода внутренней связи. Но система работала с неумолимой точностью часового механизма.

Наконец они оказались в просторном зале, где стены были выкрашены в чёрный цвет, а пол покрыт каким-то мягким материалом. В углу стояли измерительные приборы, похожие на те, что Явин видел во время медицинского осмотра в первый день.

— Это тренировочный зал для работы с твоим даром, — пояснил Черняев, проходя в центр помещения. — Здесь ты научишься контролировать свою Тень и использовать её возможности на полную мощность.

Явин осторожно вошёл следом, с любопытством оглядываясь. В одной из стен он заметил зеркало во всю высоту комнаты. Наверняка одностороннее — кто-то наблюдал за ними с другой стороны.

— Вчера ты продемонстрировал интересный спонтанный контроль, — начал Черняев, не тратя время на предисловия. — Но между случайным проявлением дара и настоящим мастерством — огромная пропасть. Нам нужна система, контроль, точность.

Он щёлкнул выключателем, и большинство ламп погасло. Комната погрузилась в полумрак, где яркими оставались лишь несколько направленных источников света, создающих резкие тени.

— Вчера твоя тень реагировала на эмоциональный всплеск, — продолжил доктор. — Сегодня попробуешь вызвать тот же эффект сознательно.

Явин кивнул. Вчерашнее ощущение, когда его тень скользнула под дверь кабинета Льва, было странным — смесь испуга и восторга. Сейчас, в спокойной обстановке, повторить это казалось сложнее.

— Закрой глаза, — приказал Черняев. — Восстанови вчерашнее состояние. Представь четкую цель для тени.

Явин сосредоточился, пытаясь вспомнить вчерашние ощущения. Но мысли о Максе, злость, обида — всё это мешало, создавая внутренний шум.

— Твои эмоции слишком хаотичны, — заметил Черняев, словно читая его мысли. — Тень требует холодной ясности. Используй злость, но не позволяй ей использовать тебя.

Явин глубоко вдохнул, упорядочивая эмоции. Не избавиться от них, а скорее направить. Он представил свою тень — не просто силуэт, а продолжение себя. Вчера она сама скользнула под дверь, следуя его невысказанному желанию. Сегодня он сознательно пытался отдать приказ.

— Вот так, — одобрительно произнёс Черняев, заметив, как тень Явина слегка дрогнула. — Теперь дай ей простую команду. Не просто двигаться, а действовать с целью.

Явин сосредоточился. В его сознании мелькнула мысль: «Дотянись до стены». Вчерашнее ощущение вернулось — словно часть сознания отделилась, обрела полунезависимость. Он почувствовал, как тень потянулась к стене тонким щупальцем, сохраняя связь с его ногами.

— Открой глаза, — скомандовал Черняев. — Но не теряй контроль.

Явин медленно поднял веки. Его тень больше не повторяла очертания тела — от неё к стене тянулся длинный, извивающийся отросток.

— В этом и заключается настоящее мастерство, — пояснил Черняев, внимательно наблюдая за тенью Явина. — Многие одаренные всю жизнь остаются на уровне стихийных всплесков — сила есть, контроля нет. Но ты должен стать инструментом высокой точности, а не дубиной, которая бьет все подряд.

Явин кивнул, не разрывая концентрации. Удерживать контроль с открытыми глазами оказалось сложнее — реальность отвлекала.

— Теперь усложним, — продолжил Черняев. — Попробуй сохранить контроль над отделённой частью тени, но при этом двигаться сам.

Явин сделал осторожный шаг в сторону. Связь с тенью затрещала, но не порвалась. Тёмный отросток остался у стены, растягиваясь, как резиновый.

— Многие новички теряют контроль при движении, — одобрительно кивнул доктор. — У тебя природный талант. Теперь попробуй разделить внимание — часть тени следует за телом, часть действует независимо.

Это оказалось сложнее всего. Явин почувствовал, как покрывается потом, пытаясь удержать раздвоенное внимание. Его тень начала разделяться — основная часть следовала за ним, меньшая оставалась у стены.

— Вот оно, — глаза Черняева блеснули. — Двойной контроль — это уже совсем другое дело. Большинству требуются недели тренировок для такого результата.

За стеной вдруг послышался резкий грохот — кто-то уронил что-то тяжелое. Явин вздрогнул от неожиданности, и хрупкая связь с тенью оборвалась. Темное пятно, словно живое существо, испуганно метнулось обратно к его ногам, снова превращаясь в обычное отражение.

— Черт, — Явин вытер пот со лба, чувствуя, как дрожат руки. — Только-только начало получаться.

Странная усталость навалилась на плечи. В висках пульсировало, словно после долгой пробежки, хотя он физически почти не двигался. Это эфир, понял Явин. Его собственный эфир, который он впервые сознательно использовал.

— Не корите себя, — Черняев выглядел довольным, несмотря на прерванное упражнение. — Ты только начал, а уже демонстрируешь контроль, который некоторые не могут освоить месяцами.

Доктор подошел к старому дубовому шкафу в углу тренировочного зала. Отперев его маленьким ключом, он достал странный прибор, напоминающий помесь компаса и манометра. Латунный корпус, потемневший от времени, прикрывал сложный циферблат с несколькими стрелками разного цвета. От устройства исходил едва уловимый гул.

— Знаешь, что это? — Черняев бережно держал прибор, словно драгоценность.

Явин покачал головой, с любопытством разглядывая странное устройство.

— Эфирометр, — доктор повернул прибор циферблатом к Явину. — Изобретение времен Первой Имперской Экспедиции. Измеряет концентрацию и структуру эфирных потоков.

Он медленно поднес прибор к груди подростка. Стрелки, до этого спокойно лежавшие у нулевой отметки, вдруг ожили — задрожали, запрыгали, закрутились, пересекая циферблат во всех направлениях. Самая длинная, иссиня-черная, резко отклонилась вправо и замерла, подрагивая, у красной отметки.

— Поразительно, — Черняев смотрел на показания с таким же восхищением, как ювелир на редкий бриллиант. — Чистейший эфирный узор Тени. И плотность… — он покачал головой, — … выше всех ожиданий.

Явин почувствовал странную смесь гордости и тревоги. С одной стороны, похвала от такого человека что-то значила. С другой — это напоминало оценку скота на рынке. «Хороший, жирный теленок, пойдет на убой…»

Доктор аккуратно вернул прибор в шкаф и запер его. Когда он повернулся, его