Меченный смертью. Том 4 - Валерий Юрич

приспособлены. А если он захочет на задних лапах походить? Или на дерево забраться?

Представив описанную Ярцевым картину, я еле сдержался, чтобы не расхохотаться в голос. Боюсь, он увидел это в моих глазах и еще больше помрачнел.

Я бы мог ему рассказать, как в далекой деревне диких погонщиков, где мне однажды довелось побывать в прошлой жизни, они запрягали в огромные повозки таких же медведей, а сами ездили на них верхом. И это была самая безобидная картина из тех, что я там видел. Некоторые туземцы могли даже вполне сносно летать на мантикорах. Что уж тут говорить про обычных медведей.

— Все будет хорошо, Виктор Петрович, — постаравшись выглядеть и говорить вполне серьезно, ответил я. — Можете поверить мне на слово.

Ярцев недоверчиво покачал головой, сел на квадроцикл и завел двигатель. Всю обратную дорогу мы ехали молча. Виктор Петрович был в самом мрачном расположении духа, а я же наоборот пребывал в радостном предвкушении. Мне не терпелось отправиться в путь, чтобы как можно быстрее вырваться из-под докучливой опеки Ярцева.

* * *

Следующий день начался с новостей из Трофимово. После завтрака мне позвонил Кузьмич.

— Ваше сиятельство, я по поводу этого мерзавца Лосева, главного коммунальщика. — В голосе старосты послышались нотки гнева и отвращения.

— Я вас слушаю, Иван Кузьмич. — Я решил перейти с ним на вы, поскольку староста был в первую очередь представителем власти. Хоть и мной назначенной, но, тем не менее, власти. И все рабочие вопросы подобало решать с ним в официальном и уважительном тоне.

— Взяли мы его, как говорится, без шума и пыли, — продолжил староста. — Все сделали по науке. Провели по улице до машины, которую специально подальше поставили. По городу неспеша провезли с открытыми окнами, чтобы жители, так сказать, в воскресный вечер полюбовались на этого паразита. А вместе с тем и обыск у него в доме учинили. Холостой этот Лосев, детей нет, живет один. Так что его жилище было в нашем полном распоряжении. При обыске нашли ровно семь тысяч шестьсот тридцать восемь рублей, а кроме этого, еще и дорогие подарки: часы, ювелирные украшения, сигары, дорогой алкоголь. Одним словом, полный фарш. Ольга Дмитриевна предоставила результаты аудиторской проверки, которые просто шокируют откровенной наглостью этого мерзавца. В общем, влип это очкарик по самое не балуй.

— Все деньги, Иван Кузьмич, заприходуйте в кассу поселения. Движимое и недвижимое имущество конфисковать. Всё под опись. И оформите это официально, за подписями всех, входящих в совет поселения.

— Хорошо, ваше сиятельство. Я как раз об этом и хотел поговорить. Мы уже предварительно посоветовались сегодня утром всем составом. И у нас предложение насчет Лосева. Мы хотим, как по старинке, чтобы он понес наказание диким лесом. Пусть там решится его судьба. А то кормить его еще в тюрьме на средства поселка.

Наказание диким лесом. Я прекрасно знал, что это такое. У нас в летних лагерях от академии так поступали со злостными нарушителями устава: отвозили связанного по рукам и ногам преступника в самую гущу дикого леса. Если курсант возвращался, то про его проступок забывали и относились к нему, как и раньше. Хотя, обычно, даже после возвращения провинившемуся долго приходилось отлеживаться в лазарете. И далеко не все после выписки возвращались обратно в строй. Некоторые оставались инвалидами на всю оставшуюся жизнь. Так это были уже подготовленные к выживанию бойцы. А тут речь шла об обычном обывателе. Фактически, это был гарантированный смертный приговор без привлечения палача.

— Если вы примите такое решение большинством голосов, то так тому и быть, Иван Кузьмич. За исполнением можете обратиться к командиру гарнизона.

— Это я и хотел от вас услышать, ваше сиятельство. — Кузьмич немного помялся, но затем решительным голосом продолжил. — Александр Николаевич, я полностью осознаю свою вину. С моей подачи Лосев был утвержден на должность, а значит и на мне лежит ответственность. Признаться, я смотрел только на опыт и знания этого человека, но не разглядел его гнилую натуру. Будет уроком мне на будущее. А сейчас прошу вас освободить меня с должности старосты. Я, как мне кажется, утратил ваше доверие, — приунывшим голосом закончил Кузьмич.

— И почему же вам так кажется, Иван Кузьмич? — строго спросил я.

— Ну так… это… вы почему-то сегодня ко мне на вы, да по имени отчеству… Будто наказать меня решили, — понуро ответил староста.

— Кузьмич, ты совсем сбрендил на старости лет? — не выдержал я. — И где мне прикажешь нового старосту искать? Чтоб еще и работящим, и честным был. Ты мне давай это дело прекращай! И без тебя забот хватает!

— Ну вот так бы и сразу, ваше сиятельство. — Голос старосты заметно повеселел. — А то Иван Кузьмич, Иван Кузьмич… А за честного и работящего спасибо. Постараюсь оправдать ваше доверие, — закончил он совсем бодро.

Да этот плут, похоже, на похвалу напрашивался. Ну да ладно, не буду дальше на него давить. А то ведь и в самом деле уйти захочет.

— Кузьмич! — строго воскликнул я. — Ты эти свои шуточки брось! Делом иди займись лучше, чем языком тут впустую трепать!

— Слушаюсь, ваше сиятельство! — весело ответил староста и повесил трубку своего стационарного телефона.

Вот и как с ним дальше быть? Тут ведь и черт ногу сломит! Пытаешься к человеку поуважительней отнестись, с достоинством, так сказать, а ему, видите ли, подавай, как раньше, по-простому, на ты и по отчеству. Ну и Кузьмич!

А в районе обеда мне позвонил адъютант генерал-губернатора Зубова. Когда мне сообщили, что на проводе этот хитрый лис, оставивший меня без вертолета, но у которого я с подачи дворецкого умыкнул автомобиль с шофером, на моем лице промелькнула злорадная ухмылка.

— Добрый день, Андрей Филипович, — поприветствовал я его елейным голосом. — Не знаю, как у вас, но у меня он действительно добрый.

— И я вас категорически приветствую, Александр Николаевич, — сухо и несколько раздраженно ответил мне граф Доронин.

Услышав его недовольный голос, я потешил себя мыслью, что внес свой посильный вклад в этот упаднический тон.

— С вами хотел бы переговорить лично генерал-губернатор. Переключаю.

Ну какая же прелесть, подумалось мне. Еще и секретарем побыть заставили. Беднягу наверняка сейчас трясет от гнева.

— Александр Николаевич? — раздался в трубке приветливый голос князя Зубова.

— Доброго вам дня, Михаил Петрович, —