Звезды без пощады - Эрли Моури

хороший — другой вопрос, но Перец, едва глянув на профессора, с резкостью распорядился:

— К Мундштуку бегом! Пусть окажет нормальное внимание.

Дружинники поспешили исполнить, Владимира Ефимовича положили на брезент и вчетвером рысцой к западному краю площади. С Лугиным сильно не церемонились, заломили руки и погнали к форту. Заново ощутить на запястьях капроновую удавку оказалось ой как неприятно. Будто рожей с разбегу в то же самое дерьмо. И запястья затянули за спиной не скромнее чем прошлый раз: сволочь, которая вязала жгут при Перце, аж похрюкивала от натуги и удовольствия. Руки затекли, онемели, в висках горячо стучала кровь. Одна радость: в форте не бросили на пол абы как, а культурно посадили на задницу. Перед глазами те же стены сложенных наспех блоков, то бурых с зеленцой, то волокнистых, синих с коричневатыми полосами, другие пористые, похожие на засохшую губку. К фиолетово-серому небу, вернее своду с размытыми пятнами подсветки, поднимается тот же мрачный пест — Серебряный столб. Не видеть бы его никогда, не знать, что есть такой, и какие сволочи поселились рядом с ним!

Куда делись Лисичкина с Ириной и Лена Чудова с Ракитиным, мичман в точности не знал. Когда его толкали мимо выработки в полу, которую теперь важно называли: «карьер», Светлану с Ирой люди Гудвеса завернули к проходу, отмеченному здоровенной табличкой «Шоссе Р» — раньше ее не водилось. Туда же ушли сумки вместе с профессорским важно-семенным чемоданом. Елена Владимировна с Ракитиным вроде как отстали перед площадью. У них имелась некоторая возможность нырнуть между хаток и затеряться — дружинники их за собой особо не тянули.

Шевельнув за спиной пальцами и прикрыв глаза, Сергей подумал о Гармаше. Майор оказался единственным из их неудачливой группы, избежавшим плена. Вовремя он застрял с багажом в туннеле. Присоединиться ко всем Юра, вероятно, успевал, а что не вышел к дружинникам или не затеял перестрелку, так правильно сделал. Стрелять в его положении выглядело полной бессмыслицей. Ну, завалил бы одного-другого из Перцевых людей, взамен свои все полегли. А так у Гармаша оставался шанс сберечь свою шкуру, там, глядишь, и помощь какую оказать Елене Владимировне, рядовому Ракитину, может Светлане с Ириной. Лугину, конечно, вряд ли. Потому что Перец не из тех людей, что любят прощать.

Не успел мичман подумать о Перце, как за соседней стенкой, возникла суета, и появился он сам, легок на помине вместе с Гудвесом.

Вошел следом за чернявым, державшим на плече калаш с подствольником. Остановился у стопки блоков и скривил пасть пренебрежительной улыбкой.

— Как же так, сученок, вышло? — поинтересовался он. — Мы тебя по-братски Лужком нарекли, доверили первое важное задание привести профессора, а получилось, тебя самого сюда под стволом возвращать надо?

— Вот такая неприятная байда, — Лугин оскалился ему с полной взаимностью. — Это я дорогу в потемках попутал.

— Ты Владиславу Михайлычу не хами, слышь, — чернявый угрожающе навис над мичманом.

— Не уважаешь, значит? — поинтересовался Гудвес, присев на корточках в обнимку с бутылкой «Сибирской короны». — Порядки наши презираешь и решил тихо сдрыстнуть с дружками, заодно увести важного для нас человека? А оно вон как хреново обернулось. И главное, важный человек теперь с дыркой в животе, неизвестно выживет или нет, а ты, говнюк, здесь сидишь живехонький. Вдобавок хамишь главе администрации.

— Ну, давай Лужочек, колись, как все было с самого начала: от чего ушли, куда собирались, и как у вас за туннелем вышло, — Перец придвинул пенолитовый блок и устроился рядом с Гудвесом. — Вываливай свою лапшу на уши. Только имей в виду: я твою лапшу сверю по цвету и ширине с тем, что расскажут твои бабы. Если нестыковки обнаружу, обижусь еще больше. И на них, и на тебя.

Врать по большому счету Сергей не собирался. Если Перцу так дорога правда, то он без напряга может опросить по отдельности Хитрову и Красину, затем все это сопрячь с его, Лугина, версией событий. Только зачем нужна ему эта правда? Итак, наглядно все: хотели свалить из Нововладимирска. Кто здесь не хочет? Любого спроси хоть на проспекте Ленина, хоть на Шоссе Р, да в любом из секторов — исчезнуть отсюда желают если не все, то почти все. Даже в окружении самих администраторов, наверняка найдется уйма народа, подумывающего как бы очутиться подальше от Серебряного столба. Ну, правда, так — правда. Мичман шмыгнул носом и преподнес, как все было. Только несколько преувеличил свою инициативу в начале истории. Мол, едва вернулся с площади в хату, всем рассказал, как головы резали, и натолкнул на вывод, что выжить под администраторами невозможно. И про исчезнувшего майора решил не то чтобы совсем скрыть, а чуть исказить истину. Гармаша он вообще не упомянул как отдельную личность, а присовокупил его к солдатам и называл всех одним обтекаемым словом: «военные». Двоих военных застрелили, один запропастился бог знает куда: сгинул во враждебных биотронах с барахлом.

Перец с Гудвесом слушали его треп без особых эмоций, изредка переглядываясь и прихлебывая пиво. Даже когда Лугин живописно преподнес гибель солдат-мальчишек, бровью не повели.

— Значит, на себя все берешь? — уточнил Влад, когда Сергей замолчал. — Сожителям своей хаты мозги накрутил, увел их от нас, сволочей, в поисках лучшей жизни?

Мичман кисло кивнул, а Перец поймал его подбородок двумя пальцами и вскинул повыше, с мрачной тяжестью заглядывая в глаза.

— За это уважаю, — процедил он. — Экая ты скотина забавная. Ну редкая сволочуга. Губешки расквашены, морда синяя, а поди ж ты, до сих пор герой. Даже сдается мне, в прошлом случае с беглым приговоренным ты немного прибрехал. Не так сильно он тебя в плечо, что ты нашим ребятам под ноги.

— Нормально он меня в плечо, — без эмоций отозвался мичман.

— Как же ты так брешешь, будто один с ножом уделал троих матерых зеков со стволами? — хмыкнул Перец, завозившись в кармане куртки. — Вот в это трудно поверить — остальное вроде складно.

— Не один я их. У военного был ПМ. Без него вообще без вариантов. Я успел только одного пырнуть, второго подстреленного добил, — повторно объяснил Сергей.

— Лужок, а чего ты такой твердолобый? Ну чисто дебил с нечесаной жопой, — Гудвес отхлебнул пива и презрительно глянул на мичмана. — Вроде же нормально прошлый раз расстались. И внятно тебе сказали: отсюда никуда не денешься. Хоть из штанов выпрыгни, из Нововладимирска не уйдешь. Или ты нас за лохов принял? Думаешь, мы про тот туннель и восточную пещеру не знаем?

— Да мало ли как, — пожал Сергей плечами. — Может, и не знаете.

— Лужок, Лужок…