Последний реанорец. Том V - Вел Павлов

испарилось, а личико Селены лишь сильнее напряглось. Оба уникума уже было открыли рот, чтобы, что-то произнести в ответ, но ведущий маг не дал им этого сделать. Прозрачно-матовый барьер за секунды покрыл весь Колизей, даже крик толпы стал приглушенным.

— А теперь нас ждёт битва двое против одного! Андабат прошлого столпового магинария и Белая Молния Французской Империи против Безумного Кровавого Лазаря! Иииии… Да пусть начнется эта замечательная битва! К БОЮ!!!

Перед тем как разорвать дистанцию пришлось бросить очередной взгляд на ложу Потёмкина и Трубецкого, однако всё осталось всё также, и внутренне тяжело вдохнув, вновь переключился на своих противников.

Видит Бездна, притворяться мне приходиться для дела, а не шутки ради. Надеюсь, она поймет меня.

Как объяснила Острожская, непонятная бурда, которую мне пришлось выпить, на пару суток поражает каналы мага и достучаться до резерва в таком состоянии невероятно трудно. Вот только перекрыть весь доступ к магии может лишь платина-палладий, а этот токсин затрудняет обращение где-то на восемьдесят-восемьдесят пять процентов. Значит, придется использовать около двадцати процентов резерва и всю мощь силы духа с эфиром.

— Хватит, Селена, возьми себя в руки. Время размышлений прошло, ‒ холодно процедил Оттон, вынимая из ножен туманного цвета фламберг, пока пурпурное сияние силы духа окутывало парня с ног до головы. ‒ Пора прикончить эту никчемную грязь. Он допрыгался и отжил своё!

После слов Габсбурга на лице девушки еще были видны сомнения, но миг спустя та прикрыла веки и глубоко вдохнула, а открыв глаза, взор её полностью переменился и ужесточился.

— Ты прав! Пора с этим заканчивать! ‒ тихо прошипела та, обнажая одновременно артефактную рапиру и дагу, а миг спустя магическая и духовная аура девушки скакнула к своему пределу. ‒ Не знаю, что он задумал, но ему… не выстоять против двоих.

— Вперед! ‒ расплылся я в широкой ухмылке, медленно вынимая из ножен джады, лезвия которых моментально вспыхнули тёмно-багровым свечением, а ауру молнии пришлось нормализовать на двадцати процентах силы, в то время как дух мгновенно скакнул к своему возможному пределу. ‒ Чтобы вам отребьям было не так обидно, дядя Зеантар с вами поиграет.

Покажись алая дрянь…

Плащ алой молнии Реанора…

После моих слов на лицах обоих промелькнуло не прикрытое раздражение, но те смолчали, а миг спустя с громким шипением часть арены была затянута густым туманом Габсбурга, прямо у меня на глазах тот стал формировать десятки своих копий, что были неотличимы от реального, и в то же мгновение звук шипения был разрезан стрекочущим ударом молнии и белесой вспышкой, что озарила всю арену.

Вот только вместо ожидаемого лобового столкновения в атаку пошли туманные клоны Оттона, но на ряду с этим, подобно копьям света херувимов, с неба стали пикировать разряды синей молнии в виде огромных стрел.

В момент своего молниеносного перемещения Селена сменила своё оружие на призванный лук, что был сотворён из самой трескучей стихии, как и моё громовое копьё.

Клоны Австрийского атаковали единым фронтом. Каждый Оттон нёс в себе частицу силы хозяина. Даже атаки их было не отличить от реального, правда они были на порядок слабее, но даже так я понимал, почему неподготовленному противнику ничем хорошим это не сулило. Они просто брали числом. А вкупе с тем, что нападали они безостановочно, и постоянный разрушительный град стрел Валуа, что стал методично уничтожать покрытие арены и сыпал тот без какой-либо остановки, то сражаться в таких условиях приходилось в скупой манере.

В паре они работали весьма слаженно.

Нужно было не только уклоняться и ускользать от вездесущих стрел, но и параллельно уничтожать клонов. Касания архата и поступь хаосита работали бесперебойно и на своём пределе, на каждого клона приходилось трать по два-три удара, в редких случаях четыре, поэтому темп боя с самого начала пробил потолок моих предыдущих схваток, за исключением боя с Веймином.

Вуаль с самого начала оказалась под жесткой бомбардировкой, так или иначе приходилось принимать часть стрел на выставленную защиту, отчего та медленно таяла и истончалась на глазах, а момент спустя откуда-то сзади пришелся сокрушительный удар фламберга настоящего Оттона. Парень вынырнул из собственного окружающего нас тумана и строя клонов, подобно рыбине и тут же скрылся в гуще копий.

— Жалкое зрелище! ‒ раздался тихий тон Габсбурга.

Щит рухнул, на спине почти сразу почувствовал прилив резкой боли и смог ощутить, как по коже заструилась свежая реанорская кровь.

— ЧТО ЗА НЕВЕРОЯТНАЯ БИТВА! ‒ заорал яростно маг, под вопли толпы. ‒ Кровавый Лазарь ранен! Нежели столп Российской Империи переоценил себя?!

— Я разочарована. Видимо, ошиблась в тебе, ‒ тихо добавила Валуа, сквозь непроглядный туман, продолжая свои беспрерывные атаки. ‒ Ожидала большего…

С каждым разом напор столпов увеличивался и всё чаще приходилось обновлять вуаль, но Оттону хватало двух-трёх различных ударов, нанесенных из рядов туманных клонов, чтобы свести на нет всю выставленную защиту, а раны на теле лишь с каждой секундой увеличивались и продолжали множится. К тому же стрелы Селены сыпались теперь не только с неба. Мелкая пигалица стала атаковать меня с разных углов, перемещаясь по всей арене, но перед этим заблаговременно пыталась меня ослепить. Часть стрел несли в себе силу её молнии, а часть были лишь для моей дезориентации.

Взгляд, то и дело был прикован к нужной ложе, но лицо Потёмкина всё также не выражало ничего значительного, но даже так я видел, как руки одного и другого старика до металлического хруста сжимали перила.

Вуаль же успевала поглотить треть магии, треть на подлёте приходилось разрубать джадами, а треть попадали на мою многострадальную тушу, но окутавшая меня сила духа лишь смягчала, а не блокировала эти стрелы. Поэтому спустя пару минут боя на теле стали образовываться открытые и кровоточащие раны.

— Что твориться на ристалище, дамы и господа! Кровавый Лазарь прижат и вскоре может погибнуть! Неужели это конец его пути?! ОН УМРЕТ?!

— Неужели это всё?! ‒ рассмеялся в безумном хохоте я от нахлынувшего боевого азарта, на всём ходу разрубая очередного клона и уворачиваясь от двух молниеносных стрел Валуа, параллельно с этим одним грубым рывком срывая с себя верхнюю часть остатков доспеха, и выставляя напоказ зияющие раны и окровавленное с ног до головы тело. ‒ Это всё, на что способны гордые столпы?! Почему я всё еще жив?..

В следующий миг на спину вновь пришелся очередной удар Оттона, и всем нутром ощутил, как клинок смог достигнуть самой кости позвоночника, но в отчет я лишь рассмеялся пуще прежнего, подобно безумному призраку с полей