Артем Каменистый - S-T-I-K-S – человеческий улей

Поднял ружье, прижал приклад к плечу, прицелился в ближайшего, метя в шею, потянул за спусковой крючок. Бабах! Есть! Падает, нелепо взмахнув руками, будто взлететь хотел.

Минус один.

Оставшиеся твари потеряли интерес к гаражным воротам, сорвались с места, кинулись на Карата. И тут их ждал жестокий облом – он стоял на недосягаемой высоте. Прыгнули обе, но зацепилась лишь одна, да и то кончиками пальцев. И тут же полетела вниз – рой картечин, не успев разлететься, проломил макушку черепа и полетел дальше превращая мозги в кровавую кашу.

Если то, что располагается у них в головах все еще можно называть мозгами.

Третья, поняв, что здесь ей не забраться, огорченно заурчала и бросилась бежать вдоль стены. Не убегала, опасность ситуации не оценила, искала возможность легко и быстро оказаться наверху. Карат достал ее в спину, но та, упав, начала проворно подниматься. Прицелившись, добил следующим выстрелом, спрыгнул вниз, нога на такой трюк отреагировала вспышкой боли, не удержался от вскрика и громкого ругательства.

Сильно хромая, дошел до ворот гаража, с которого только что снял осаду, легонько постучал прикладом, и, перезаряжая ружье, произнес:

– Добрый день, к вам гости.

В ответ тишина.

– Я всех тут успокоил. Открывай, я знаю, что ты там. Сейчас новые набежать могут на выстрелы, и кто знает, кто среди них окажется. Очень может быть, что такие, которые и ворота вынести могут, и крышу разобрать. Ты точно уверен, что не впустить своего спасителя – умная идея?

– Помолчи уже, – глухо донеслось изнутри. – Дай до засова добраться. И ствол убери.

– Может мне ружье вообще на улице оставить?

– Да хоть в задницу себе засунь, только в меня им не тычь, не люблю.

– Насчет первого – я сразу пас. Не для меня такие необычные радости. Насчет не тычь – уже повесил его за спину.

Заскрежетал металл, двери, вделанные в створку, дернулись.

– Тяни на себя.

– Э! Ты тоже оружие опусти! – потребовал Карат.

– Да будь у меня оружие, сидел бы я здесь, что ли?

Карат потянул дверь на себя и увидел, что за ней, присев на колено, устроился седой до последнего волоска мужик лет сорока пяти в грязных камуфляжных брюках и черной засаленной майке. В руках он держал взведенный арбалет, но стрелять не торопился.

Карат покачал головой:

– Вот и верь после этого людям.

Опустив оружие, седой сумрачно произнес:

– А я и себе не всегда верю. Забирайся, ты и правда нашумел как гаубичный дивизион, весь кластер тебя слышал. И дверь закрой, засов там.

Карат послушался. Стало темно, но ненадолго. Зажегся крохотный фонарик, в его свете разглядел, как новый знакомый опираясь на обрезок доски неловко пробирается в угол помещения, где была навалена груда тряпья. Расположившись на ней, тяжело дыша, проинформировал:

– Если прикончить хочешь, учти, что нет у меня ничего ценного. Даром патрон переведешь.

– И у меня никаких сокровищ нет, так что ты тоже это имей ввиду.

– Патроны у тебя точно водятся, а они всегда в цене будут.

– А у тебя есть арбалет.

– Да он самопальный, стоит ерунду, из-за такого смешно валить. Ты кто будешь?

– Карат.

– А я Рыбак. Вот и познакомились.

– Рыбак? Любитель удочкой помахать?

– Раньше любил, до Улья. Но не в этом дело. Сюда попав дошел до того, что смердел как разлагающийся боров. Долго сам бродил, не до мытья было. Не вытерпел, разделся, полез в озеро, начал песком оттираться. А это стаб был, рыбы полно, вся непуганая, в ноги тыкалась. Жрать хотелось, аж плакал, не повезло разжиться по дороге. В общем, начал ловить карасей руками, а крестный мой будущий на это дело из кустов смотрел, ну и давай ржать как конь.

– И окрестил тебя, значит.

– Ну да. Он хороший был, с юмором мужик, ему слово, а он в ответ два и сразу смеется. Ему рубер потом голову оторвал, говорят, на смех прибежал. Что нашлось, ребята по-человечески сожгли, а вот голова сгинула. Без меня это случилось… А ты всех кого видишь выручаешь?

– Ты первый.

– Понятно. Весьма благодарен, но с такой привычкой проживешь ты недолго.

– Твари так и не пришли до сих пор. А ведь рядом были, я видел с крыши. Не услышали стрельбу?

– Еще как услышали, не сомневайся. Но мы же не шумим больше, а они долго на звук одиночный не бегут. Останавливаются, круги начинают наворачивать. И чем тупее, тем быстрее останавливаются. А там и забывают все, стоят, раскачиваются, ждут, когда кто-нибудь опять нашумит. А ты разве сам не знаешь?

– Я новенький. Не знаю.

– Если ты новенький, то я конь водоплавающий с бугра высокого.

– Сказал же: я новенький, всего лишь третий день здесь.

– А прикинут как бывалый.

– Повезло с кластерами. И с крестным тоже повезло. Хотя и не очень.

– Понятно.

– Какие у тебя проблемы?

– Топтун порвал.

– Это кто такой?

– Да как бы тебе сказать, чтобы без громкого мата… Кого вообще из ходячих знаешь?

– Лотерейщика, рубера, пустышей, бегунов видел. Примерно представляю, что всех тварей вы грубо разделяете по тому, что с них можно получить.

– Ага – практичный подход и легко запомнить.

– Согласен.

– Топтун споровик, он вроде лотерейщика, только чуть похуже. Ну как похуже… Та еще сволочь: сильнее, быстрее, убить трудно. В горошника он переходит, то есть в кусача. Кости у него при этом меняются, из пяток выпирают, он ими стучит по твердому когда бегает, вот и прозвали так. Если слышишь этот цокот, сразу знай, что хана приближается. Даже один, это уже хреновое дело, а по одному они редко попадаются, не любят веселиться без коллектива. Я приготовиться успел, достал его нормально, но и он не сразу свалился, отомстить успел.

– Оклемаешься?

– Да вроде должен. Нога плохая, но бочину неглубоко порвал, ребра целые, я их уже заштопал кое-как. Крови потерял много, тут все ею провоняло. А еще эти увязались, может свита топтуна, а может и приблудные. Я ведь из ствола его добивал, грохот знатный, далеко слыхать. Кровь свежую хорошо чуют, примчались тут же, не дали даже добычу собрать.

– Прибеднялся, а сам богатый.

– С чего это вдруг я стал богатым?

– Ствол есть.

– Могу подогнать, – Рыбак вытащил из тряпья револьвер. – Патрон "Магнум", бьет хорошо. Только патронов не осталось вообще, последние в топтуна ушли. Дерут за такие в три шкуры у ксеров, на здешних кластерах найти трудно, в продаже на стабах почти нет, боеприпас не отечественный. Не идти же за тридевять земель только ради них. Возьмешь?

– Просто так?

– Выручил меня, за такое заплатить не грех.

– Я бесплатно.

– Не хочу тебя грабить. Новый ты, совсем зеленый, таких беречь полагается. Примета плохая, если навредишь даже в малости.