Александр Тестов - Варяги

Теперь оставалось немного подождать, когда чужаки подойдут поближе и можно будет разглядеть цвет парусов, и главное – цвет прибитого на мачте щита. Бьярни посмотрел со стены вниз, туда, где у деревянной пристани стояли три его черных «дракона». «Если это враги, то на воде нам не устоять, – лихорадочно размышлял Сельвссон, – но и за стенами долго не усидеть, их слишком много».

– Эйнар, – обернувшись, позвал он своего хускарла. Тот подошел. – Собери четыре десятка у ворот, – шепнул ему на ухо Бьярни, – и ждите моего сигнала.

Эйнар кивнул и, немного приспустив кожаные штаны, чтобы не давили на больное место, отправился собирать людей.

Неизвестные драккары приближались. Бьярни напряг зрение и наконец разглядел цвет парусов и прибитого на мачте щита. Широкие серые полосы на парусе чередовались со светло-зелеными, а щит был КРАСНЫЙ. И это заметили все, кто стоял на стене.

– Свен! – прокричал брат ярла, заметив во внутреннем дворе хускарла. – Давай всех на стены, разводите костры!

Но костры уже горели. В больших клепаных котлах уже булькали разогретая смола и кипяток. Хирдманы готовились отразить нападение непрошеных гостей.

– Я узнаю эти паруса, – неожиданно произнес поднявшийся на стену Олаф, – это даны!

– Да, да, – подтвердил стоявший рядом хускарл с рваной левой ноздрей, – и я узнаю их, это драккары ярла Атли Кривого.

Бьярни еще раз обернулся посмотреть, как Эйнар выполняет его поручение и собирает воинов у ворот. Затем он перевел взгляд обратно на реку, где драккары данов приближались. Они уже стали забирать от середины реки к берегу, на котором стоял борг.

– Двенадцать драккаров, пять сотен воинов, – тихо бормотал себе под нос младший Сельвссон, производя математические исчисления.

– Эх, – вздохнул Олаф, – нам бы только день продержаться, а там, может, и ярл вернется.

– Что проку! – рявкнул Бьярни. – Их там пять сотен, у нас полторы, а брат увел тринадцать десятков.

– Ну, мы и не в таких передрягах бывали, – философски заметил хускарл с рваной ноздрей.

– Заткнулся бы ты, Хамунд, – рассерженно прервал его Бьярни.

На стену вбежал Свен и доложил, что все готовы, смола вскипела.

– Хорошо, – рассеянно отреагировал Бьярни на его доклад.

Меж тем ладьи Атли Кривого разделились. Девять повернули четко к берегу, а три больших драккара направились к пристани. Брат ярла, заметив этот маневр, решил, что медлить больше нельзя.

– Надо срочно разыскать Гутрума! – воскликнул он так, чтобы все стоящие на стене расслышали его. – Я отправляюсь к нему.

– Как? – недоуменно спросил Рваная Ноздря.

– Попытаюсь проскочить! – отрезал Бьярни. – А ты, Хамунд, остаешься за старшего, – он вновь повысил голос: – Все слышали? Хамунд старший!

Хускарл с рваной ноздрей неуверенно кивнул.

– Тебе надо продержаться день или два, – успокоил его Сельвссон, – я разыщу брата, и мы придумаем, как спасти борг.

Хамунд хотел что-то спросить, но Бьярни не дал ему этого сделать.

– Олаф, Свен, за мной, – скомандовал он и быстро настолько, насколько ему позволяло его грузное тело и распухшая мошонка, ринулся к лестнице, прочь со стены. Прихрамывая и широко расставляя ноги, все трое преодолели внутренний двор и оказались у ворот, где их поджидал Эйнар с четырьмя десятками воинов.

– Эйнар, мы должны успеть на наши драккары и уйти, – тихо прошептал Бьярни, – мы должны найти Гутрума.

Левая, изуродованная щека хускарла нервно дернулась. Он кивнул, – мол, понял, сделаем.

– Открывай ворота! – скомандовал Свен.

Викинги подняли массивную балку, служившую надежным воротным запором.

– Выходим, выходим, – стал поторапливать Бьярни хирдманов, когда створки начали раздвигаться.

Ему не терпелось покинуть борг, который с минуту на минуту мог превратиться в смертельную мышеловку.

– Олаф, – спохватился Сельвссон и завертел головой. – Олаф!

– Бьярни, я здесь, – хускарл оттолкнул одного из хирдманов и подошел на зов.

– Олаф, – брат ярла тревожно схватил его за рукав, – сундук надо забрать, – он оглянулся и, понизив голос, шепнул: – В мешок все сложи.

– Хорошо, сделаю, – кивнул Олаф и кинулся в дом ярла.

Четыре десятка воинов покидали борг, а их товарищи, стоя на стенах, крепко сжимали древки копий и секир. Они оставались защищать Альдегьюборг, защищать, пока ярл не вернется и не выручит своих людей.

Из малого дружинного дома вышел усталый скальд. Он прищурился от яркого солнечного света и постоял немного, прикрывая глаза рукой. Он обвел взглядом внутренний двор, заметил готовых к бою дружинников на стенах, увидел исчезающих в воротном проеме воинов и стоящего у створки Бьярни, который в нетерпении грыз ногти. Вемунд Сказитель приметил справа от дверей, у стены жилища хускарлов, небольшую лавку. Он, не спеша, почти по-старчески пошаркав ногами, подошел к ней и, опершись о стену дома, медленно опустился, сел. Хирдманы громко переговаривались на стенах, что-то кричали друг другу, ругались, некоторые грозили кулаками за стену, понося врагов. Но скальду было все равно. На сегодня он уже спел и рассказал все, о чем его просили, и эта суета его не касалась. В мире высоких вис и длинных саг не бывает суеты. Все должно быть степенно. А иначе строки не удержатся в голове, не отложатся в памяти, разлетятся испуганными птахами, вспорхнут разноцветными бабочками и улетят. Поди поймай их потом.

– Ох-хо, – устало вздохнул Вемунд, прозванный за свое искусство Сказителем, и увидел, как из дома напротив выбегает Олаф. В одной руке он держал секиру, а другой придерживал мешок, перекинутый через плечо. Викинг, сгибаясь под ношей, направился к воротам. Заметив его, Бьярни, наконец, перестал терзать зубами ногти и крикнул:

– Давай, Олаф, шевелись!

Хускарл, превозмогая вспыхнувшую боль между ног, все же нашел в себе силы ускорить шаг.

– Вы, двое, помогите ему, – приказал Сельвссон хирдманам, стоящим у ворот.

Они, прислонив копья к стене, подбежали к Олафу и приняли его ношу.

– Быстро на драккар! – скомандовал Бьярни.

Когда они покинули борг, викинги закрыли створки ворот и водрузили запор на место.

– В тумане сером ему привиделась дорога, – тихо вымолвил скальд Вемунд, – и вереница черных лошадей…

Он откинул голову, прислонился к нагретой солнцем стене дома, блаженно прикрыл глаза и продолжил:

– На лошадях тех горделиво восседали мужи, храбрейшие из всех…

Хирдманы ярла Гутрума во главе с его братом Бьярни бежали к пристани, к своим драккарам. Вот они протопали по деревянному настилу и стали лихо перепрыгивать через борт одной из ладей. Брат ярла семенил самым последним, рядом с рыжебородым Олафом, а чуть впереди них, вцепившись в мешок, бежали двое дружинников.