Говорящие кости - Кен Лю

дополнительные доводы. – Мы можем нарубить множество кусков льда и поместить их в трюмы городов-кораблей, чтобы хранить там свежие продукты. Нашим воинам не придется весь долгий путь до Дара питаться только вяленым и сушеным мясом!

Оба наро дружно кивали, изображая согласие, и скалили зубы, однако улыбки их выглядели неубедительно: все это вообще больше смахивало на карикатуру.

– Ну, хватит морочить мне голову! – рявкнул потерявший терпение Тово Тасарику, который присоединился к пэкьу. – Выкладывайте уже, что вас беспокоит. Говори ты! – Он ткнул в одного из наро.

Тот потупился:

– Вотан, я думаю, лучше вам самому посмотреть.

Не в силах понять, что же так напугало воинов, Кудьу кивнул. Их с Тово проводили к одному из круглых кораклей. Когда все уселись, наро взялись за весла.

По мере приближения к айсбергу Кудьу все более им восторгался. В ярком солнечном свете от него словно бы исходило голубое сияние, как если бы кусок неба упал в море. Пэкьу уже воображал, как набьет льдом трюмы городов-кораблей. Когда флот отплывет в Дара, он сможет наслаждаться не только свежим мясом, но и охлажденным кьоффиром с добавленной в него настойкой тольусы. Кудьу не хотелось отказываться от привычной роскоши. В конце концов, разве он не величайший пэкьу из всех, что когда-либо правили этой землей? Разве он не ровня прославленным героям древности? Разве не вручили ему боги этот дар, дабы подтвердить его власть над двумя странами, Укьу и Дара, в точности как айсберг служит мостом, связующим небо и море?

Наро подвели коракль к той стороне айсберга, где лед длинным белым языком полого вдавался в море. Воины осторожно причалили и пришвартовали лодку ко вбитому в лед костяному столбу.

– Вотан, нам нужно взобраться на верхушку.

– Зачем? – спросил Кудьу. Хотя склон был пологим, он понимал, что подъем по скользкой горе окажется трудным.

– Там, наверху, есть… некая диковинка, которую мы хотели бы вам показать. Рабочие, загружавшие города-корабли, обнаружили ее сегодня утром, и теперь никто из нас не знает, как быть.

Кудьу посмотрел на Тово, но тан-гаринафин только недоуменно пожал плечами:

– Впервые об этом слышу.

– Немедленно объясните, в чем дело!

Но, как бы Кудьу ни ругался и ни грозил наро, они наотрез отказывались описать «диковинку» и настаивали, что пэкьу непременно должен посмотреть на нее сам.

– Ну ладно, – сдался Кудьу. – Пошли.

Час спустя они стояли на вершине айсберга: это была плоская круглая площадка в две сотни шагов в диаметре. Вымотанный долгим подъемом, пэкьу медленно прогуливался по краю платформы, дабы перевести дух. С высоты открывался чудесный вид на города-корабли, которые покачивались на якорях, словно стая спящих китов. За кораблями плясали на легких волнах похожие на маленькие острова массивные коракли-плоты из костей и шкур. Буксируемые городами-кораблями, эти плоты серьезно увеличат грузоподъемность флота. Благодаря им Кудьу рассчитывал взять в поход значительно больше воинов и гаринафинов, чем прежде его отец и сестра. Пэкьу уже представлял, как гаринафины взлетают с этих плавучих островов и сеют смерть и ужас среди туземцев Дара. А быть может, и среди других наездников гаринафинов…

– Оказавшись в Дара, вотан, – заговорил Тово, словно бы угадав его мысли, – ты станешь располагать куда более мощными силами, нежели твоя сестра, ибо у тебя будет намного больше гаринафинов, чем у нее.

Кудьу заулыбался. Пленники предоставили ему подробный отчет о подвигах Тенрьо и Танванаки в Дара. На людях Кудьу оплакивал отца и клялся перед танами отомстить за любимого пэкьу-вотана, но, оставшись в одиночестве, радовался своему везению. По словам пленников, Танванаки после гибели их отца Тенрьо провозгласила себя пэкьу льуку в Дара, но, учитывая, как мало у сестры гаринафинов и воинов, едва ли она окажет серьезное сопротивление в ответ на его требование сдаться.

– Сила не измеряется одним лишь числом гаринафинов, находящихся под рукой у властителя, – осадил он тана. – Настоящая сила кроется в сердцах воинов.

– Куда бы ни бросил ты сигнальное копье, туда же непременно ударит и мой топор, – сказал Тово. – Сердце мое бьется в такт с твоим. В сердцах всех твоих воинов есть место только для одного лишь великого пэкьу.

Кудьу кивнул. Тово вспомнил про старое правило, введенное еще Тенрьо: куда бы ни метнул он свой боевой топор Лангиабото, туда без колебаний шли в атаку его воины. Именно так он убил своего отца Толурору и стал пэкьу степей. Кудьу представил, как он бросает сделанное из рога гаринафина сигнальное копье в Танванаки, и на лице его появилось выражение мрачного торжества.

– Вотан, пожалуйста, подойдите и посмотрите!

Раздраженный тем, что его отвлекли, он резко развернулся. Двое наро стояли неподалеку, в средней части плоской верхушки айсберга, глядя на что-то возле своих ног; позы и лица их выражали озабоченность. Оба при этом невнятно бормотали, размахивая в воздухе руками и шевеля пальцами, как если бы старались отогнать злых духов.

Кудьу и Тово подошли и тоже опустили глаза. Кровь вмиг застыла в жилах у пэкьу.

Сквозь прозрачную ледяную оболочку он увидел шесть длинных узких прямоугольников черного цвета. Он знал, что это такое – погребальные ящики, куда дара помещают усопших.

Поскольку более никакие патрульные их не задерживали, тан-волк Рита со своими пленниками без труда добралась до обширного гаринафиньего загона в Татене. Вонь от навоза и гомон, производимый таким множеством животных, согнанных в столь тесное пространство, буквально оглушали и сбивали с ног.

Рита потрепала быка по холке, приказывая ему остановиться.

– Все хорошо? – спросил у нее старик-пленник.

– Мне просто нужно немного передохнуть, – пояснила Рита. – А что тогда с вами такое случилось?..

– Это было просто притворство, – ответил пленник, широко ухмыляясь. – Ты нисколько нам не навредила.

– Знаю, – тихо отозвалась девушка. – Тем не менее выглядело все так, будто вам и впрямь очень больно, и я еле удержалась, чтобы самой не заплакать. Ловко придумано.

Старик расцвел в горделивой улыбке:

– Я впечатлен тем, как ловко тебе удалось воспроизвести говор людей Тово. Мы проскочили мимо патрульного в значительной степени благодаря твоему акценту.

Рита грустно улыбнулась:

– Я достаточно наслушалась, как говорили льуку, умиравшие от ран… Мне хотелось бы остановить все эти убийства.

Старик ничего не ответил: вовсе не ради мира пришли они сюда.

– Но довольно разговоров, – заявила Рита решительно. – Самое время приниматься за работу.

Загоны для гаринафинов служили основой военной мощи льуку. Они, без преувеличения, лежали в основании империи Тенрьо Роатана и являлись оплотом державы его сына Кудьу. Детали конструкции гаринафиньего кораля со временем менялись, но главный принцип оставался одним и тем же: прежде всего это