Галстук вождя - Андрей Валерьевич Скоробогатов

его тамошний барин нашему продал годков восемь назад.

— Лучше б проводку в курятнике починил, опять о политике своей!

— Какая политика! Вторжение инопланетное! Война! Войска со всех графств туда стягивают, может, скоро призыв рекрутов откроют! А у нас Кодька как раз призывной!

— Да какой призыв, кому мы нужны, у нас на всём острове десяти человек не призовёшь!

Затем она перешла на шёпот, но я всё равно услышал:

— Какого рожна ты его его на территорию вести собрался? Ты документы проверил? Откуда он? Может, как раз, вон — из этих, из интервенции твоей? Да и что тебе будет-то?

Петро тут же подошёл ко мне, спросил:

— Ты из интервенции?

— Чего? — я аж поперхнулся. — Я с Челябинска. Ищем одну штуку по всей вашей планете. Чтобы с этими вашими интервентами совладать. Вот, погляди, дядь Петро.

Я открыл планшет и полистал карты — секретные, несекретные, пару-тройку документов, завалявшихся в памяти, и прочего.

— Верю. Доедай давай и пойдём.

Мы взгромоздились на какую-то тесную косоногую платформу на квадротяге и неторопливо помчали над поверхностью к большому горному кряжу.

— Тут забор везде, — прокомментировал Петро. — А ворота сторожат частники от бюро по продаже земельной собственности. Но их мало. И я в курсе, где дырки есть, авось — не засекут.

Дырка в заборе нашлась в густых зарослях авокадо. Поставили квадроплатформу боком, протащили, закинули мешок Петро и мой рюкзак, протиснулись и пошли дальше уже пешком. Вскоре вышли на пролески — я заметил, что лесные массивы здесь строгих геометрических форм, словно шапочки на вершинах холмов. Такие штуки у нас в Челябинске формирует исполинский шагоход-садовник. Поляны, похожие на поля для какого-то странного гольфа, поросли травой, видно было, что их уже давно никто не стрижёт, а за холмами виднелись какие-то ажурные башенки, похожие на башни сказочного замка. Платформа здесь двигалась неровно, со сбоями, словно по ухабам.

Периодически я поглядывал в карту. От деревни мы прошли и пролетели уже не меньше десяти километров, и заветная точка была близка как никогда. Петро покряхтывал и бормотал периодически:

— Да, помню, вот здесь дочурка барина изволила играть в исполинские шахматы. Вон, там, за холмом, видишь, огромные такие стоят, пять метров в высоту. А вон там был снежный павильон, сейчас уже крыша осыпаться начала, надо бы чинить, да кто денег даст. А вон там — пруд и канал до самой усадьбы. Но туда не надо, там всё охраняется хорошо, человек двадцать охраны сторожит.

Я понял, что Петро хорошо знал Цсофику, или по крайней мере, видел её, но рассказывать о том, что всё это время его барыня была рядом, в моём квантовом рюкзаке — не стал. К тому же, я не знал, насколько она целая — отец упоминал, что ранили её изрядно. И обнадёживать этого славного старика не хотелось.

Неожиданно планшет пискнул в кармане. Я посмотрел в него — почтовый клиент поймал вышку связи и отправил моё сообщение.

— Слушай, дядь Петро, а что это за остров Эсквиго, — вдруг вспомнил я. — Он вообще где?

— Небольшой остров… Чуть поболее нашего будет, и население чуть побольше. Ну, было, почитай, сейчас всё вырезали. Там военная база, мастерские какие-то были. А расположен он прямо промеж восточными и западными островами. Ловко место выбрали. Сейчас, почитай, между графствами всё перемещение встанет.

Вот и приплыли. Получается, не добраться мне до консульства? Надолго здесь встал?

— Кажется, вот, — сказал я. — Вон та зелёная роща. Что там такое?

— О! Это лабиринт. А в середине лабиринта — сюрприз.

Петро усмехнулся, пошумев в усы.

— Что за сюрприз? Может, оно мне и нужно?

— Не думаю, там один старый автомат.

Лабиринт раскинулся в глубине небольшой долины, огибаемый двумя ручьями.

— Ну-ка, попробуем?

Мы попытались приподнять квадроплатформу над раскидистыми листьями, в которых едва угадывались очертания стен, но она шаталась, мощности не хватало.

— Батарея слабая, садится, — вздохнул Петро.

— В смысле, садится⁈ Что там за батарея такая, что садится за один день!

— Старая… я думал, мы пешком дойдём. Пошли, я покажу дорогу.

Перспектива заблудиться в десяти километрах от ближайшего населённого пункта не сильно радовала, но вариантов не было — карта указывала, что необходимая точка совпадает с той, что указана в планшете. Платформу бросили у входа, Петро бодро зашагал вперёд.

Поворот, ещё поворот.

— Эх, тупик, перепутал, сейчас, — проворчал Петро, пододвигая меня.

Ещё поворот, ещё — мы шли уже почти десять минут, перешагивая через опавшие листья и сломанные ветки. После одного их поворотов Петро резко сдал назад, а впереди послышалось грозное не то шипение, не то рык.

В руке у старика появился крохотный бластер, он высунулся и сделал пару выстрелов.

— Что там⁈

— Тилолев… Молодой.

Наконец, среди ветвями показался просвет. Впереди была полянка, над которой возвышалась арка с надписью «Молодец, ты дошла!». Под аркой располагалась скамеечка — маленькая, явно для ребёнка, а за ней — за широким столом возвышался ржавый покосившийся робот, вернее, его половина. Рядом виднелся автомат по продаже сладкой ваты.

— Барин запрещал доче есть много сладкого… Поэтому устраивал разные препятствия под видом развлечений, чтобы так просто не достать.

Мурашки пробежали по спине. Я понял, где видел похожих роботов — в тайном подземном монастыре на Анциферовском материке. Подошёл ближе, обошёл боком.

То, что показалось сперва столом, было обкопанной крышей чего-то массивного, железного, погружённого под землю в глубину на пару метров.

— А, припоминаю. Тут, когда лабиринт строили, старую яхту какую-то нашли. Пытались выковырять, но завязла прочно, тут почва болотистая. Засыпали гравием и вот это вот сверху налепили.

— Не поможешь. дядь Петро?

Вместе мы откинули крышку, на которой был установлен автомат с мороженым. За ним оказалась уже родная крыша яхты — с проржавевшим люком.

— Сейчас, давай, — из мешка старика показалась монтировка. — Как знал, что надо брать!

Спустя ещё минут пять натужных попыток открыть край крышки всё же поддался. Лист припринтного чугуния поддался, я откинул крышку. Внутри было темно, сыро, под люком обнаруживались два истлевших кресла экипажа.

А на приборной панели, между десятков совершенно архаичных рычажков, в чёрной блестящей рамке лежал пластиковый портрет товарища Банина.

— Смотри-ка! Летят! — вдруг сказал дед Петро, указав на десяток светящихся точек на горизонте.

Глава 23

Отчаянный робот-садовник