Неестественный отбор - Макс Вальтер

время я смотрел ему вслед ничего невидящим взглядом. Мысли были направлены совсем в другое русло. Мне не нравилось, что эта машина теперь внутри. Кто знает, что у неё в планах и как это повлияет на моё поведение. Вдруг она решит начать убивать, или…

Да хрен поймёшь, на что вообще способна эта штука⁈ Мы до сих пор не понимаем, какие протоколы активировали и что после этого машина сделала с нами. В одном я уверен: последствия будут, и вряд ли они нас обрадуют.

Продолжая гонять всё это в голове, я направился собирать лагерь. Вскоре ко мне подтянулись остальные. Пока скручивали палатки и запихивали скарб в багажник, согрелась вчерашняя похлёбка из сухой смеси.

Завтракали молча, что само по себе странно. Семецкого обычно не заткнуть, к тому же у него всегда есть история на любой случай. Видимо, произошедшее с нами занимало все его мысли. Я периодически ловил на себе взгляды норвежки, однако сам старался на неё не коситься. Сложно было заставить фантазию не извлекать из памяти её обнажённый образ.

Остатки супа я попытался скормить Жухлому, но тот так налопался котами, что даже носом не повёл, когда я поставил перед ним котелок. Пришлось выливать, несмотря на то, что от этого на душе зашевелилась огромная жаба. С другой стороны там остались лишь ополо́ски, которые нет смысла забирать с собой.

Немытый котелок полетел в багажник, к нему присоединились складные стулья. Пока Ада запускала питание и загружала все системы, мы взялись за самое мужское занятие: затушили остатки тлеющих углей.

— Ну что, тронулись? — спросил я, угнездив задницу на пассажирском сиденье.

— Мне бы с маршрутом определиться, чтобы каждый раз азимут не сверять, — попросила Ада.

Она единственная могла управлять вездеходом. Нет, дело не в том, что больше никто бы не справился, всё эта чёртова биометрическая защита. А прав у норвежки оказалось недостаточно, чтобы внести наши данные в базу. Ну, я особо и не парился по этому поводу, тем более что рулила она гораздо лучше всех нас вместе взятых. Сказывалась практика пилота.

— Юрь Михалыч, — обернулся к Семецкому я, — как считаете, машина вброд переберётся через реку?

— Вне всяких сомнений, — кивнул профессор. — Однако в ущелье не войдёт.

— А мне и не нужно, — ответил я и вернулся к панели с навигатором.

Подчиняясь движениям пальца, карта сместилась в нужную сторону. Затем я слегка увеличил масштаб, расширяя обзор, и отыскал нужное мне ущелье, по которому бежал стремительный поток горной реки. Дальше, плавно двигая карту, примерно определил место, где должна быть расщелина, и установил там метку. Компьютер быстро просчитал маршрут, проложив извилистую красную линию, которая огибала наиболее крутые препятствия на нашем пути.

— Так-с, — пробормотала Ада и принялась тыкать в свою панель.

— Что-то не так? — уточнил я.

— Небольшие сложности, но вполне решаемые. У нас не хватит энергии, чтобы добраться до пункта назначения.

— Не страшно, в крайнем случае, там пешком недалеко.

— Да не переживай, я сейчас помогатели отключу, кондиционер вырублю — и дотянем прям до места.

Ада вдавила педаль газа, и машина бодро рванула вперёд.

* * *

Девушка слегка ошиблась. Заряда батареи не хватило, но не критично. До расщелины оставалось рукой подать, мы её даже видели. Хорошо хоть, через реку перебрались заранее. Не очень-то удобно перетягивать груз через горный поток, когда ещё и самому нужно как-то держаться за верёвку.

Прихватив сразу по коробке, мы не спеша двинулись к лагерю. Остальное пусть сами разгружают, мы им не нанимались. Пусть вообще радуются, что запасы подвезли. Одни только принтеры с картриджами чего стоят.

— Стоять! Руки в гору! — внезапно раздался голос сверху, когда нам оставалось только свернуть в расщелину.

— А последнее обязательно? — стараясь не делать резких движений, спросил я. — Они у нас всё равно заняты?

— Кто такие?

— Семецкий я, Юрий Михайлович, — представился профессор. — Из первой группы переселенцев.

— На месте стойте, — предупредил незнакомец.

— Да мы вроде и не двигались, — пробормотал Нос.

Спустя пару минут к нам вышли двое. В военной форме, при оружии. Что-то я не припомню, чтобы в лагере водился подобный контингент. Да и лица незнакомые. Стволы на изготовку, готовы открыть огонь при любом неверном движении с нашей стороны.

— Кто такие? — повторил один из них.

— Я же говорю: Семецкий я… — начал было профессор, но боец его перебил:

— Почему на вражеском транспорте?

— Экспроприировали, — усмехнулся Нос. — Гуляли по лесу, смотрим — стоит, похоже, что ничейный…

— Рот закрой! — потребовал боец. — На вопрос отвечайте.

— Командир, ты уж определись, — вмешался в беседу я. — Там, километрах в ста пятидесяти, лагерь Евросоюза. Его рой в труху разнёс, но кое-что осталось. Мы как раз туда на разведку мотались, вот, даже немного намародёрили. Могли бы и больше, но в тачку уже не влезло.

— Молодые люди, вы позовите кого-нибудь из наших, они всё подтвердят, — снова подал голос Семецкий.

Один из бойцов покосился на второго и, получив утвердительный кивок, скрылся за поворотом ущелья.

— А вы сами, простите, кто будете? — поинтересовался профессор.

— Разговорчики, — сухо обрезал боец.

— Можно хоть коробки поставить? — спросил я. — Они, вообще-то, не лёгкие.

— Стой, не дёргайся, — ответил заученной фразой военный.

Ада благоразумно молчала. Хоть она и заговорила по-русски, однако её речь сложно было назвать чистой. Как ни крути, а некоторые слова давались ей с трудом, как и отдельные буквы, например, чёткая «р». Всё-таки большую часть жизни, она общалась на картавом английском, а у них там с произношением вообще беда.

К слову, похоже, что их язык я тоже усвоил. Только сейчас, гоняя эти мысли в голове, сообразил, что без проблем разобрался с навигацией. А ведь панель в вездеходе настроена исключительно на английский. Но я как-то нашёл карту, развернул её и даже установил маршрут без единой подсказки. Грубо говоря, все надписи были мне понятны, и не на интуитивном уровне.

— Женя! — с радостным криком бросилась мне на шею Татьяна, которую привёл военный.

Девушка принялась целовать мне лицо, заставляя поморщиться. Но я терпел, чтобы вот так, с ходу, её не обидеть. Однако нам явно предстоит долгий и не самый простой разговор. Не знаю почему, но в тот