Вечный Герой. Том 1 - Юрий Винокуров

— Да! — нахмурился друг.

— Тогда, заряжай! — я кивнул на пулемет рядом с ним. — И желательно, разрывными!

Здоровяк кивнул еще раз и, через секунду, прямо из воздуха материализовалась пулеметная лента. Одна… Вторая… Третья…

— Эй! Горшочек! Не вари! — заорал я возмущенно.

Лысый вздохнул, но прекратил колнунствовать, закинул лишние ленты себе на плечи, передёрнул затвор и выжидательно на меня посмотрел.

— Ну давай, жги! Только не забудь защитное поле активировать! — благословил я друга на подвиги и свершения.

Здоровяк хлопнул себя ладонью по кокарде, тело его тут уже опуталось золотистым сиянием, чем-то вроде плёнки. Он выскочил из укрытия. Несколько стрел, немедленно, попытались продавить его защиту. К счастью для нас, но не для врагов — безуспешно. Сила удара, даже при его силе, заставила здоровяка оступиться, но он тут же принял устойчивое положение, широко расставив ноги и поднял пулемет.

— Всем сасать!!! — радостно завопил маньячелло и открыл огонь. За моей спиной, скрытые от зрения толстой корягой раздались хлопки разрывных патронов и я, с радостью, услышал между разрывами крики боли!

Проделав ещё раз трюк со шляпой и не получив в него стрелы, я махнул Соньке.

— Погнали! Всех, кто не я и не Лысый — заплёвывай беспощадно!

Собственно, спрятаться чунгачгукам было особо негде — стволы были реально голыми, покрытыми лишь лианами. И на этих вот лианах сидели наши враги, которые осыпались сейчас на землю, как переспелые груши. Самые благоразумные из них спрятались за ствол, боясь показать из-за ствола даже часть своего тела.

— Не останавливайся! — крикнул я Лысому и побежал вперед, забирая влево.

Соньку я, тем не менее, «зарядил», вот только её новый «панцирь» нихрена не скрылся под полем невидимости, как я ожидал. Судя по всему она, как тот человек-невидимка прятала только собственное, и сейчас у меня перед глазами низко «летел» над опавшей листвой расплющенный кусок железа.

Тут же невидимые враги среагировали и в Соньку полетели стрелы, ударились по «панцирю» и отскочили в сторону, чуть не сбив моего питомца с ног! Мой «хэндмэйд» выполнил свою функцию на сто процентов!

Забежав за ствол, Сонечка плюнула и тут же возмущенно хрюкнула, когда ей по панцирю долбанула еще одна стрела. Наверху кто-то заорал и тело плюхнулось на землю, корчась в муках.

— Так тебе, живодер проклятый! — я выпустил две пули, заставив бедолагу замолкнуть навсегда и, наконец, рассмотрел врага поближе. Над его телом висела надпись:

Дозорный Пульф (Мёртв)

Тряпичная одежда зеленоватого цвета, какое-то подобие тонких кожаных доспехов. Я ногой перевернул труп на спину… Херасе!!! Вот это сиськи!!!

Точный плевок моего питомца попал в район живота, враг, мучаясь от боли, сорвал с себя нагрудник и разорвал ногтями «горящую» рубашку, тщетно пытаясь устранить источник нестерпимой боли. Негуманное оружие у моей милой паучихи, чё уж! Но, сами виноваты!

В итоге, гадский монстр разорвал остатки одежды, хотя какой это монстр?! Передо мной лежала и Яна тёлочка, с большими красивыми сиськами, немножко пожженными кислотой, но то дело такое… Красивое лицо, с открытым в предсмертном крике ртом. Тем не менее, это гримаса не портило красоту лица — даже в смерти оно было прекрасным! Из-под светлых волос, торчали остроконечные уши.

— Эльфы, чёли? — почесал я затылок. — А я думал — чингачгуки! И почему тогда Пульфы? Система неграмотная, что ли или на сценаристах сэкономила, школоту набрав? Эх! Нету в жизни совершенства!

Пулемет Лысого замолк, видимо отправился на перезарядку. В результате чего пульфы воспользовалась передышкой и золотистый пузырь здоровяка попытались пробить еще пара стрел. Я тут же спрятался за стволом, ожидая пока Лысый перезарядится. Он справился быстро — чувствовался опыт и смекалка и снова открыл огонь, отвлекая врагов на себя.

Я, короткими перебежками от дерева к дереву, ломанулся в гущу леса, напялив почти на брови волшебную шляпу, как будто она могла меня чем-то помочь! Честно говоря я рассчитывал на её «зоркость» и это себя оправдало. Обойдя с фланга, я увидел, что один из пульфов распластался по стволу, укрываясь от пуль. Вскинул револьвер и ещё один спелый пульф рухнул землю.

Я мог бы пройти мимо, но сделал три шага влево, чтобы проверить такие же у этого пульфа зачётные сиськи, или прежде я убил уникальный экземпляр. Но это оказался мужчина… Ну как мужчина? Крепкий торс с «сухими», но рельефными мышцами, как у гимнастов. Длинные волосы, острые уши… Блядь, это что у него губы накрашены?! И глаза подведены?!

— Сука! — я отпрыгнул в сторону, перекрестившись. Это как, имея таких сисястых… я хотел сказать, прекрасных пульфиек такой херней заниматься вздумали? — Зажрались вы, остроухие сволочи! Надеюсь, что просто мода у вас такая… прогрессивная… А то придется мне ваш вертеп найти и…

Тут в нос мне попала пыль, от взметнувшейся в воздух сухой коры от попадания пули и я смачно чихнул. Именно это меня спасло, когда спазм «чиха» заставил пригнуться. Над головой у меня что-то просвистело и со звуком «БАМ!», врубилось в ствол дерева. Я немного охренел и бросил взгляд в ту сторону.

В древесине, войдя внутрь почти на половину лезвия торчал натуральный томагавк!

— О, бля! — радостно заорал я, от выброшенного в кровь адреналина. — О! Вот вы и спалились, чингачгуки! А то пульфы-мульфы! А то, что вы себе уши и сиськи отрастили — не спасёт вас от карающей длани настоящего ковбоя!

Странное возбуждение снова охватило меня. Со мной что-то реально не так! В минуты стресса, перевозбуждения или гнева — сс организмом что-то происходит! Да, чувства обостряются, силы растут, но вот, видимо по закону сохранения энергии, мозг начинает тупить!

Я попытался рассмотреть томагавк поближе но он, на моих глазах, само-выдернулся из ствола и полетел в обратную сторону, чуть не тюкнув меня по лбу.

— Что за нах?! — удивился я и спрятался за дерево, во избежание, так сказать, повторного «прилета». Тут же застыдился, и осторожно выглянул. Никто не стрелял, ну кроме Лысого, который, как мне кажется, собрался потратить весь стратегический запас кристаллов, яростно косплея «долговременную огневую точку».

Но, не в моём положении «прикрываемого» его ругать — свою дело он знает, умеет, практикует! Грохот стоял