Дэн Абнетт - Пария

- Мамзель, - почтительно ответила я.

Она подошла ко мне. 

- Констан столько говорил о тебе, - сообщила она. – И теперь я вижу, почему. Он находит тебя прекраснейшим и вдохновляющим предметом, который действительно стоит изобразить. Он – настоящий мастер, но лишь лучшая модель способна заставить его показать, на что способны его глаз и рука.

Я не знала, что и ответить.

- Он сказал, что ты - пария, - продолжала она.

Я вздрогнула.

Она вскинула руку в грациозном успокаивающем жесте.

- Нет, нет, не стОит беспокоиться, - произнесла она. – Я знаю, это секрет, но у Шадрейка наметанный глаз в таких вещах.

- Скорее, наметанное стеклышко, - заметила я.

- Верно, стеклышко, - подтвердила Элаис Каторз. - …которое я подарила ему много лет назад, когда он был лишь начинающим художником, пробивающимся к вершине – но его потенциал видела только я и никто больше.

- И вы увидели это через стеклышко? – поинтересовалась я, кажется, довольно ехидно. Она лишь рассмеялась в ответ, словно это предположение вполне соответствовало действительности.

- Так и было! Так и было! – подтвердила она. – Я увидела это через стеклышко и поняла, что он найдет этой вещице лучшее применение, чем я. И с тех пор его работы неизменно вызывают мое восхищение. У меня есть несколько его картин, все – по моему заказу. Тебе надо их увидеть.

- С удовольствием, - бодро соврала я.

- А что касается твоих свойств, - продолжала она уже серьезнее и с явным интересом, - Я полагаю, сейчас твои возможности ограничены? 

- Да.

- Чем? Это браслет? Ожерелье? Или имплант?

- Манжет. – произнесла я. Чуть помедлив, я закатала рукав и показала ей манжет на запястье.

Зачарованно глядя, она кивнула.

- Вы много знаете о… таких, как я, - заметила я.

- Ну, я изучала этот вопрос, - ответила она. – Он очень интересует меня. Конечно, это лишь интерес любителя, а не ученого, но мне всегда хотелось воочию увидеть одну из вас.

- Про… таких, как я не так много материалов, - произнесла я. - …которые были бы общедоступны или разрешены к публикации. В основном, они засекречены или запрещены. Существование таких, как я, в общем-то, не признано официально.

- Редчайшие из редких, - она улыбнулась. – И в этой комнате их целых двое.

И снова я вздрогнула от неожиданности. Меня поразила ее проницательность. Она наблюдала, как несчастный Юдика съежился в своем кресле, почувствовав, что все смотрят на него.

- Я заметила, что на нем такой же манжет. И вижу, что вы друзья. Возможно, вы учились в одной школе?

- Школе? – повторила я.

Элаис Каторз улыбнулась.

- Я знаю про школу, Падуя. И я знаю, что Падуя – это не настоящее твое имя. Я знаю о Зоне Дня, моя прелесть, и знаю, что лишь несколько ночей назад она пала при самых трагических обстоятельствах после многих лет, в течение которых она воспитывала особенных людей, не похожих ни на кого.

- Вам приходилось там бывать? – спросила я.

- Никогда, - заверила она меня. - …но знала о ней очень давно. Это была почти что моя работа - узнавать о том, что делается в городе. А школа была ресурсом, который я планировала использовать – но так и не получила такой возможности. Теперь она исчезла – и это дело рук врагов настоящего человечества, но для меня будет некоторым утешением то, что я спасла двоих из ее потерянных учеников. 

- И что вы хотите за то, что спасли нас? – прямо спросила я.

- Ничего, - снова улыбнулась она. – вернее, ничего особенного. Я хочу помочь твоему страждущему другу, который был ранен психомагией.

- Вы знаете и об этом?

- Я уже видела такое раньше. И еще я хочу, чтобы Констан нарисовал тебя.

- Нарисовал меня?

- Да, здесь, в Лихорадке. Я приготовила все необходимое. Я желаю, чтобы он нарисовал твой портрет для меня. С выключенным манжетом.

- Но зачем?

- Ну, я желаю порадовать себя этой единственной в своем роде картиной.

- А что еще? – спросила я.

Она покачала головой.

- Больше ничего. Решительно ничего. Мне ничего больше от тебя не нужно. Если ты решишь сказать мне свое имя, я буду очень польщена, но, если тебе это безразлично – можем спокойно обойтись и тем, что ты используешь сейчас. И еще я была бы очень благодарна тебе, если бы ты на минуточку отключила твой манжет – впрочем, все равно решать тебе.

Я пристально посмотрела на нее. Во взгляде ее прекрасных глаз не было ничего, кроме дружелюбия и открытости. Но, вглядевшись, я решила, что, возможно, в нем не было вообще ничего.

- На кого вы работаете? – спросила я.

- На кого? Что ты имеешь в виду, моя дорогая?

- Чьи интересы вы представляете?

- Ничьи. Только интересы моей семьи.

- Ваша семья изменила фамилию и герб, не так ли? – перешла я в наступление. – Вы ведь не всегда звались домом Каторз?

- Так и есть. Я – последняя представительница куда более древнего рода. Наша кровь прибыла из иных миров и оставила след в истории. Такой, что самым разумным было переменить имя, чтобы не позволить… нашим злоключениям следовать за нами.

- Вы говорите «за нами», - подхватила я. - … но ведь никого, кроме вас нет, не так ли?

Она кивнула.

- Все верно. Я - последняя.

- Я отключу мой манжет, - пообещала я. - … если вы согласитесь назвать настоящее имя вашей семьи.

На секунду она задумалась, потом снова улыбнулась и произнесла:

- Не вижу никаких причин, чтобы нам обеим не выполнить то, о чем ты говоришь.

Секунду я смотрела на нее. Потом без всяких церемоний вырубила манжет. Юдика никак не отреагировал. Шадрейк и Лайтберн одинаковым неловким движением отступили назад. Лукрея прямо-таки отскочила от меня – было видно, что она вне себя от изумления.

- Падуя! – выдохнула она. Я видела, как она напугана: внезапно и без видимых причин я стала вызывать в ней отвращение.

Элаис Каторз продолжала улыбаться. Она не сделала ни единого движения, чтобы отойти от меня.

- Восхитительно, - произнесла она. Потом закрыла глаза и глубоко вздохнула.

- Эта внезапная тишина. Прекрасное ощущение, - сообщила она.

Я включила манжет. Она открыла глаза и посмотрела на меня.

- Спасибо, - сказала она.

- Теперь ваша очередь, - ответила я.

- Очень хорошо, - произнесла она. – Но что ты думаешь обо мне, Падуя? Кажется, у тебя есть какие-то мысли по этому поводу, и я бы хотела проверить, насколько они соответствуют действительности.

- Настоящее имя вашей семьи – Чейз? – отважилась я задать вопрос. – Вы – Лилеан Чейз?

Похоже, она была искренне удивлена.

- Нет, нет! – рассмеялась она. – Я – не она. Ты ошиблась.

- Тогда кто вы?

Она снова посмотрела мне прямо в глаза.

- Имя моей семьи – Гло. – произнесла она.

Я была разочарована. Никогда раньше мне не приходилось слышать эту фамилию. 

ГЛАВА 32

Теке Улыбчивый 

 Элаис Каторз пригласила нас присоединиться к ней в столовой, где сервируют ужин. Когда выяснилось, что Юдика не в том состоянии, чтобы куда-то идти, мы устроили его на кушетке и укрыли пледом.

- Для него приготовят спальню, - заверила Элаис Каторз.

- Ему нужно не только поспать, - насмешливо произнес Реннер Лайтберн.

Элаис Каторз бросила на него быстрый внимательный взгляд.

- Вы правы, сэр, - произнесла она; я заметила, что она слегка расслабилась. Полагаю, она просто проигнорировала колкость, произнесенную тем, кого считала ниже себя. Она приказала слугам позаботиться, чтобы еда оставалась горячей, но пока не подавать ужин. 

- Я должна узнать, что с ним случилось, - произнесла она.

- Я не знаю, что с ним произошло, - ответила я.

- Тогда расскажи что знаешь, - попросила она.

Так я и сделала. Я рассказала все, что знала – осторожно и дозировано преподнося информацию. Я поведала, что агенты «Блэкуордса» схватили меня при попытке к бегству . Я объяснила, что они рассматривали меня как своего рода ценный актив и товар.

- Они все рассматривают в таком качестве, - заметила Элаис Каторз. – Ах, Блэкуордсы. Они – древний род, пожалуй, самый древний из всех. Во всяком случае, точно древнейший в секторе. Как зовут того молодого высокомерного придурка, который у них сейчас за старшего?

- Балфус? – подсказала я.

Она кивнула.

- Впрочем, у меня нет на него времени. Последние восемьсот лет наши семьи мирно сосуществовали в Геликане и окрестностях. Блэкуордсы всегда могли оказывать услуги, на которые был неспособен никто другой. Они были великолепными торговцами и поставщиками, и всегда могли достать самые редкостные и необычные предметы.

Она вновь устремила на меня взгляд своих прекрасных глаз.

- И я не удивлена, что они пошли на такие затраты, чтобы получить тебя, моя прелесть.

Я пожала плечами.

- Когда-то, - продолжала она, - очень давно, Блэкуордсы отлично служили моей семье.

- Вашей семье… в смысле, Гло?