Артем Каменистый - Недобитый (СИ)

— Не знаю, не знаю… За мной они как раз днем гонялись, причем резво.

— Так ведь нынче смута в небесах, вот и осмелели темные.

— Это всего лишь собаки. Просто порода специальная — не боятся погани.

— Тьма их создала — погань это. Вон — птица мудрая тоже плюется. Брезгует.

— Зеленый только винцом и пивом не брезгует — он не авторитет в вопросе пожрать. И вообще — при виде погани он шипит, а не плюется. Если не хочешь, то мне больше достанется.

— Сэр страж — да бросьте вы это. У нас и без того ужин будет хоть куда. Тук собирался крыс водяных наловить — он умеет. Свежина будет жирная и нежная.

— Тук?! Крысы?! А он-то откуда здесь взялся?!

— Мы вместе за вами пошли.

— Таааак… Приказ, значит, нарушили?

— Ничего мы не нарушали. Вы, когда уходили из замка, приказали мне никуда не ходить, покуда отряд не вернется. Я честно дождался, когда он вернется.

— Но меня ведь не было в отряде?

— Ну и что? Вы же не говорили ничего на такой случай. А раз так, то я имел право уйти из замка.

— Тебе бы иезуитом работать…

— А что это за ремесло такое?

— Хорошее ремесло для таких хитрых как ты. Ну а Тук на каких правах за тобой увязался?

— Так ведь вы ему приказали идти в замок, а запрещать потом уходить из замка не приказывали.

— Понятно… Два иезуита… Зеленого, значит, прихватили с собой, чтобы дорогу показывал?

— Ну да. У него клюв всегда в вашу сторону направлен. Чувство у него какое-то на вас. И очень недоволен был, что в клетку заперли. Ругался и грозился страшными карами. Вот и взяли.

— Три иезуита…

— Я умный и красивый, — похвалил себя Зеленый.

Хеск продемонстрировал плоскую кожаную фляжку:

— У арбалетчика на дне колчана была — хитро припрятал. Забористая штука — отхлебнете?

Я отказываться не стал, а попугай, резко оживившись, перелетел на ближайшую ветку и начал демонстрировать всю скорбь мира в хитрых глазах.

Пойло хлынуло в пищевод потоком вулканической лавы и, рухнув в желудок, едва не сбило с ног. Это не вино — это спирт самый настоящий, неслабой крепости. Ничего подобного здесь не пробовал — похоже, перегонка процесс как минимум малоизвестный. Эти южане богаты на сюрпризы.

Пришлось поспешно закусить снегом, после чего поделиться с Зеленым. Попробуй такому не дай — врагом на всю жизнь станешь. Пернатая скотина, что интересно, даже не поморщилась — лакал, будто верблюд месяц не видевший оазиса.

— Но-но! Не налегай! Места опасные — мне твое чутье понадобится. А то нажрешься, и будешь валяться кверху лапками, вместо того чтобы погань вынюхивать.

— Не волнуйся хозяин — мы народ крепкий и от работы не отказываемся. Допьем и потом еще нальем. Давай — не жалей.

Я прекрасно знал, какой он «крепкий» и фляжку спрятал подальше, после чего уточнил у Амеда:

— А далеко Тук со своими крысами?

— Да не очень.

— А чего вы разделились?

— Так место хорошее нашли под лагерь, вот и надумали пораньше остановиться. Устали по морозу шагать. Но птица сильно волновалась, вот и решил я пройти еще немножко. И не зря. А Тук без дела не сидит: дрова собирает, на крыс западню поставил, шалашик от снега должен соорудить. И припасы все у него остались, так что выбросите вы эти ноги поганые, а то если он их увидит, то сильно опечалится. Уж на что я силен, и то блевать хотелось. Рыжая говорила, что кролика попробует добыть, а то и пару. До Люка ей, конечно, далеко, но может что и принесет.

— Еще и Рыжая с вами?! Я ведь запретил ей далеко от замка отлучаться!

— Четыре иезуита, — злорадно прогнусавил попугай.

— Она хорошо Межгорье знает, — буркнул Амед. — Мы подумали, что лишней не будет. Да она, если честно, согласия нашего и не спрашивала.

— Не сомневаюсь…

— Что это с вами? Сэр страж? Устали? Ранены?

— Да зря я хлебнул из этой фляжки… ноги подгибаются. Сильно устал… Отдохнуть надо, и поесть нормально.

— Только добро зря перевел, святотатец, — жадно вздохнул Зеленый.

Хеск, расхваливая замыслы Тука насчет обустройства лагеря, ни разу не преувеличил. Когда мы, уже в темноте, проломились через заросли густых кустов, окружавших небольшую поляну, здесь вовсю полыхал костер, освещая шалаш, устроенный под одиноко стоящим раскидистым дубом, и замершего рядом горбуна закованного в латы и сжимавшего топор наизготовку.

— Кого там демоны принесли?! — угрожающе произнес Тук, когда до открытого места нам оставалось несколько шагов.

— Свои, — лениво ответил Амед.

— Твои корову за околицей грызут, а честные люди все дома в такой час. Кого это привел?

— Ослеп, или горб глазам мешает?

— Сэр страж?! Дан?!

— Ага, — устало произнес я и, на последнем, самом нетерпеливом шаге, ухитрился зацепиться подъемом ступни, после чего растянулся в снегу.

— Эй! Кривая спина! Помог бы сэру стражу! Устал он сильно… с дороги.

Тук не обиделся на грубость — уже мчался, гремя железом на все Межгорье. С дуба скатилась Рыжая, закинув натянутый лук за спину, припустила следом.

Горбун, подскочив, растерялся, и, не зная с чего начать, спросил неожиданное:

— А где же ваша лошадь?!

— Продал…

— Кому?! Не продешевили хоть?! — забеспокоился жадный хозяйственник.

— Может позволишь у костра погреться?

— Ох простите дурака! Идемте! Сейчас дровишек подкину колотых, и отогреетесь будто в пасти дракона!

Моя попытка дойди до костра своими ногами не увенчалась успехом — потащили, не давая встать.

Мой нос еще на опушке понял: охота на крыс увенчалась успехом. И, возможно, кроликам тоже не повезло. Желудок начал растягиваться в предвкушении, рот наполнился слюной, а сердце забилось вдвое быстрее. Неизвестно, правда, которое из двух сердец…

Глава 14 Четверо в лесу не считая попугая

Я не силен в ботанике и зоологии. Вот и в данном случае понятия не имел, что за животное здесь именуют водяной крысой. Ондатра? Вряд ли — тех я встречал неоднократно, и прекрасно помню, что габариты у них гораздо скромнее. Бобер тоже отпадает — у них хвост лопатой, а не шнурком. Нутрия? Возможно — никогда их не видел. Да какая разница! Главное, что мясо у них нежное и жирное — то, что нужно в моем положении.

Тук и Рыжая тарахтели дуэтом — первый в правое ухо, вторая в левое, спеша сообщить абсолютно все новости, которые случились с момента отсутствия сюзерена. Из-за торопливости рассказчиков и увлеченности едой я половину не понимал, половину домысливал, в итоге получая нечто, иногда похожее на правду, но чаще откровенно бредовое. Если в историю про мастера Плата, сломавшего ногу из-за некстати сорвавшейся решетки, поверить можно, то в то, что вдова Найна прямо посреди кухни родила двойню не поверю ни за что — мало того, что она редкостная святоша с физиономией страшнее атомной бомбы, так еще и лет ей около семидесяти. Вероятно речь шла о внучке, но истина безнадежно тонула в нескончаемой скороговорке.