Арлекин снимает маску - Андрей Евгеньевич Фролов

изумляется тот, испепеляя мима взглядом. Его брови ползут всё выше, и Алексу кажется, что сейчас они доберутся до косички-чуба. — Какого лешего тут происходит⁈

И тут же хмыкает. Качает головой, презрительно щурится и переводит взгляд на Вышегородского. Губы его всё ещё кривятся, словно он собирается плюнуть через разделяющие их метры.

— Значит, правду братья говорили! — со злостью и неожиданным пониманием тянет старший хирундо, сжимая вскинутые руки в кулаки, будто фанат на рок-концерте. — Крысой ты был, Вышечка, кофейной крысой! Потому и слился так внезапно, да?

— Прости, Кожица, что не оправдал твоих ожиданий, — совершенно спокойно и без намёка на улыбку отвечает ему Максим, приближаясь на пару острожных шажков. — Максим Вышегородский, капитан КФБ, отдел контроля за социальной стабильностью. Алекс, ты чего, парализованный?

Голова Бельмондо болтается из стороны в сторону, будто у игрушечного болванчика. Что-Если при этом делает то, на что не решился его долговязый напарник — плюёт на бетон под ноги Макса. Но слюну уносит порывом метелицы.

— Много наших на нары бросил, гнида?

— Нет, немного, — не глядя на бывшего приятеля, отвечает Вышка. — Только самых опасных, Что-Если, только самых опасных… Куда, по-твоему, делся долбомудень Нитро? А психопаты Якины куда исчезли вместе с папашкой припадочным? Не благодари, работа у меня такая…

И делает ещё один шаг, чтобы быть поближе к феромонному почтальону.

— Паскудный шпик! — восклицает Кожа, но в голосе кроме злобы сквозит ещё и что-то, напоминающее восхищение. — Ты полтора года был с нами! Стал одним из нас, а всё это время оставался федеральным стукачом!

— Так, Кожа, полегче! — предупреждает Максим, качнув стволом автомата. — У меня непростой день случился, знаешь ли. И ночь была не проще. Так что давай без нервов, ладно? А то пальцы подрагивают, разное случиться может…

Кожа шумно втягивает воздух и замолкает. А вот Алекс вдруг нервно смеётся и делает шаг от Максима. Тот в недоумении замирает, хмурится, но мим спешно поясняет:

— Он не только крыса. Он ещё и предатель, связавшийся с «колготками»! И за всё, что происходит там, — Бельмондо кивает за край крыши, — несёт ответственность наравне со «Жнецами общества»!

— Ты чего, Алекс, спятил? — Вышегородский удивляется так искренне, что на какое-то мгновение даже сбивает его с толку. Но затем быстро берёт себя в руки и с пониманием вздыхает. — Ясно… постаралась Танюша… Ладно, это я объяснить могу. Но позже! Давай, Алекс, пора запрягать. И дружка своего не забудь.

Он похож на недовольного и вечно-спешащего отца, прибывшего в детский сад забрать непоседливого отпрыска. Да вот только вместо воспитателей кругом — вооружённые анархисты, владеющие крышами всего Посада.

Кожа враждебно щурится, Что-Если отводит глаза, терпеливо дожидаясь развязки. Безымянный панк улучает момент и аккуратно паркует зонд где-то там, на территории слободы, облегчённо утирает лоб и лишь затем снова вздёргивает руки в гору.

— Какого чёрта ты тут делаешь? — спрашивает Кожедуб.

Алекс при этом рассматривает дырку от пули, оставленную в груди Вышегородского. Чуть выше сердца. Он вспоминает всё, что рассказывала ему майор Динельт о предательстве коллеги. И делает ещё один шаг к краю. Если потребуется, Бель будет цеплять аркан самостоятельно. Даже под огнём. Но ни за что не пойдёт с Вышкой…

— Говорю же, за мимом пришёл, — отвечает тот. Его напарник тем временем неподвижен, контролируя всех присутствующих и даже не пошевелив автоматным стволом. — Клянусь, трафик и тайники хирундо сейчас волнуют меня не больше, чем филателия или балет.

— Ладно, земеля, это я понял, — терпеливо кивает Кожа. Его руки затекли, и он медленно опускает ладони на затылок и узкую косу. — Да вот только как ты узнал, где его искать?

И через миг все четверо панков уже смотрят на Бельмондо. Так, будто он только что продал Родину, сообщив Злейшему Врагу координаты Самого Ценного Бункера. Удивившись тяжести озлобленных взглядов, молодой человек даже отшатывается и мотает головой.

Он хочет оправдаться, но вовремя вспоминает про кофе с нанометками, и лишь сипит. Пусть лучше всё остаётся недосказанным, чем один из этих перелётных психов решит ему отомстить…

— Я думал, тебя убили, — вместо этого говорит Алекс, заставив себя посмотреть Вышегородскому в глаза.

— Убивалка не отросла, — всё ещё без улыбки отвечает предатель-оперативник. Но морщится, будто вспоминая пулю в груди. — Ты ведь, Бельмондо, уже узнал, кто стоял за нападением на нашу ставку?

— Узнал, — не без злорадства сообщает ему феровзломщик. — Майор Динельт и её люди. Федералы. Настоящие, — последнее слово он выделяет желчной интонацией, — а не такие, как ты. Они и поделились деталями твоей дружбы с нацистами…

— Танюша многое могла сказать, — вскользь комментирует Вышка. Причём его агрессивная интонация лишь подтверждает правдивость обвинений. — Да вот только верить этому нельзя. Эта тварь отправила в могилу двоих блестящих федеральных агентов, а ещё двоих уложила на больничные койки. Не считая попытки грохнуть меня самого…

Алекс собирается возразить. Жарко, с экспрессией и целым набором заготовленных обвинений. Но вдруг боковым зрением замечает, что Зерно пучит глаза. Моргает, мелко сотрясаясь, и будто бы всем своим видом намекает другу, что… Что аэропанки говорили про майора нечто подобное? Что хирундо потому и умыкнули обоих прямо из-под носов Жука и Гарри?

Бельмондо морщится, пытаясь разобраться в мыслях, а Вышегородский припечатывает веским:

— И ты поверил⁈ Твоя Татьяна Динельт сидит на двух стульях, причём давно. Говорят, даже на Шахматный Клуб подрабатывает, как тебе такая версия? Помнишь, как говорил тебе, что погромы — куда большее, чем бунт в одном из районов города? Да, ты помнишь, вижу… Так вот, поверь, я могу рассказать нечто ещё менее приятное. Бельмондо, поверь, меня уже десять лет внедряют в уличные группировки Посада, и я знаю, о чём говорю!

Что-Если фыркает, снова сплюнув на ветер. Кожа невесело качает головой, мерно и плавно, отчего выглядит выполняющим гимнастическое упражнение. Алекс облизывает губы, убедившись, что те жутко истрескались.

— Почему я должен тебе верить? — спрашивает он, нащупывая ремешки аркана.

— Да срать мне, поверишь ты или нет, — с внезапным раздражением отвечает Максим. — Хоть кости тут кидать начни или на гуще кофейной погадай! Динельт хотела выставить тебя убийцей Дубинина и скрыть истоки ручья, грозящего стать потопом. Повторяю в последний раз — я способен тебя вытащить. Другие — нет. Поэтому…

— Слушай, Вышка,